Дело выползков

Анна Петровна, в свете луча «зенитного» прожектора» вытряхивала из бюстгальтера червяков. Падая на землю, они, извиваясь, уползали в сторону грядок…

Семен Семенович с женой, заинтересовавшись, шумом на улице, поднялись с пола, и подошли к окну.

– Так они женщину прислали, – ахнул Семен Семенович, – видишь, показывает всем, что она такая же, как мы.

– Ты чего совсем? Это же Анька, с соседнего подъезда, – пояснила жена, – Француженка, совсем от языка этого лягушачьего чокнулась.

–Точно она, – согласился, приглядевшись, Семен Семенович, – а этот где, зеленый?

– В нее вселился, видишь, как ее подбрасывает.

Анна Павловна, прыгала с ноги на ногу, тряся руками свой бюст.

– Нечего смотреть. Я тебе в спальне, сейчас не так потрясу, – решительно задернула занавески на окне жена Семен Семеновича.

8

– Мне бы такие возможности, – оценив инопланетян, пошел он за ней в спальню…

– Офигеть, что вытворяет, – подпрыгивал в удовольствие от увиденного, хозяин балкона на втором этаже, – а ты так могешь? – толкнул он локтем свою жену.

Та, посмотрев на него, покрутила у виска пальцем.

– Не, не сможешь, – оценил он ее, расплывшиеся габариты, – вот если только с балкона тебя сбросить. А чего? Лишнее – то глядишь в полете и отвалится, а чего не в полете, так от удара отлетит. А чего, может, попробуешь, грядки внизу не асфальт…

… Смотри, как градус играет, – восхищался со своего балкона Василий, хлебнув из « опытной чашки», – вместо белок, Анна Петровна уже скачет. Неужели постиг, неужели на подходе…

… Учитывая вышеизложенное. Я взываю к вашей мудрости и торжеству нашего справедливого закона, – высунув язык, старательно выводил Офигеныч, – прошу верховный суд пересмотреть несправедливое, ничем не обоснованное решение, вынесенное в пользу Финиковой А.П., ленинским районным судом.

– Про белье напиши, – сказала Нинка, – откуда в нашем бутике секон хенде, под названием «Краше, только в гроб кладут», плащ за 25 тысяч рублей? Он чего из самого Парижа, к нам в бутик, один на такси приехал?

– Нет, не один, а вместе с платьем, тоже французским, – возразил Офигеннович, жене,

потрясая листком с приговором, где было перечислено утраченное Анной Петровной имущество.

– Вон, пузырек «Шанели» стоит, что я в прошлом году нашла. «Красной Москвой» залила, все нюхают, и ахают, – Какой аромат! Умеют же делать. Так и плащ с платьем, прилепят бирку и на тебе, из заморских стран.

… Никак не может стоить столько одежда, приобретенная у нас в магазине, – писал под пристальным взором жены Офигеннович, – а что Финикова А.П. одежду покупала там, у нас есть свидетели…

– А кого в свидетели писать? – поднял он глаза на жену.

–Пиши. Стукачева Лариса Моисеевна.

– Фамилия соответствует, – вспомнил Офигеннович, даму с «прожектором».

–Молчи уж, – хлопнула его по затылку жена, – не, она бы, так может, и в живых уж тебя не было.

–С чего это? – удивился он.

–Нам бабам видней, – не стала выдавать свои тайны жена, – давай дальше пиши.

– У нее тут еще лифчик, за десять тысяч, – вычитал он, вопросительно посмотрев на жену.

– Врет, ох врет, – покачала головой Нинка, – лифчик у нее обыкновенный, весь квартал видел.

А за десять тысяч, это бронированные продают, для силиконовых бюстов. Чтоб не проткнули ненароком, или не прокусили в азарте.

– Иди ты, – ахнул Офигеннович, – а я и не знал.

–А тебе зачем? У меня, слава богу, все от матушки природы, хоть жуй, хоть кусай. Только здоровья прибавит, никакой химии, – заверила его супруга, – ты давай не отвлекайся, пиши.

… Этим Финикова А.П. ввела наш справедливый суд, в заблуждение, указав такую сумасшедшую цену за белье. Да и не французское оно вовсе, раз купленное у нас в магазине «Краше только в гроб кладут».

– Ты еще напиши, откуда такие деньги у учительницы? – со спины добавила жена, – про репетирство напиши.

– У нас все соседи задаются вопросом – откуда деньги на такие дорогие вещи, у учительницы, со скромной зарплатой, – внес он корректировку жены в исковое заявление, – А такие деньги, которые присудили к выплате ей, весь этот магазин можно купить на корню. Сами подумайте, уважаемые ваши чести, из Верховного суда, это ж какие выдающиеся предметы, надо держать в лифчике за десять тысяч? А гражданка Финикова, ничем таким сверхвыдающимся не отличается.

– Вот именно, – одобрила, прочитав написанное жена, – кроме как на французском язык ломать, кроме «мерси» да «пардон», ничего выдающегося. Дальше пиши.

… А моральный ущерб? За что, ваши чести!

Бросила, конечно, гражданка Яблокова Н.А. в лицо Финиковой выползков. Но ведь в лицо.

9

В лифчик – то она, их ей не совала. Животные же они, понимать надо, сами забрались, с них и спрашивать надо. А животные они завсегда в тепло ползут. А где теплее всего? Вот и заползли. Наоборот, граждане ваши чести, это с нее высчитать надо, за жестокое обращение с животными.

Как они, падали бедные, когда она их из лифчика вытряхивала? Думаете, им не больно?

Чудом ведь, об асфальт не разбились, с такой-то высоты. Выходит, она виновата, а мы заслуженные пенсионеры труда, многочисленными мозолями отмеченные, за их, этих неразумных выползков, отвечай.

Очень надеемся мы с женой на наш Верховный суд, на вашу мудрость ваши чести!

А то ведь что получается? И так, как говориться «ни хвоста, ни чешуи» так еще и громадные деньжищи плати. А за что?

С пенсионным приветом и верой в справедливость.

Крепкая, нерушимая семья Яблоковых.

ПЕРЕДАЧА

Емелю вчера выгнали с работы. Нет, это они, утверждают, что выгнали. Он то, точно знает, что просто вежливо попросили, больше не приходить. Если бы не вежливо, он бы показал бы им тогда, этим новым буржуям, всю силу свое пролетарской к ним, ненависти. Тем более,

что вчера – то она еще и подогревалась, бродившими и еще не испарившимися парами портвейна