Дело по обвинению

– Ну и как он себя вел?

– Когда мы его подстерегли?

– Да.

– Никак. Что он мог поделать? Отбивался изо всех сил, но нас было двенадцать на одного. Мы его здорово отделали. Чуть руку не сломали.

– Ну а потом?

– Ну, на следующий день я пошел с ним поговорить. Я предложил ему вступить в клуб. Он ответил, что и не подумает вступить в клуб, который по-подлому нападает на человека сзади. Я сказал, что мы только хотели показать ему, что такое наш квартал. А вообще-то мы поняли, что он умеет драться и хотим, чтобы он стал членом нашего клуба.

– Что же он на это ответил?

– Что никакой клуб ему не нужен. Сказал, что если мы еще раз решим его избить, то нам лучше будет просто убить его сразу. Потому что, если мы его не убьем, а только отправим в больницу, то как только он оттуда выйдет, убьет первого же «альбатроса», которого встретит на улице. И знаете – я ему поверил. И рассказал обо всем Доминику – президенту клуба. Доминик сказал, что это стоящий парень. И не велел его трогать. Так что с тех пор мы его оставили в покое. И, как я уже говорил, Дэнни много раз дрался на нашей стороне. На него можно положиться.

– Таким образом, строго говоря, он действительно не «альбатрос».

– Пожалуй.

– Так почему же вечером десятого июля он оказался в обществе двух «альбатросов»?

– А уж это вы лучше спросите его, мистер Белл, – ответил Дьябло. – Об этом никто, кроме него, знать не может.

– Вот как! Что ж, спасибо. – Хэнк встал.

– Разве вы не дождетесь кофе? – спросил Дьябло. – Ведь я заказал кофе, мистер Белл!

– Нет, спасибо, мне надо вернуться на службу.

– Настоящий парень этот Дэнни, – сказал Дьябло. – Двенадцать человек нас было и избили мы его тогда до полусмерти. Двенадцать! А били мы бутылками и бог знает чем. Много вы можете назвать людей, которые выдержат, если двенадцать человек будут бить их бутылками?

– Не много, – согласился Хэнк.

– Подумайте об этом, мистер Белл. Тут есть чего испугаться! Двенадцать человек с бутылками! Обязательно подумайте.

– Подумаю.

– Подумайте и о том, что эти трое ни в чем не виноваты. Об этом вам стоит подумать.

– Вот как?

– Да. – Дьябло помолчал и улыбнулся. – Жалко, что вы не можете дождаться кофе, мистер Белл! Мы так хорошо поговорили! Ну прямо как я с Дэнни в тот день, когда угостил его горячим шоколадом. Я вам рассказывал об этом, мистер Белл, правда? О том, как я угостил его шоколадом? И о том, как потом двенадцать человек избили его в тот же вечер? – Улыбка Дьябло стала шире. – Тут есть чего испугаться!

Их взгляды встретились. Хэнк ничего не сказал и неторопливо вышел из кондитерской. Вслед ему, все еще улыбаясь, Дьябло проговорил:

– Мы еще увидимся, мистер Белл!

Глава 6

Не успел Хэнк вернуться, как к нему в кабинет вошел Холмс.

– Как дела?

– Прекрасно, – сказал Хэнк.

– У меня есть для вас кое-что интересное. Хотите послушать?

– Конечно. Кстати, вы уже завтракали?

– Нет. Вы пойдете куда-нибудь, или перекусим тут?

– Я бы просто съел бутерброд прямо в кабинете. Вон там, в ящике, меню.

Пока Хэнк снимал пиджак, закатывал рукава рубашки и расстегивал воротничок, Холмс разыскал меню.

– Мне закажите какао и бутерброд с ветчиной, – сказал Хэнк.

Холмс кивнул и стал набирать номер телефона.

– Кстати, я слышал, что вы просили о полицейской охране. Почему?

– На днях я получил угрожающее письмо. Мне совсем не улыбается, чтобы они отыгрались на моей семье.

– А! – сказал Холмс и стал заказывать по телефону завтрак. Повесив трубку, спросил: – Вы по-прежнему считаете, что у нас достаточно доказательств?

– Да.

– Вы говорили еще раз с матерью этого мальчугана?

– Нет. Но установил, что в этом случае она, безусловно, сказала мне правду. Ди Паче действительно не был членом банды.

– Ну, вряд ли это ему поможет.

– Да, конечно. К тому же был так тесно связан с бандой, что, в общем, может считаться ее членом. Его нежелание вступить в нее официально было, в сущности, самообманом.

– То есть?

– По каким-то одному ему известным причинам Дэнни Ди Паче предпочитал считать себя одиноким воякой, хотя принимал участие в деятельности банды и по существу являлся ее членом.

– Понимаю. Как по-вашему, какой линии будет придерживаться защита?

– Для Рирдона и Ди Паче они будут доказывать самооборону. А для Апосто – умственную неполноценность.

– И вы сумеете опровергнуть их доводы?

– Что касается самообороны, то мы все еще не отыскали ножа, который якобы вытащил Моррез. А его слепота, несомненно, исключает нелепые теории, будто он напал первым. Ну, а Апосто следует направить на психиатрическую экспертизу. Вы займетесь этим, Эфраим?

– С удовольствием. Ну, а что вы еще предполагаете сделать?

– Завтра я иду в испанский Гарлем. Хочу точно установить, что именно кроется за этой историей с ножом. Если защита пустит ее в ход, я хочу быть к этому готов. А что вы хотели сообщить мне, Эфраим?

– Во-первых, это дело поручено судье Сэмэлсону.

– Что?

– Я знал, что вы удивитесь. Защита подняла страшный шум. Утверждала, что он ваш друг, что он был вашим преподавателем в Нью-Йоркском университете и, следовательно, склонен действовать в вашу пользу.

– Это чепуха.

– Конечно. Но они все-таки просили о передаче дела в другой судебный округ.

– Эйбу это должно было прийтись по вкусу!

– Эйб Сэмэлсон самый порядочный из наших судей. Он коротко и ясно отклонил это ходатайство, послав защиту ко всем чертям. Дело по-прежнему назначено к слушанию в следующем месяце, и вести его будет Сэмэлсон. Вы довольны?

– Да. Мне нравится Эйб. Он хороший человек.

– Вы его давно не видели?

Хэнк вдруг рассмеялся:

– Если не ошибаюсь, он обедает у нас в эту субботу.

– Чудесно! – воскликнул Холмс. – Однако вам лучше не говорить с ним о деле.

– Спасибо за совет. Но я и не собирался этого делать.

На столе Хэнка зазвонил телефон. Он снял трубку:

– Да?

– Хэнк! Говорит Дэйв. Тут к вам двое. У одного в руках картонка с завтраком.

– Кто второй?

– Какой-то Бартон. Говорит, что он репортер. Знаете такого?

– Майк Бартон?

– Да.

– Слышал. Что ему нужно?

– Он хочет с вами поговорить.

– Скажите ему, что мы собираемся завтракать. Если он не против того, чтобы я разговаривал с ним с набитым ртом, то может к нам присоединиться. И пришлите завтрак наверх, Дэйв. Я умираю с голоду.