Дело серых зомби

Вечером, в сумерках, мы наконец покинули трюм. На баке дымился аппетитным паром большой котел, его присутствие вызвало у экс-каторжан резкий всплеск энтузиазма. Воспользовавшись моментом, я отвел Тыгуа в сторонку и поделился своим планом.

– Хорошая идея, Эд! – одобрил он. – Просто отличная. Кстати сказать, телеграф в Тарратонке есть, да и мимо ты не проплывешь, ошибиться трудно – это довольно большой город, я там как-то бывал.

Что-то в его тоне показалось мне странным.

– Вы хотели сказать – мы не проплывем, да? Вы же не собираетесь здесь оставаться?

Он смотрел куда-то в сторону.

– Так будет лучше, Эд.

– Не понимаю! Что с вами такое?!

– Взрывчатка, – коротко бросил он. – Чертова взрывчатка. Ты просто не представляешь себе, что за силища сейчас свалена в двух шагах от нас. Не представляешь, каких дел она может натворить, попади не в те руки. Я не могу оставить ее вот так.

– Но… – я начал говорить и умолк на полуслове. Он уже все решил; спорить и убеждать было бесполезно. Я все же попытался:

– Вполне возможно, она именно в тех руках, в которых надо. Вы же сами говорили, команда пиасса, скорее всего, – какая-то спецура…

– Чья спецура? – перебил он меня. – Чья, а? Мы этого не знаем, Эд. Да к тому же я могу ошибаться. А ставки тут слишком высоки.

Я молча сунул руку под пиджак, отстегнул ремешки и, сняв кобуру с пистолетом, незаметно сунул ему. Оружие тут же исчезло из виду.

– Выше нос, Эд! – ухмыльнулся Тыгуа. – Все будет нормально.

– Хотел бы я разделять вашу уверенность…

Уже совсем стемнело, когда впереди показались огни. Вылезать из воды в порту мне не хотелось, уж лучше выбраться на сушу где-нибудь на окраине. Дождавшись момента, когда в нашу сторону никто не смотрел, я перевалился через борт и повис на руках. Надеюсь, всплеск выйдет не слишком громким.

– Удачи, парень! – прошептал Тыгуа.

– Вам тоже. Если запахнет жареным – сматывайтесь отсюда, и черт с ней, с этой взрывчаткой!

– Не беспокойся. В крайнем случае, я соображу дистанционный взрыватель – и разнесу тут все на молекулы.

Не могу сказать, что эти слова сильно меня утешили. Я разжал пальцы.

* * *

Посол Метрополии Сайлас Грей сидел в своем кабинете, бездумно глядя в окно. Снаружи гремел ливень. Собственно, по меркам Пацифиды, это был легкий дождик – здешние осадки порой сбивали с ног незадачливых прохожих и оставляли на их плечах синяки. Секундная стрелка настенных часов с громким тиканьем отсекала маленькие кусочки времени. Кусочки жизни.

За дверью послышались шаги. Кто-то деликатно постучал.

– Входите, Уго. Что у вас? – равнодушно спросил Грей: походку секретаря он мог отличить на слух. Была у того какая-то странная манера подволакивать ноги…

– Телеграмма, господин посол, – Уго Титтибонд мгновение помедлил. – От Монтескрипта.

Пару секунд Грей сидел неподвижно, потом вскочил и выхватил бланк из рук отшатнувшегося секретаря, впившись глазами в строчки. Послание было довольно большим. Грей перечитал его дважды. Когда он, наконец, оторвал взгляд от бумаги, Уго поразился произошедшей перемене. Раздавленный горем человек исчез; перед ним стоял прежний Грей – жесткий и решительный.

– Садитесь. Печатайте, – бросил Сайлас, стремительно расхаживая по кабинету. – Срочно. Конфиденциально. Немедленно после получения этой телеграммы возвращайтесь в столицу, используя самый быстроходный транспорт. Вопрос жизни и смерти. Вы должны быть здесь не позднее, чем…

Глава 13 Голова в львиной пасти

Самое ценное, что у нас есть, – наше время. Это единственная твердая валюта в лукавом, изменчивом мире, где мы, волей судьбы или чьей-то еще, отбываем жизненный срок. Короли и нищие, красавицы и дурнушки, величайшие и ничтожнейшие из смертных – мы все под завязку нагружены этой монетой, и платим, платим, платим… Платим столь щедро и столь бездумно, что осознавай это в полной мере – пожалуй, заработали бы бессонницу и язву желудка, ибо нет ничего досаднее для богача, чем наблюдать золотой ручеек, неумолимо покидающий его карманы. Но так уж устроено – мы ощущаем всю ценность безвозвратно покидающих нас мгновений лишь изредка…

Я сошел с борта курьерского воздушного корабля не в самом блестящем виде. Трехдневную щетину живописно дополняли измазанные подсохшим речным илом брюки и расползающийся по швам пиджак. Если прибавить к этому еще и спрятанный за пазухой не самого гуманного вида нож – образ темной и в высшей степени подозрительной личности получался вполне завершенным. На месте любого полицейского я немедленно арестовал бы меня до выяснения всех обстоятельств, невзирая на документы. Команда авизо была настроена примерно таким же образом – покидая судно, я спиной чувствовал любопытные взгляды: не выскочат ли из подкатившего прямо к сходням диномобиля стражи порядка, размахивая пистолетами, наручниками и ордером на арест. К немалому их разочарованию, ничего подобного не произошло. Воздухоплавателям довелось лишь узреть нескладную фигуру Уго Титтибонда – больше в дино никого не было.

– Ну, так кому и зачем я понадобился? Что за спешка? – поинтересовался я, устроившись на заднем сиденье: вдыхать пот Уго мне совсем не хотелось. Напрасный труд: его испарения успели пропитать весь салон. Первый раз вижу человека, который бы так сильно потел. Тренируется он, что ли?

Диномобиль вырулил со взлетного поля и покатил по проспекту, набирая скорость. Мне стало несколько неуютно: Уго гнал, как сумасшедший, а движение, надо сказать, в этот час было весьма оживленным. Мой водитель шипел сквозь зубы нечто грубое и нещадно сигналил. Казалось, еще немного – и от него повалит пар, как от вскипевшего чайника.

– У нас тут экстренная ситуация, – соизволил, наконец, ответить Титтибонд. – Необходимо ваше присутствие.

– Очень мило. Ну так, может, намекнете, в чем, собственно, дело, раз уж я здесь?

– Пусть лучше господин посол… А, ладно! Алису похитили!

– Что, опять?! – вырвалось у меня. – Но с ней же Эллори…

– На них напали. Телохранительница девочки сейчас в больнице, и неизвестно, выживет ли…

– Проклятье! Она в сознании? Нет, сперва вот что: были какие-то требования? Выкуп, отставка посла, что-то еще? С ним выходили на связь?

Диномобиль вдруг резко вильнул, едва не задев рикшу.

– А, чтоб тебя! Послушайте, господин Монтескрипт, позвольте мне сосредоточиться на вождении; я и так весь на нервах! Посол все вам расскажет…

Остаток пути прошел в молчании. Чудом никого не сбив и не попав в аварию, мы подъехали к посольству. На воротах лениво трепыхался лоскут желтой ткани – какой-то оригинал повязал там женскую шаль. Я ожидал, что меня проводят в кабинет, и уже заготовил было извинения за свой непрезентабельный вид – но Грей, похоже, меньше всего сейчас думал о формальностях. Он поджидал нас на крыльце. При виде меня на лице посла проступило такое облегчение, словно пред ним явился ангел господень. Хм. Не слишком ли большие надежды он возлагает на скромного частного детектива?

* * *

Луиджи Маскарпоне лениво протянул руку и, передвинув одну из фигур холеным пальцем, кивнул племяннику. Сержио Канальо взял кубик, именуемый на игорном жаргоне «удача». Шла партия в «болотные шашки» – игру, столь же популярную среди фрогов, как маджонг у китайцев. Болотные шашки имели массу разновидностей – самая простая из них нуждалась в игральном кубике, камешках и кусочке мела, коим расчерчивали на квадраты любую подходящую плоскость. Впрочем, у дона Луиджи для этой цели имелся специальный инкрустированный столик, да и сами фишки, вырезанные с немалым искусством из местного темно-зеленого, в коричневатых прожилках камня, скорее напоминали шахматы, чем шашки. Это был наиболее сложный вариант.