Дембель неизбежен

– Так, занимайте свободные шконки, если хотите курить, то перед входом, я думаю, вы заметили курилку. Без разрешения никуда не уходить! Если что-то нужно я или ефрейтор Антонов будем находиться поблизости и заходить к вам. – обратился к нам Смирнов.

А после подошел ко мне и отвел в сторону с центрального коридора.

– Ты что? – нахмурившись спросил я.

– Тише ты, спалишь нас. – шикнул он и выхватил у меня из рук рюкзак, который принадлежал спящему бойцу.

Затем он поставил его на кровать, открыл и вытащил из него бутылку водки сразу же засовывая ее за пазуху. А затем вдогонку прихватил палку колбасы, пару огурцов и батон с майонезом.

– Ты что творишь то? – недовольно спросил я.

– А чего офицерам только призыв праздновать? Мы тоже люди. – оттолкнув меня в сторону сказал он и кивнул Антонову, после чего они удалились их помещения.

– Надо офицеру рассказать, что они водку спрятали и еду украли. – озвучил свои мысли, тот самый паренек в рубашке, которого я видел в военкомате.

– Тебе что, больше всех надо? Сиди молча, стукачей нигде не любят! – толкнув паренька высказался худощавый парень в синих джинсах и черной футболке с надписью Metallica.

– Ну это же не по правилам? И то, что ты меня сейчас толкнул, это неуставные взаимоотношения между прочим! Это статья! – насупившись и покраснев возразил паренек.

– Я очень сильно надеюсь на то, что мы с тобой не поедем в одно место и с этими тоже. – посмотрев на паренька, а затем на троицу, которую закинули на кровати, сказал я.

– Точно, братан. – кивнул мне здоровяк.

– Вы как хотите, а я пожалуй пойду покурю. – закинув свой рюкзак на второй ярус кровати, сказал я.

До самого вечера была настоящая тоска, но все же наблюдать за происходящим было забавно. Люди тут делились на три типа. Первый – это те, что чувствовали себя словно рыбы в воде, они не напрягались, общались с вояками, узнавая побольше информации. Второй тип людей – это такие, как я, мы держались обособленно, и присматривались к происходящему, ну и третий тип – это маменькины сынки, вот кому будет тяжело, так это им. Мы еще и присягу то не приняли, а их уже начали шпынять по углам. Четверо таких как раз сейчас активно моют пол, а еще парочка наводит порядок в туалетах. Меня тоже хотели заставить, какой-то сопливый паренек, но уже одетый в камуфляж подошел ко мне и, мол, давай иди, пол мой, а то я вчера мыл, сейчас твоя очередь. Но на меня где сядешь, там и слезешь, послал его куда подальше и пригрозил физической расправой, если еще раз хоть приблизится ко мне. Результат – он, вытирая рукавом пот со лба, полирует пол до блеска.

Однако местные срочники сегодня просто сияли от радости, они активно искали доверчивых парней и разводили их на все, что только было можно. Меня так же пытались заинтересовать различными заманчивыми предложениями, но я отнекивался. Чаще всего предлагали остаться служить тут. Мол, я сейчас ухожу на дембель и старшина поручил найти себе среди новичков замену. А мне ехать далеко, сам понимаешь, с пустыми руками не хочется, надо маме цветы купить, да поесть чего в дороге и все в таком духе. Многие пареньки начинали доставать свои кошелечки и в надежде остаться служить рядом с домом и добровольно отдавать деньги. Только перед отправкой на другой конец нашей необъятной родины они понимали, что их просто кинули. Как говорится, лох не мамонт, лох не вымрет.

Сводили нас еще и на ужин, еда, скажем так, не очень: какой-то рис с куском жареной рыбы, сливочное масло в виде шайбы, белый хлеб и кружка чая. Разумеется, после домашней еды есть это никто не хотел.

Вечером всех построили на плацу, пьяная троица кстати к этому времени уже очухалась и получила парочку лещей от особо переживавших и таскавших их бренные тушки товарищей. Нас выстроили и начали зачитывать фамилии, а мы, услышав свою, громко выкрикивали букву "Я". Это называется вечерняя поверка и, как начали говорить парни, осталось таких еще триста шестьдесят четыре. После поверки нам дали пять минут на перекур и всех загнали в казарму, сказав, что в десять часов будет отбой и до утра на улицу больше никто не выйдет.

Достав из рюкзака зубную щетку, пасту и полотенце, я сложил свою одежду на кровати и пошел умываться. Точнее, сначала я встал в очередь, видимо эта казарма не рассчитана на такое количество людей. Умывальник тут был самый обычный, небольшая комнатка выложенная белым кафелем, по стенам которой располагалось десять раковин. Душ, к сожалению, предусмотрен не был. Срочники кстати говорили, чтобы мы наслаждались моментом, так как горячей воды мы кроме как тут больше не увидим до дембеля. Умывшись, я сходил по малой нужде, опять же предварительно отстояв очередь, на такую толпу было всего семь кабинок и ни одного писсуара. Запах стоял просто ужасный, даже в туалетах, что стоят у вокзалов запах поприятнее будет, но делать нечего, приходится терпеть.

Ночь вышла не очень спокойной. После того, как в десять вечера выключили свет, спать никто и не собирался. Люди за день, а некоторые тут находились по два-три дня, уже разбились на группы по интересам. Я же, лежа на своем втором ярусе, поболтал с Мариной, что ревела в трубку, созванивался с друзьями и поговорил с родителями. А после попытался заснуть, но когда больше сотни человек галдит на всю казарму, это сделать сложновато. И… понеслась, народ начал кипятиться, слово за слово и человек десять выскочили на центральный проход и пошли в рукопашку. Дежурный офицер сразу же выскочил из своей "дежурки" и принялся разнимать, за что ему наотмашь прилетело чьим-то кулаком прямо в нос, и он, отскочив в сторону, громко заорал и достал из свой кобуры пистолет. Вот этот аргумент для всех показался убедительным.

– А теперь все заткнулись и рассосались по шконкам! – продолжал он орать.

Теперь, в полной тишине, я наконец-то смог уснуть и сделать для себя определенные выводы. Выводы были простыми, сейчас я вообще не мог понять, что происходит вокруг, все это что-то среднее между цирком и летнем военно-патриотическим лагерем, в которые я катался пару раз, когда еще учился в школе.

Всем на всех тут все равно, самые продуманные во всю ищут, кого бы поудачнее развести на деньги. Некоторые начитают уже во всю глумиться над парнями, которые не могут ответить. Офицеры здесь почти ко всему равнодушны, во всяком случае до тех пор, пока не начнется очередная потасовка. А солдаты, которые здесь служат, словно шакалы всюду рыщут в поисках наживы, такой как еда, сигареты и деньги и алкоголь, если повезет. Также я понял, что не стоит испытывать судьбу и конфликтовать с офицерами, как минимум потому, что они вооружены.

Разбудили нас в семь утра и в добровольном порядке пригласили на зарядку. Толпы желающих, разумеется, не было, но с десяток человек все же набралось. Я же сразу, как только встал с кровати, отправился в туалет, а потом умываться, дабы опять полчаса не стоять в очереди. И это было крайне умным решением. Закончив свои дела, я оделся, заправил постель и отправился в курилку. Выйдя на улицу я вздохнул полной грудью, на улице было хорошо и утренняя прохлада придавала бодрости, только зеленые человечки, что всюду ходили, несколько омрачали настроение.

Утром мы пошли на завтрак. Опять огромная толпа, как попало вломилась в столовую. Мы стояли одной длинной очередью, еду тут давали на раздаче. Подходишь к блинной столешнице, берешь поднос, ложку, вилку. Подходишь к повару, он в металлическую тарелку из нержавейки накладывает тебе еды. Сегодня были макароны с тушенкой. Двигаешься дальше, тебе дадут вареное яйцо, шайбу масла на блюдечке и кусочек сыра. На последнем пункте чай и два куска хлеба. Макароны на вкус были весьма неплохи, как и масло, которое сегодня зашло на ура. В столовой как всегда был галдеж, все трещали и неспеша принимали пищу, кто-то даже сходил за добавкой, а кто-то просто ковырялся вилкой в тарелке с кислой миной на лице. Я сидел за столом со здоровяком и тем самым парнем в рубашке.

– Тебя как звать то? – обратился ко мне здоровяк.

– Дима. – ответил я и протянул ему руку.

– Максим, будем знакомы. – улыбнувшись ответил он.

– Ага. – кивнул я.

– Как тебе тут? – спросил Максим.

– Сборище быдла и дегенератов. Меня кстати Кирюша зовут. – вдруг всем то меня ответил паренек сидящий напротив меня.

– Б#я, браток, у меня для тебя пренеприятнейшие новости. С твоими позывами настучать и отношением к людям весь следующий год станет для тебя сущим кошмаром. – ухмыльнувшись сказал я.