Дело, взорвавшее СССР

«Четыре раза побывал в Узбекистане Никита Сергеевич, и каждый раз его приезд был большой школой для наших кадров. С именем товарища Хрущева связаны коренные преобразования в советском хлопководстве, как и во всех отраслях народного хозяйства. Мудрости, смелости и принципиальности Никиты Сергеевича, его постоянной заботе об облегчении труда хлопкоробов обязаны мы тем, что хлопководство развивается теперь на прочной основе технического прогресса. Именно благодаря этому наша республика за истекшие пять лет дала Родине на 2 млн. 200 тысяч тонн хлопка больше, чем за предыдущее пятилетие. Народы Узбекистана от всей души, от чистого сердца называют Никиту Сергеевича своим самым близким другом, своим дорогим и любимым учителем…»

Однако на основе этих слов читателю не стоит спешить бросать камень по адресу Рашидова: дескать, хвалил-хвалил Хрущева, а когда его снимали, с таким же рвением стал его критиковать. Дело в том, что все сказанные слова — это был типичный ритуал, который брал свои истоки еще во времена правления Сталина. Рассчитан он был исключительно на рядовых граждан, которым высшая власть всячески пыталась внушить, что в ее рядах царят тишь да благодать, и нет никаких внутриклановых разногласий. Сами же власть предержащие, отпуская в адрес друг друга хвалебные эпитеты, на самом деле прекрасно понимали, что все это — лишь дань моде. И тот же В. Усманов, будь он, к примеру, на месте Рашидова, вынужден был бы говорить Хрущеву точно такие же речи, а то и поцветастее.

Например, на упомянутом XXII съезде Рашидов в своем выступлении упомянул в восторженном ключе имя Хрущева 9 раз. Однако точно таким же образом поступило и подавляющее большинство остальных выступающих. Возьмем для примера ораторов, которые выступали прямо перед Рашидовым или сразу после него. Так, 1-й секретарь ЦК КП Казахстана Динмухамед Кунаев упомянул имя Хрущева 8 раз, 1-й секретарь ЦК КП Белоруссии Кирилл Мазуров — 7 раз, а руководитель Украины Николай Подгорный поставил рекорд — в его речи (правда, в два раза большей, чем у всех остальных) хвала Хрущеву прозвучала 14 раз. Так что обвинять Рашидова в том, что он «молился Хрущеву, как богу» и был «первым хвалебщиком» — чистое лукавство. Это была всего лишь дань моде, этакий тест на проверку под названием «свой — чужой». Те, кто в эти игры не играл, моментально попадал под подозрение партаппарата, после чего у него было два пути: стать как все, или быть удаленным из высшей номенклатурной обоймы.

Отметим, что культ Хрущева начал усиленно раскручиваться с конца 50-х (если точнее — с осени 1959 года, когда он съездил в США). Инициатором этой «раскрутки» стал Идеологический отдел ЦК КПСС, а республиканские идеологи включились в этот процесс по мере его нарастания. Причем, славя лидера страны, республикам было запрещено создавать «культы» вокруг своих собственных руководителей, дабы лишний раз не умалять величия главного вождя.

Но вернемся к речи В. Усманова, который сказал следующее:

«Посмотрим на его (Рашидова. — Ф. Р.)некоторые практические действия, в них он оказывается очень неприглядным. Чтобы не быть голословным, давайте вспомним некоторые из них. Будучи первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана, он как писатель, несколько раз официально добивался, чтобы ему присудили звание лауреата Ленинской премии за книгу «Сильнее бури». Ему в этом отказали. Постановка этого вопроса с его стороны нескромна, с другой — неприсуждение премии ему — есть оценка его как писателя…

Восхваляя Хрущева, он имел самоцель. Подтверждением его подлой цели может служить следующий пример. Известно всем, как поступил товарищ Рашидов с товарищем Алимовым (председатель СМ УзССР. — Ф. Р.),которого буквально перед XVI съездом компартии Узбекистана (сентябрь 1961 года. — Ф. Р.)припрятал, не дал ему возможность принять участие в работе съезда. Ведь он был членом Бюро ЦК Компартии Узбекистана, Председателем Совета Министров республики, делегатом съезда. Это небывалый случай в партийной практике…

Товарищ Рашидов мстителен, зажимщик критики и покровитель зажимщиков критики, нарушителей партийной дисциплины и двурушников… Товарищ Рашидов субъективно осуществляет подбор и расстановку кадров не по ленинским признакам, а по принципу родства и землячества. Например, товарищи Азимов С. — заместитель Председателя Совета Министров, Худайбердыев Н. Д. — секретарь ЦК Компартии Узбекистана, Рашидов С. — заведующий орготделом Комитета партийно-государственного контроля ЦК КП и Совета Министров УзССР. По приятельским отношениям окружал себя таким подхалимом, угодником и двурушником, как товарищ Муртазаев — первый секретарь Ташкентского горкома партии…

Товарищ Рашидов при Хрущеве зазнался, не стал считаться с законами партии. Положение зазнавшегося, говорил В. И. Ленин, «довольно глупое, позорное и смешное». Ленин учил, что допустил ошибки — признайся, прими меры для их исправления. Поскольку товарищ Рашидов предал забвению завет Ильича, у меня есть все основания назвать его неискренним человеком.

Исходя из вышеизложенного, мое мнение, ему доверять пост первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана в дальнейшем нельзя.

Товарищи делегаты! Я должен вам сообщить, что было в перерыве. Я сегодня подал записку для выступления первым, во время перерыва меня пригласили товарищ Рашидов и некоторые товарищи и начали уговаривать, чтобы я не выступал, так как товарищ Абдуразаков выступил от имени обкома. Они прямо сказали: «Вам нет необходимости выступать. Вы дайте нам текст своего выступления, а мы его рассмотрим». Этот факт говорит о том, что товарищ Рашидов изжил себя, он оказался в партийном строительстве неграмотным человеком. Это называется зажимом критики.

Разрешите выразить твердую уверенность в том, что наша столичная партийная организация как боевой отряд Компартии Узбекистана и КПСС, еще выше подняв свою боеспособность, на основе дальнейшего развития критики и самокритики приумножит достигнутые успехи 1964 года».

Отметим, что выступление В. Усманова периодически прерывалось бурными аплодисментами, что явственно указывало на то, что у него в зале имеется достаточное количество сторонников. Что вполне естественно, поскольку дело, как мы помним, происходило на Ташкентской партконференции, а не на Самаркандской. И хотя среди руководителей Ташкента хватало людей либо преданных Рашидову (вроде руководителя горкома К. Муртазаева, который являлся кандидатом в члены Бюро ЦК КП Узбекистана), либо лояльных ему (вроде главы обкома М. Абдуразакова, который был выведен из членов Бюро еще в 62-м), но они не в силах были сорвать эту атаку на Рашидова. Хотя перевесить чашу весов в его сторону в итоге они все-таки сумели.

Несмотря на присутствие в зале значительного числа сторонников Усманова, поставленной цели оппозиция так и не достигла — Рашидов устоял. Именно потому, что его сторонники не сидели сложа руки. Тот же К. Муртазаев, взяв слово, повел атаку уже на самого В. Усманова. В частности, была зачитана характеристика на него, в которой отмечалось, что в октябре 1960 года городской комитет партии, обсудив состояние дел по подбору и воспитанию кадров, а также деятельность В. Усманова как первого секретаря Кировского райкома партии, не рекомендовал его повторно на эту должность на районной партийной конференции. Почему? Как объяснил Муртазаев: «В указанной должности Усманов проработал с 1958 года и за это время в своей практической деятельности глубоко не вникал в организационно-партийную, идеологическую работу, руководство районной парторганизацией осуществлялось поверхностно, нередко проявлялось безответственное отношение к подготовке и проведению пленумов райкома, собраниям партактива и другим партийно-политическим мероприятиям. В вопросах подбора кадров тов. Усманов проявляет беспринципность, в отношении с людьми допускает нетактичность и грубость, болезненно реагирует на критические замечания. Горком партии считает целесообразным в дальнейшем использовать тов. Усманова на другой работе».

Отметим, что даже несмотря на столь нелестную характеристику, Усманову затем удалось стать заместителем заведующего организационным отделом Ташкентского обкома, что ясно указывало на то, что у него имелись влиятельные покровители. И в их наличии не было ничего удивительного — это была нормальная практика не только для властных структур Узбекистана, но и вообще для любой власти, которая всегда стремится опираться на «своих». Поэтому упрек, брошенный Усмановым Рашидову (дескать, тот тащит наверх преданных ему людей), тоже от лукавого: ни Для кого в политике не является секретом, что опора на преданных людей чаще всего и позволяет большинству руководителей как можно дольше находиться у власти. Вот у Хрущева не получилось наладить отношения с ближайшим окружением и, как итог — его свергли. Брежнев этого уже не допустит, подняв на самый верх «днепропетровскую команду», которая и станет его верной опорой на долгие годы.