Дело шокированных наследников

– Как – так же?

– Он тоже столкнулся с финансовыми трудностями и переехал жить к сестре жены?

– В его случае, – пояснил Келвин, – обстоятельства сложились так, он был вынужден.

– Финансовые обстоятельства?

– Своего рода. Боринга Бриггса преследовали неудачи, и он был не в состоянии материально обеспечить свою жену так, как впоследствии ее щедро обеспечила сестра, Лоретта Трент.

– Спасибо, – сказал Мейсон. – У меня больше вопросов нет.

Келвин покинул свидетельское место.

– Ну, – прошептал Мейсон Вирджинии Бакстер, – теперь рассказывайте.

– Я хотела сказать о завещании, – ответила она. – Я помню, как печатала про это замечательное вознаграждение доктора.

– Я хочу взять это завещание и как следует его рассмотреть, – сообщил Мейсон. – А вы, не привлекая внимания, тоже просматривайте его через мое плечо, особенно тщательно, правильно ли засвидетельствовано и заверено завещание и подлинная ли там ваша подпись.

Мейсон прошел к столу секретаря.

– Могу я еще раз посмотреть завещание? – спросил он. – Мне бы хотелось подробнее изучить его.

Секретарь отдал ему завещание, а Кезуэлл в это время возвестил:

– Мой следующий свидетель – калифорнийский патрульный полицейский Гарри Оберн.

Патрульный, одетый в форму, встал на свидетельское место и подтвердил, что он тот самый полицейский, который осматривал место аварии в мотеле «Сейнт рест».

Мейсон, переворачивая страницы завещания, задержал свое внимание на подписях.

Вирджиния Бакстер с тревогой сказала:

– Это моя подпись, а это – мистера Бэннока. О, мистер Мейсон, я все вспомнила. С этим завещанием все в порядке. Я помню некоторые мелочи. Там есть маленькое чернильное пятно внизу страницы. Оно появилось, когда мы ставили свои подписи. Я хотела перепечатать последнюю страницу, но мистер Бэннок сказал, пусть все так останется.

– На этом пятне, кажется, есть отпечаток пальца? – спросил Мейсон.

– Я его не вижу.

– Вот здесь, – показал Мейсон. – Всего несколько папиллярных линий, но этого достаточно, чтобы идентифицировать отпечаток.

– Боже мой! – воскликнула она. – Это мой отпечаток, если не Лоретты Трент.

Адвокат пролистал оставшиеся страницы, сложил завещание, вложил в конверт, встал и небрежно бросил его на стол секретаря, как будто не проявляя к нему никакого интереса. Все свое внимание он обратил на выступающего свидетеля.

Когда Мейсон вернулся и сел рядом с Вирджинией Бакстер, она прошептала:

– Почему, в конце концов, кто-то затеял всю суету с подделкой двух завещаний, когда существовало это завещание? Должно быть, они не знали о нем?

– Но, может быть, хотели узнать, – предположил Мейсон. – Поговорим об этом позже, Вирджиния.

Гарри Оберн давал показания монотонным голосом, просто рассказывал, что случилось, явно стараясь быть беспристрастным, но в то же время очень точным.

Он показал, что его по радио направили к мотелю «Сейнт рест» расследовать автомобильную аварию. Это был рядовой вызов. Он проехал вверх по дороге к «Сейнт рест» и там увидел, что столкнулись автомобили, принадлежащие обвиняемой и Перри Мейсону. Полицейский изучил место происшествия, проверил данные на обе машины, а затем его отозвали.

– Вы не можете сказать нам, какое сообщение вы услышали по радио, – спросил Кезуэлл. – Это будет показание с чужих слов. Но вы можете рассказать, что сделали в связи с этим вызовом по радио.

– Приехав на место происшествия, я допросил обвиняемую: пользовалась ли она своей машиной до этого столкновения, не попадала ли в другую аварию и где находилась в течение последнего часа.

– И что же она вам ответила?

– Сказала, что машиной не пользовалась, за исключением того выезда с парковки и немедленного возвращения на нее. Сказала, что около двух часов никуда не выходила из своей комнаты в мотеле. И категорически отрицала свое участие в какой-либо другой аварии.

– Что же произошло потом?

– Я проверил номер машины и увидел две названные мне цифры. Также удостоверился в марке машины и счел, что доказательств вины мисс Бакстер достаточно, чтобы ее арестовать.

Позже я вернулся на место происшествия и собрал кусочки разбитой фары от ее машины, они в точности подошли к правой фаре. Затем поехал к месту аварии на побережье и там тоже подобрал кусочек стекла от разбитой фары. Потом снял фару с ее машины и вставил все кусочки.

– Вы принесли эту фару?

– Да.

– Покажите ее, пожалуйста.

Оберн ушел со свидетельского места, взял картонную коробку, открыл ее и достал автомобильную фару. Стекло было составлено из разных кусочков.

– Объясните, пожалуйста, почему стекло составлено из кусочков.

– Да, сэр. Вот эти маленькие кусочки вокруг обода находились в разбитой фаре машины обвиняемой в то время, когда я увидел ее. Я пометил эти два кусочка номерами один и два и с помощью клейкой ленты прикрепил их.

Кусочки стекла, которые я нашел на месте аварии около мотеля «Сейнт рест», помечены номерами три и четыре, а кусочки за номерами пять, шесть и семь я подобрал на месте аварии на побережье.

– Можете задавать вопросы, – разрешил Кезуэлл.

– Вопросов нет, – с готовностью ответил Мейсон.

Судья Грейсон посмотрел на него:

– У вас нет вопросов, мистер Мейсон?

– Нет, ваша честь.

– В таком случае, – сказал Кезуэлл, – я вызываю еще раз на свидетельское место Джорджа Игана, чтобы задать ему вопросы на данной стадии дела.

– Очень хорошо, – заметил судья Грейсон.

Иган подошел к месту свидетеля.

– Присягу вы уже давали, – напомнил ему Кезуэлл.

Иган кивнул и сел на стул.

– Вы когда-нибудь приезжали к обвиняемой и просили ее рассказать о завещании?

– Я никогда в жизни не видел ее до того момента, когда меня привезли в тюрьму для встречи с ней.

– Вы никогда не давали ей пятьсот долларов или какую-либо другую сумму за подделку завещаний?

– Нет, сэр.

– Короче говоря, вы никогда не имели с ней дела?

– Совершенно верно.

– И никогда в жизни ее не видели?

– Нет, сэр.

– Перекрестный допрос, пожалуйста, – обратился Кезуэлл к Мейсону.