Дело Романовых, или Расстрел, которого не было
Шрифт:
Рассмотрим другую возможность — Яковлев был всего лишь винтиком в договоре, в соответствии с которым большевики согласились на вывоз царя за границу, взамен каких-либо жизненно важных для них уступок со стороны немцев, или англичан, или тех и других. Предположим на мгновение, что спасительные договоренности появились на некотором этапе, но затем они провалились.
Некоторые свидетельства подтверждают это. В частности, это подтвердил командир отряда, охраняющего царя в Тобольске, полковник Кобылинский, который присутствовал при встрече Яковлева с царем. Он и позже казался оптимистом и опроверг слух, что царя забирают в Москву для того, чтобы предать его суду. «Суд!» —
Адъютант царя князь Василий Долгоруков, рассказывая о поездке в Екатеринбург, говорил своим сокамерникам в Екатеринбургской тюрьме, что он верил, что Яковлев «вез царя в Ригу». В апреле 1918 года в Риге, балтийском городе, находились немцы, таким образом, на слова Долгорукова обычно ссылаются, утверждая, что Яковлев был немецким агентом, пытавшимся вывезти царя на немецкую территорию. Но Рига — порт, весьма удобный для вывоза царя, если бы его хотели увезти в Скандинавию. Это не противоречит плану, о котором говорил Кобылинский.
Но есть еще большее доказательство роли Яковлева, связывающее его с вывозом в Англию. После встречи Яковлева с Николаем в доме, доктор Евгений Боткин торопливо рассказал своим детям: «Яковлев наконец объявил, что он приехал, для того, чтобы вывезти нас всех в Москву… Как ни странно, Советы обещали Германии освободить императорскую семью. Но немцы побоялись вывезти императорскую семью прямо в Германию. Было решено, чтобы нас вывезли в Англию…» Сын доктора Боткина, Глеб, вспомнил все это подробно, и Англия, кажется, выходит на первое место. Он и его сестра Татьяна провели день, упаковывая вещи, в которых они будут нуждаться в Англии, и мечтали об английском лете с играми в теннис и долгими ленивыми днями.
Татьяна подтверждает, что после встречи царя с Яковлевым все чувствовали себя более счастливыми, определенно ожидая, что их вывезут за рубеж. Глеб вспоминал, что доктор Боткин написал этой ночью прощальное письмо: «Это казалось наиболее веселым из всего того, что я слышал от него после революции. Очевидно, он был совершенно уверен, что мы все действительно отправимся в Англию, и именно нашей предстоящей поездке и нашему будущему пребыванию в Англии большая часть его письма была посвящена…» Доктор Боткин был, возможно, самым уравновешенным человеком среди всего императорского окружения, был преданным другом царю и был, вероятно, хорошо информирован о разговоре императора с Яковлевым.
Но действительно ли все это был жестокий обман? Кто же такой был Яковлев? И это остается самым неясным на сегодняшний день. Соколов считал, что он немецкий агент, но не привел ничего в качестве доказательства — только любопытный факт, что тобольский предатель Соловьев отметил в своем дневнике дату, когда операция перешла к Яковлеву. Другой российский источник описывает Яковлева как бывшего дезертира императорского флота, который бежал в Канаду в 1905 году. Там он находился под английским влиянием, и возвратился в Россию в 1917 году, после отречения Николая от престола.
Он, как тогда говорили, был помощником в Чрезвычайной комиссии, назначенной Керенским для расследования действий царя; прикрываясь революционными лозунгами против старого режима, он фактически использовал свое влияние для защиты императорской семьи от прямого насилия. Яковлев, таким
образом, был заинтересован в Романовых с самого начала революции, и не было никого лучше, чтобы послать в Тобольск, если речь шла о вывозе царя за границу. Из всего этого следует, что он был британским агентом с хорошим прикрытием, которое обнаружилось только тогда, когда операция провалилась. Все это — всего лишь догадки, но его поведение в Тобольске говорит о его личных симпатиях, и о том, что он имел сильных защитников.Позже, в 1918 году, после того, как союзники вмешались в войну против большевиков, Яковлев дезертировал из большевистской страны. Он тогда дал уклончивое интервью одной монархистской газете, в котором, не касаясь подробностей об его миссии в деле Романовых, пояснил, на чьей стороне были его симпатии: «У меня сложилось впечатление, что он [царь] был хорошим человеком, очень религиозным, и он очень любил семью… Мы с ним разговаривали о жизни людей, простых людей, к которым он чувствовал симпатию и интерес. Царь и царица, а также великая княжна перенесли поездку мужественно… Они никогда не жаловались».
Ясно, Яковлев, кем бы он ни был, был ключевой фигурой в расследовании судьбы Романовых. Ирония судьбы — он был пойман, но затем загадочно исчез, прежде, чем его допросили. Из неопубликованных материалов официального досье теперь известно, что белогвардейские следователи знали точно, что Яковлев был в Белой армии. Военному министру Колчака были сделаны два запроса, которые были опубликованы. На запросы не было ответа, и только в июне 1919 года, после шестимесячной задержки, военная контрразведка признала, что они проследили Яковлева и снова потеряли. Их сообщение звучит неубедительно.
Яковлев был арестован по распоряжению генерала Шеника и направлен в Западный военный штаб, а оттуда в Омск, в соответствии с инструкциями старшего квартирмейстера в штаб Верховного главнокомандующего. Но, из-за ошибки конвоиров, Яковлев был передан отряду полковника Зайчека 2 января 1919 года, после этого его следы теряются. Согласно тому же сообщению, Яковлев предложил 500 000 рублей за свою свободу. Столкнувшись с такой неразберихой, даже Соколов задался бы вопросом, что же творилось в Омске, где его руководитель генерал Дитерихс принимал все жизненно важные решения в деле Романовых. Это последнее, что известно о Яковлеве.
Некоторые материалы говорят, что он был убит, сражаясь за белых, другие — что он был «застрелен по ошибке». Ошибки, смертельные несчастные случаи, болезни — все это вырастает как снежный ком. Яковлев исчезает без следа, другие свидетели молчат.
Интересно, что британские и немецкие материалы министерств иностранных дел не содержат никаких упоминаний о Яковлеве, пока Романовы не исчезли из Екатеринбурга, а затем передают только ссылки. Все же в Англии, во всяком случае, был момент, когда король Георг V стал беспокоить министерство иностранных дел запросами о тяжелом положении своего кузена, и выяснять, что можно было бы сделать для него.
Все, что было — это всесторонние сообщения дипломатов и офицеров разведки, анализирующих загадку единственной зарегистрированной попытки вырвать Романовых из рук экстремистов. Но в официальных документах вообще ничего нет.
Французский историк Жан Джакоби признал исчезновение «Яковлева» как работу «тех мощных сил, которые были заинтересованы в том, чтобы замести все следы». Молчание в материалах Уайт-холла и Вильгельмштрассе настолько оглушительно, насколько и неоценимо его значение. И, кажется, что если имелись серьезные политические причины, чтобы похоронить дело Яковлева, то успех в этом был достигнут.