Дело тел

— Давайте по обычаям пройдемся, — предложил Фадан. — Закрытые лица у гермо — это даже хорошо, я считаю. А то у них троих слишком наглые глаза, лучше спрятать.

— Скъ`хара, ну что ты несешь! — рассердился Шини. — Чем тебе наши глаза не нравятся?

— Я уже сказал, чем, — проворчал Фадан. — И не зыркай на меня так. Про хлопалку забыл? Так я напомню.

— Вот-вот, правильно, — похвалил со смехом Вукер. — Хлопалку со стенда возьмем. Старинная, красивая, с резьбой…

Аквист и Шини с ужасом посмотрели друг на друга.

— Ты серьезно? — спросил Аквист Фадана. — Ты же вроде больше не хотел… ну, так делать…

Он-то думал, что с постыдными и унизительными наказаниями покончено — ведь столько всего произошло, всё так изменилось — а тут на тебе.

— Да не серьезно, конечно! — засмеялся Фадан. — Парни, вы бы видели свои рожи сейчас! Ладно вам, ну неужели я так сильно бил?

— Не сильно, — отозвался Аквист. — Сильно и не надо. Ты до сих пор думаешь, что больно бывает только когда сильно бьют?

Фадан нахмурился.

— Хорошие мои, простите, — попросил он. — Я был дураком, и был не прав. Просто мы столько всего пережили, что… у меня сейчас в голове не укладывается, что раньше я… я считал эту хлопалку обычным делом, и ее использовал. Аквист, Шини, я вам клянусь, что никогда больше…

— Да ладно тебе, — смущенно пробормотал Шини. — Подумаешь, по жопе приложил. Переживем.

— В общем, хлопалку возьмем в музее, и пусть ее Фадан на поясе носит, у двойников так принято, — Вайши решил, что Вукер и Фадан увели разговор в ненужную сторону, и поспешил исправить ситуацию. — Еще ему шнур нужен на пояс…

— Какой шнур? — с интересом спросила Бонни.

— С петлей. Если гермо совсем плохо себя ведет, его положено немножко придушить, — пояснил Вайши. — Но это не часто делают. Если всех душить, никаких гермо не напасешься.

— А что еще там с гермо делают? — поинтересовался Бакли.

— О, много всего. Порка, прижигание железом, вырывание ноздрей, побивание камнями, — принялся перечислять Вукер. — Гермо у них абсолютно бесправны. Ну, это у ортодоксальных, разумеется, есть ветви, с гермо обращаются помягче. Просто как со слугами.

— Как Грешер и Олка, — заметил Фадан.

— Может, нам такой вариант больше подойдет? — спросил с надеждой Шини.

— Не подойдет, потому что это Юг, — твердо ответил Вукер. — Ортодоксов немного, всего миллиона полтора, из них больше четырехсот тысяч в Кутуре.

— А у нас их называли старозаветными, — вдруг сказала до этого момента молчавшая Бонни. — Двойники запрещенное название у греванов. Вы как-то забываете, что религия Триединого это религия двойников и есть, просто измененная.

— Ну-ка, ну-ка, — повернулся к ней Вукер.

— Вот я сейчас и понимаю, что религия-то одна и та же, — продолжала Бонни. — Но она невыгодна была. Вот ее и изменили, видимо.

— А главную святыню всё равно оставили охранять старой ветви, — закончил Фадан. — Ладно, с этим позже разберемся. Вукер, давай подробнее про одежду, и про то, как себя вести.

* * *

— Понятно, почему эти двойники такие злые, — ворчал Аквист. — Я бы тоже был злым, если бы был вынужден всю жизнь ходить по жаре в такой сбруе. Шини, помоги прицепить эту вот… как ее…

— А куда она вообще цепляется?

— Чтоб я знал. Фадан, посмотри схему, пожалуйста, — взмолился Аквист. — Вот эта тряпка для чего?

— На голову, — сообщил Фадан, заглядывая в лист, которым снабдил его Вукер. — В ней должна быть прорезь для глаз и лента для подбородка, изнутри.

— Дайте я сделаю, — Бонни уже понял, что к чему. — Аквист, руки опусти. Стой спокойно. Так… Теперь подними голову… ага… а теперь опускай.

— Я так задохнусь, — сдавленным голосом сообщил Аквист из-под тряпки. — Можно ленту сделать послабее?

— Эээ… не знаю, — Бонни растерялась. — Сейчас снимем и поглядим.

Ехать предстояло еще четыре часа, и первый час решили посвятить переодеванию. И не ошиблись — переодевание грозило сейчас затянуться дольше, чем все рассчитывали. Нет, с костюмами Фадан и Бонни проблем не возникло, но когда дело дошло до костюмов гермо, все дружно впали в ступор. В запасниках музея имелось шесть костюмов двойников, три из которых достались Шини, Аквисту, и Бакли, но разобраться в грудах тряпок оказалось затруднительно, не смотря на то, что Вайши оделил их схемой, чего и куда.

Комбезы Фадан разрешил оставить, куда же без комбезов. А дальше начиналось самое интересное. Сначала несчастному гермо предстояло надеть подобие длинной рубахи, потом — нечто, напоминающее жилетку с невероятно длинными полами, кои следовало особым образом обернуть вокруг тела; за жилеткой следовало странное приспособление, напоминающее больше всего ацошью сбрую, для его надевания в рубашке и жилетке были предусмотрены обметанные отверстия, в которые продевались многочисленные ремни; следом шла первая накидка, с прорезями для рук, которая крепилась застежкой на шее, а венчала конструкцию та самая тряпка, размером с большое покрывало, которая закрывала гермо с макушки до пяток. Далее эту тряпку следовало примотать тряпичными платками к шее и запястьям, видимо, чтобы не слезала при движении.

— Ты в этом всем дышать-то можешь? — с ужасом спросил Фадан у свежеупакованного Аквиста.

— С трудом, — признался тот. — Хорошо хоть наручам плевать, что на тебе надето. Будут работать.

— По-моему, это ужасно, — покачал головой Бакли. — Я так долго не выдержу.

— А придется, — развел руками Фадан. — Выбора у нас нет.

— Тебе хорошо говорить, — приглушенно заметил Аквист из-под накидки.

Фадан лишь грустно вздохнул. Его костюм, в отличие от нарядов гермо, был вполне удобным. Широкие, подхваченные поясом штаны, кожаные сапоги, рубаха из богато расшитой ткани, и накидка на голову, чем-то напоминавшая паломническую шапку. На поясе — небольшая сумка, и несколько приспособлений для наказания. Хлопалка, шнур, клеймо, плетеная плетка. По совету Вукера Фадан завершил образ тем, что с помощью Бонни подвел черным карандашом глаза — мужчины двойников не брезговали косметикой. Красить губы и приклеивать себе на виски бисерные наклейки Фадан отказался. Ему и с подведенными глазами было не очень уютно.

Бонни с одеждой тоже повезло. Поверх комбеза она надела длинное платье, тоже с богатой вышивкой, ногти накрасила синим лаком (попросила у Остроухого, тот сделал), глаза подвела. Головы женщины-двойники тоже, как выяснилось, покрывали — только вместо ушастой шапочки они носили нечто, больше всего напоминавшее веревочный парик, украшенный бисерными вставками.

— Так вот откуда этот бисер, — бормотала Бонни, разглядывая свою шапку. — А я-то думала…

— Живем на планете, и ничего про нее толком не знаем, — сердился Фадан. — Чувствую себя совершеннейшим болваном. Мне же сто раз в книгах попадалась информация про это, а я и значения никакого ей не предавал! Устаревшая религия, тупиковая ветвь… и всё такое… А на деле вон оно что…