Дело табак

Они согласились. На «Сьюзен», как и на «Чудо-Сисси», были два быка, но никакого тяжелого груза и всего десять пассажиров. «Сьюзен» была экспрессом Старой Изменницы. Ее гребные колеса и впрямь крутились со всей возможной скоростью, оставляя позади длинный белый след.

– Что дальше, командор? – спросил Фини, когда они, облокотившись на перила, смотрели, как Щеботан исчезает вдали. – В смысле… что мы теперь будем делать?

Ваймс с удовольствием курил сигару. Отчего-то это действие казалось самым уместным. Нюхательный табак – отличная штука, но хорошая сигара обладает характером и мудростью. Ваймсу хотелось, чтобы эта минута длилась как можно дольше.

– Мне теперь ничего не надо делать, – сказал Ваймс и обернулся, чтобы посмотреть на закат. «Я нечасто вижу закаты, – подумал он. – В основном, встречаю полуночи. И гоняться за Стратфордом нет нужды. Я знаю его, как самого себя». Он вдруг замер, пораженный ужасом при этой мысли.

Вслух Ваймс продолжал:

– Ты видел двух щеботанских стражников, которые взошли на борт? Это я устроил. Они, разумеется, позаботятся, чтобы в пути нас никто не побеспокоил. Команду также предупредили, что, возможно, убийца попытается проникнуть на судно. По словам лейтенанта, капитан Вестник может поручиться за всех своих матросов: они верно служат ему много лет. Но все-таки я, разумеется, не забуду запереть дверь в каюту и советую тебе, Фини, сделать то же самое. Жадность всему виной, жадность и адская ненависть в душе. То и другое убивает, но жадность страшнее, если подумать. Знаешь, обычно, когда я разговариваю с молодыми стражниками – с такими, как ты, – то говорю, что в некоторых случаях нужно идти на запах денег. Спрашивай себя: «Кто будет в выигрыше? Кто проиграет?» – Ваймс с сожалением выкинул окурок в воду. – А иногда всем движет высокомерие. Тогда ищи тех, кто не верит, что закон может их настигнуть. Тех, кто думает, что обладает правом, которого нет у остальных. Работа стражника – разъяснить им, что они ошибаются.

Солнце садилось.

– Я знаю, командор Ваймс, что в вас есть сила, способная нести нас вверх по течению, если бы только удалось загнать ее в колеса, – обожающе произнес Фини. – Помню, однажды вы сказали, что арестовали бы даже богов, если бы они поступили дурно.

Ваймс покачал головой:

– Уверен, что никогда ничего подобного не говорил. Но закон – это порядок, а порядок – это закон, и он превыше всего. Им держится мир, им держатся небеса, и, не будь порядка, парень, секунды перестали бы сменять одна другую.

Он почувствовал, что его шатает. Недостаток сна способен отравить мозг и навести на странные мысли. Ваймс почувствовал руку Фини на своем плече.

– Я провожу вас в каюту, командор. Это был очень длинный день.

Ваймс не помнил, как разделся и лег в постель, точнее, на койку, но он, несомненно, это сделал, и, судя по клочкам пены в крошечной раковине, он даже почистил зубы. Ваймс спал мертвым сном, не считая тех минут, когда ему казалось, что он разваливается на части и превращается в пыль; когда он выплыл из глубин сна на поверхность, в памяти остались лишь холодная чернота да уверенность, что Тьма оставила для него некое сообщение в ожидании того момента, когда вернется ясность мысли. «Он идет за тобой, Дежурный по Доске Ваймс. Ты ждешь удара, потому что ясно прочел то, что было у Стратфорда во взгляде. Ты знаешь таких людей. Со дня своего появления на свет они мечтают умереть, но судьба делает финт, и вместо этого они убивают. Он тебя найдет – и я найду. Надеюсь, мы, все трое, встретимся в темноте».

Возвращаясь к реальности, Ваймс уставился на противоположную стену. После короткого стука в ней отворилась дверь, пропуская стюарда, который нес вещь, гарантированно способную отпугнуть любой кошмар, а именно чашку горячего чая [29] .

– Не вставайте, командор, – добродушно произнес стюард, осторожно ставя чашку в небольшое углубление, которое сделал какой-то предусмотрительный человек, чтобы посуда не скользила по столу. – Капитан просил передать, что мы причалим через двадцать минут, хотя, разумеется, вы вольны остаться на борту и спокойно позавтракать, пока мы чистим шпигаты, грузим свежих быков и, разумеется, берем почту и пассажиров. На камбузе у меня сегодня… – стюард с энтузиазмом отбарабанил меню, полное сытных блюд, и торжествующе закончил: – …и сандвич с беконом!

29

Звук легкого постукивания фарфоровой чашки о фарфоровое блюдечко отгоняет всех демонов. Малоизвестный факт.

Ваймс кашлянул и мрачно спросил:

– Полагаю, мюсли у вас нет?

В конце концов, Сибилла находилась всего в двадцати минутах.

Стюард явно был озадачен.

– Э… у нас есть ингредиенты, конечно, но я даже не думал, что вы будете питаться кормом для кроликов…

Ваймс вновь подумал о Сибилле.

– Кажется, сегодня у меня чешутся ушки.

Каюта хоть и была роскошной, но далеко не просторной. Ваймс умудрился кое-как побриться при помощи бритвы, принесенной стюардом, «с наилучшими пожеланиями от капитана, командор», мыла, фланелевой тряпочки и крохотного полотенца у разумно установленной раковины. Упомянутые предметы, по крайней мере, помогли ему совершить омовение в том варианте, который его матушка называла «вымыть те места, которые на виду». Тем не менее Ваймс уделил им особое внимание, памятуя о том, что крохотный деревянный мирок скоро исчезнет, и он вновь станет Сэмом Ваймсом, мужем и отцом. Время от времени, впрочем, придавая себе респектабельный вид, он поглядывал на себя в зеркальце и восклицал: «Фред Колон!»

Роскошная каюта идеально подходила для сна, но была такой тесной, что в реальности подошла бы только для разборчивого покойника. В конце концов, когда каждая часть тела, до которой он смог дотянуться, была отмыта – тщательно, хоть и хаотически – и стюард принес ему порцию фруктов, орехов и злаков, в самый раз для отшельника, Ваймс огляделся, пытаясь понять, что он забыл, и увидел в зеркальце лицо. Лицо было его собственное, хотя, нужно отметить, это отнюдь не редкость в случае с бритвенными зеркальцами. Отражение сказало: «Ты же знаешь, что он не просто хочет тебя убить. Для такого мерзавца этого недостаточно. Он хочет уничтожить твой род полностью и испробует все, пока не добьется успеха».

– Я знаю, – сказал Ваймс и добавил: – Ты ведь не демон?

«О нет, – ответило отражение. – Возможно, я – плод твоего подсознания и результат кратковременного отравления, вызванного забродившим изюмом. Смотри, куда ступаешь, командор. Ищи повсюду».

И видение исчезло.

Ваймс отошел от зеркала и медленно развернулся. «Разумеется, это было мое лицо, – сказал он себе, – иначе… было бы иначе, правда?»

Он спустился по трапу в привычный мир, встретивший его в лице капрала Шнобби Шноббса, рядом с которым, впрочем, реальность прогибалась.

– Рад вас видеть, мистер Ваймс. Ох, боги, да вы отлично выглядите. Похоже, отпуск пошел вам на пользу. Есть багаж? – Шнобби спросил это в абсолютной уверенности, что никакого багажа у Ваймса нет, но никогда не повредит изобразить добрую волю.

– Все в порядке? – спросил Ваймс, пропустив вопрос Шнобби мимо ушей.

Тот почесал нос и слегка помрачнел. «Да-а, – подумал Ваймс. – Добро пожаловать».

– Ну, дела идут как обычно, но мы справляемся. Поглядите-ка вон на тот холм. Рабочие очень старались не повредить деревья, и госпожа Сибилла лично пригрозила мучительной смертью любому, кто побеспокоит гоблинов.

Озадаченный Ваймс уставился вдаль и увидел Холм Висельника.

– Чтоб тебе! Это же клик-башня, чертова клик-башня! Сибилла нас всех убиблиотекарит!

– На самом деле, мистер Ваймс, госпожа Сибилла сама настояла на постройке, когда дочитала записку от капитана Моркоу. Он сказал, сейчас не лучшее время, чтобы терять вас из виду. Сами знаете, сэр, как капитан умеет убеждать – вот так он и уговорил клик-фирму поживей выстроить здесь временную башню. Всю ночь работали, ей-богу, и настроили ее на «Великий путь» как нечего делать.

Шнобби поковырял в носу, быстренько изучил содержимое на предмет чего-нибудь интересного или ценного, откинул в сторону и продолжал:

– Кстати, сэр, в «Анк-Морпорк таймс» хотят взять у вас интервью насчет того, каким образом вы стали великим героем и спасли какие-то там чудо-сиси…

Последовала пауза, во время которой они ждали, когда Фини перестанет давиться смехом и отдышится. Затем Ваймс сказал:

– Капрал Шнобби Шноббс, это старший констебль Наконец. Я называю его старшим констеблем, потому что он – единственный представитель закона в этих местах. То есть так было до сих пор. Здесь его участок, и ты будешь выказывать к нему уважение, ясно? Кто еще приехал с тобой из города?