Дело об убийстве царевича Димитрия
Шрифт:
И пищик Степанко Корякин сказал, что он того не помнит, во торопех не помнит, была ли у Данилка сабля или не была.
А Дьячьи избы сторож Овдокимко Михайлов сказал: как побили Михайла Битяговского и сына его, иных людей в субботу, и после того, три дни спустя, во вторник, послышели про князя Василья, и про Ондрея, и про Елизарья. И пришед в Дьячью избу городовой приказчик Русин Раков да Михайлов человек, Нагово, Тимоха, а принес Тимоха курицу живую, да два самопала, да пять ножей, да палицу железную, и велели ему, Овдокиму, курицу зарезати, и он, Овдокимко, курицу зарезал и кровь спустил в таз, и тою кровью велели мазати самопалы, и ножи, и палицу посадскому человеку Ваське Малафееву, и посадской человек Васька и мазал пищала, и ножи, и палицу.
А Васька Малафеев сказал, что он с Русином с Раковым пищали, и палицу, и ножи кровью куречью мазал, и те ножи, и пищали, и палицу на побитых людей Русин Раков положил.
А конюх Михайло Григорьев в распросе сказал про
Да конюх же, Михайло Григорьев, сказал: что взяли посадские люди Иван Тихонов, да Ляпун хлебник, да Васька Недорез и все посадские люди с Михайлова двора, Битяговского, восемь лошадей, коней и меринов, и те де-и лошади привели
на конюшню на царевичеву, и те де-и лошади из конюшни имали посадские люди и выезжали на них за посад по дорогам, по Переславской по дороге, да по Сулоцкой дороге, для приезжих людей с Москвы; и как бы де-и они на тех дорогах съехалися с людьми, и им было тотчас в город весть учинити. А велел им по тем дорогам для вестей ездити Михайло Нагой, а выезжали они на тех лошадях по дорогам по три дни; да и посошные люди с ними, с посадскими людьми, на дороги выезжали ж от посаду верст по пяти и по ш[ес]ти; а как перестали ездити, и те лошади посадские люди взяли с Русином, с Раковым, и отвели их опять на Михайлов двор, Битеговского.
И Михалко Григорьев, и сын его Данилко даны держати приставам.
Сказали подьячие Третьячко Десятого, Васюк Михайлов, Терешка Ларивонов, да пищики Марко Бабкин, да Ивашко Ежов про царевичеву смерть: в нынешнем, государь, в 99 году, на шестой неделе после Велика дни, в субботу, майя в 15 день поехал государев дьяк Михайло Битяговской из Диячьи избы в пятом часу дни, а мы после его разошлись по своим подворьишкам; и послышели есмя в городе звон великой, и чаяли есмя в городе пожару. И мы прибежали в город, ажно в городе и на царевичеве дворе многие посадские, и слободские, и посошные люди, и с судов казаки с топоры, и с рогатинами, и с кольем; а у Диячьи избы сени и двери розламаны и вокна выбиты. И я, Третьячко, вшол в избу, ажно коробейка моя розламана, а вынято из нее государевых денег двадцать рублев, что были приготовлены на царицын и на царевичев расход. И мы учали спрашивати дворовых людей, что такого учинилося, и дьяк Михайло Битяговской здесе ли? И дворовые люди сказали: тешился де-и царевич на дворе с жильцы в тычку ножом, да пришла на него болезнь падучая, да в той болезни покололся ножом сам, а дьяка де-и Михаила и сына его Данила убили посадские, и слободские, и посошные люди, и с судов казаки. И мы учали говорити посадским людям: про что вы дьяка Михайла и сына его Данила убили? И они сказали: вам де-и от нас то же будет. И мы с того страху разбежались розно, и в город ходити не смели, покамест приехал на Углеч боярин князь Василей Иванович Шуйской, да окольничий Ондрей Петрович Клешнин, да дьяк Елизарей Вылузгин.
На обороте столбца: К сем речам Васюк Михайлов руку приложил.
К сем речам Терешка Ларионов руку п[ри]ложил.
К сем речам пищик Марко Бабкин руку приложил.
Повары Сергейко Никитин, Федька Щелин, Ондрюша Михайлов, Ивашко Никин, да помясы Сенька Ондреев, Митя Худоша, Гриша Дементьев, Гриша Филипов, скатертник Савка Иванов, сторожи Панко Савельев, Ивашко Чюча сказали в распросе про царевичеву смерть: тешился де-и царевич на дворе с жильцы в тычку ножом, а мы де-и тот день стряпали в поварне, и пришла де-и на него немощь падучая, да зашибло его о землю, и било его долго, и в ту де-и пору, как его било, покололся ножом сам.
Святой царевич Димитрий, со сценами убиения и перенесения мощей
Икона. Фрагмент. XVIII век
Каргопольский государственный историко-архитектурный и художественный музей
Хлебники Назар да Гриша Нагибины, Васька Комаров, Ивашко Волк Пищулин, помясы Ивашко Портаев, Михейко Логинов, Юшко Дмитреев, Шестак Коломин сказали в распросе про царевичеву смерть: тешилс[я] де-и царевич на заднем дворе с жильцы в тычку ножом, а мы де-и в те поры стряпали в хлебне, и пришла де-и на него немочь падучая, да зашибло де-и его о землю. И в те поры, как его било, покололся ножом сам. А сторожи Хлебенного дворца Обросимко Исаков, да Федко Бутаков, да курятник Исач Бебенин сказали про царевичеву смерть те ж речи, что сказали хлебники и
помясы.Того ж дни, майя в 20 день, князю Василью, Ондрею, Елизарью углецкие розсыльщики подали челобитную, и в челобитной пишет:
Царю государю и великому князю Федору Ивановичю всея Русии бьют [ч]елом сироты твои, государевы, розсыльщики углицкие Молчанко Говоров, да Рюмка Иванов, да Гришка Мелюмин, да Первушка Иванов, да Васька Малыгин, да Тренка Мичюрин, да Семанко Онтипов с товарищи, а бьем тебе, государю, челом и плачемся, чтоб нам от тобя, государь, с виноватыми не погибли, что, государь, царевич князь Дмитрей Иванович ходил по двору, тешился сваею в кольцо с своими же жильцы, с молодыми, в нынешнем 99 году, мая в 15 день, в субботу, и пришла, государь, на него того дни болезнь падучая недуг, а и преже того, государь, на нем была ж та болезнь по месяцам беспрестанно. И как на нем в субботу та болезнь пришла, и его бросило о землю, и он тою сваею, которою играл, покололся; а то мы слышали от дворовых людей. И прискочил, государь, с его д[во]ра к царице на двор Михайло Нагой пьян на коне, и велел звонити в колокола, и тут сбежалси мир весь со вся четыре стороны с копьи, и с рогатинами, и с топоры. А дияк Михайло Битяговской, слышав тот шум, пришел сыном в Диячью избу; а подал весть Михаилу Битяговском[у] сытьник Кирило Моховиков, что царевич болен черным недугом; и Михайло Битяговской пришел на двор к царице, а сын Михайлов остался в Диячье избе. И Михайло, государь, Нагой велел Михайла Битяговскаго убить до смерти; а Михайло Битяговской кричал, что Михайло Нагой велит убити для того, что Михайло Нагой добывает ведунов, и ведуны на государя и на государыню, а хочет портить. И тут, государь, Михайла Битяговскаго убили до смерти в Диячье избе, а Данила Третьякова и Кирила Моховика велел Михайла убити на переходех; а Микыту Качалова убили за его шурина, за жильца, да за Осипа за Волохова, что Микыта учал говорить, чтоб его шурина не убили, и оне за Микыту Качалова и Осипа Волохова […]
На обороте столбца: К сей челобитной Молчан руку приложил.
К сей челобитной Рюма розсыльщик руку приложил.
до смерти. Да тутож, государь, Михайло Нагой велел убити пос[а]дских людей трех человек: Саву плотника, да каменщика Митю суздальца, да мужика белозерца, да Михайловых людей, Битяговского, четырех человек, да Осиповых людей, Волохова, дву человек; а велел, государь, Михайло посадских людей убити за то, что оне разговаривали, что тех людей, которые нынеча побили, не побивали за посмех. А царевич умер черною болезнью, а Михайло Нагой взводит на тех людей за посмех по недружбе; а мы, государь, того не знаем, ведаем. Милостивый царь государь! покажи милость, чтоб мы, сироты твои, в том убивстве в конец не погибли, мы напрасною смертью не померли. Царь государь, смилуйся!
На обороте столбца, по месту склейки:
К сей челобитной углецкой розсыльщик Васька Федоров руку приложил.
А городчане, посошные люди, Гриша Толстой Максимов и все посошные люди, сорок человек, сказали в распросе: деялось в субботу, майя в 15 день, были они за городом с телег[а]ми, и почали в городе звонити, и они прибежали в город с приказчиком своим, с Васильем Свиридоновым, и приказчик их, Василей Свиридонов, и они почали многих людей, которые на улице, спрашивать: для чего звонят? И сказали им многие люди, что царевич ходил на двор и тешился с жильцами в тычку ножом, и пришла на него немочь падучая, и он накололся. И приказчик их, Василей Свиридонов, учал разговаривати посадских людей, чтоб оне за посмех Михайла Битяговского с товарищи не побивали, и посадские всякие люди хотели и его, Василья, за то убити до смерти, и они, посошные люди, Гриша Толстой Максимов и все посошные люди Василья Свиридонова, посадским всяким людям убити не дали и отвели его от них прочь.
А посадской человек Истомка Батусов сказал: что его посадские люди хотели убити до смерти за то, что он почал разговаривать, чтоб они за посмех без государьского ведома не убивали, и тех всех, которые ныне с Михаилом побиты; и посадские люди, изымав его, посадили в тюрьму, да отняли у него три рубли денег. А в головах был у посадских людей, которые Михайла убили с товарищи, Тихон Быков, да Степан Полуехтов, да Тит сапожник, а то все миром побивали. А он сидел в тюрьме, а того не ведает, как их побивали; а добрые люди с посадскими людьми не думали, те розбежались – Иван Пашин, Василей Буторин, Девятой Семухин.
А Иван Пашин и Василей Буторин, посадские люди, сказали в распросе: как царевича Дмитрея не стало, и как побили Мих[ай]ла Битяговского с товарищи, того они не ведают, были они в деревне, версты с две от посаду, а съехали в суббот[у] в четвертом часу дни; и как они заслышели в городе шум ве[ли]кой, в город и не пошли, и за ними гонило человек с двадцать посадских для того, что они были прихожи к Михайлу Битяговскому; и они и по ся места ходили по лесу, а в город итить не смели, что хотели их побити посадские люди. И как мы сведали про князя Василь[я] Ивановича, и про Ондрея Петровича, и про Елизарья Вылузгина, что они приехали на Углеч, и мы и пришли на посад.