Дело Томмазо Кампанелла

А Совиньи между тем продолжал настаивать, хотя и достаточно тихим голосом:

– Нет, я тебе говорю ешь!

– Да нет… Перестаньте вы!

– Слушай, ну что, пойдем сейчас ко мне, здесь неподалеку, в гостиницу Лефортовского рынка? Там ты все съешь.

– Да нет, я не могу никуда с вами идти! – проговорил мальчишка-официант.

– Ты знаешь, кто я такой? Я – сын одного очень известного человека. Ты просто должен со мной выпить. Знакомство со мной тебе очень пригодится в будущем.

– Да я не пью! – на глазах у мальчишки появились слезы.

Но Совиньи это еще больше раззадорило:

– Как это ты не пьешь?! Ну-ка неси вина!..

– Нет, что-то я не понял, вы серьезно?! Вам вина принести?..

– Ты что, глухой? Принеси вина!

Мальчишка-официант, обрадовавшись поводу поскорее улизнуть от ужасного посетителя, сбегал и принес вина.

– Пей! – велел Совиньи, едва тот поставил открытую бутылку к нему на столик. И для убедительности Совиньи налил вино в стакан и, взяв стакан в руку, протянул его мальчишке.

– Я не буду! – вновь категорически отказался тот.

Как назло хозяин шашлычной, кривой азербайджанец, в этот момент был чем-то занят на кухне и не мог прийти мальчишке на помощь.

– Тогда зачем ты принес? Я-то не пью. Ты за эту бутылку мне счета не приноси. Я платить не буду! Я думал, ты будешь пить… – проговорил Совиньи и отвернулся от мальчишки-официанта, всем своим видом показывая, что ему не о чем с ним больше разговаривать.

Тот, однако, не стал из за этого переживать сильнее, чем прежде, а быстро куда-то убежал. Пришел человек, но не хозяин шашлычной, а, скорее всего, его сын, и спросил:

– Послушайте, вы что, отказываетесь платить?

– Нет, с чего вы взяли? Я заплачу, – как ни в чем не бывало ответил Совиньи.

– Но вы же не пьете! – не успокоился сын хозяина шашлычной.

– Ну и что? – все так же, как ни в чем не бывало ответил Совиньи вопросом на вопрос.

– Ну как это – что? Берете бутылку и не пьете. Зачем вы ее взяли? – сыну хозяина Совиньи явно не нравился, и он явно искал повода выпроводить его со скандалом за дверь.

– Ну просто… – проговорив это, Совиньи вновь отвернулся и принялся со скучающим видом рассматривать посетителей шашлычной.

– Как это просто?! – еще больше раздражался сын хозяина.

– Послушайте, вам-то какое дело? Я заказываю бутылку. Я за нее плачу. А что я с ней буду делать – это уже мое дело, – холодно проговорил Совиньи не поворачивая головы в сторону собеседника.

– Вам что, вино не нравится? – чувствовалось, что от самых решительных действий сына хозяина шашлычной отделяет самая малость. Мальчишка-официант, стоявший чуть поодаль и не решавшийся подойти ближе, с интересом прислушивался к разговору.

– Почему, нравится… – наконец-то Совиньи повернулся к сыну хозяина и посмотрел на него с любопытством. Мол, что это за странный такой тип, который пристает с глупыми разговорами?

– Вы пить будете? – немного более спокойно, чем он говорил прежде, спросил сын хозяина шашлычной.

– Нет, – ответил Совиньи и немедленно продолжил. – Слушайте, вы что, думаете я не заплачу? Сколько стоит этот ужин – долларов тридцать? Вот вам сто долларов, как залог… Чтобы вы не волновались, – все это Совиньи проговорил совершенно спокойно, даже надменно. И тут же вынул из внутреннего кармана пиджака и положил на стол стодолларовую банкноту.

– Вы почему к официанту пристаете? Грубите… Вам что, милицию вызвать?! – чувствовалось, что все это сын хозяина шашлычной проговорил больше для порядка. Деньги со стола он не взял.

– Ну вызови… Я не пристаю ни к какому официанту. Просто угостить его хотел, – лениво проговорил Совиньи и вновь отвернулся.

– Не надо! – зло воскликнул сын хозяина шашлычной.

– Не надо, так не буду… – тихо сказал Совиньи и кротким взором посмотрел на собеседника.

Тот развернулся и ушел. А Совиньи тотчас подозвал к себе мальчишку-официанта, поманив его пальцем:

– Вот что, любезный, принеси мне еще плов из баранины, да побольше в тарелку положи, еще принеси сока гранатового и какой-нибудь соус поострее. Да живо!

Стодолларовая банкнота продолжала лежать на скатерти на краю стола.

Мальчишка-официант, полагая, что все трудности улажены, убежал исполнять заказ и очень скоро прибежал обратно, но уже с блюдом плова, соком и соусником. Стодолларовой бумажки к этому времени на столе уже не было. Поставив кушанья перед Совиньи, мальчишка-официант в смятении удалился.

Последовавшие за этим минут десять Совиньи просидел, задумчиво глядя куда-то себе под ноги и по-прежнему не притрагиваясь к еде.

Из двери, что вела на кухню, вновь появился сын хозяина шашлычной и подошел к Совиньи.

– Вы почему ничего не едите? Вам еда не нравится? – спросил он совершенно спокойно.

– Послушайте, уважаемый, вам чего надо? – на этот раз Совиньи говорил раздраженным голосом. – Я вам практически за ужин уже заплатил. Даже переплатил. А ем я или не ем – это мое дело!

Проговорив это, Совиньи скрестил руки на груди и уставился на сына хозяина шашлычной.

– Слушайте, вы что отсюда не хотите целым и невредимым уйти?.. – прищурившись, но опять-таки очень спокойно проговорил тот.

– Вот как! Вы мне угрожаете? – тоже спокойно спросил Совиньи. – Я бы вам не советовал…

– Вы что, псих? – с искренним удивлением спросил сын хозяина.

– Послушайте, можно мне мои сто долларов вернуть? Я ничего не трогал! – сказал Совиньи раздраженно. – Я просто хотел посмотреть, что у вас тут приносят. Большие ли порции или как?..

– Что ты хотел?! Повтори! – вскричал сын хозяина, при том, что он все четко расслышал.

Закричал и Совиньи:

– Ты знаешь, кто я такой?! Я – сын Жоры-Людоеда!.. Запиши этот ужин на его счет! Посмотри на меня, неужели не признаешь?! Разуй свои глаза, образина!

– Сын Жоры-Людоеда?! – сын хозяина явно стушевался.

– Здравствуй, сынок! – громко сказал Жора-Людоед, выходя из нишки в общий зал.

– Здравствуй, отец, – спокойно ответил на приветствие Совиньи, нисколько не удивившись такому повороту событий.