Дембель Советского Союза

Похоже, не созрел еще советский автопром для коммерческой революции.

Вторая неудача ожидала меня на литературном фронте, причем сразу двойная. Минский журнал «Парус» мне не отдали. Причину не потрудились объяснить. С товарищем Лукьяненко и вовсе вышел конфуз: оказывается будущий писатель-фантаст еще только учится в медицинском институте в Алма-Ате, и вытащить его оттуда в ближайшие годы нет никакой разумной возможности. Разве, что в армию призвать, но это будет совсем уже не по совести. Впрочем, без собственного журнала он здесь не больно и нужен.

Еще одним признаком монаршей опалы стало возвращение на политическую сцену гражданина Каргиняна Сергея Ервандовича. Почти месяц его не было слышно и видно, а тут как черт из табакерки опять вынырнул, и сразу на главные полосы центральных газет. И, как всякая творческая личность, тут же примазался к чужим успехам, тонко намекнув во всех газетах сразу, что это он и есть – главный ум, честь и совесть, извиняюсь, идеолог нынешней эпохи. Конечно же, этот выдающийся политик с разгона вляпался в закавказские дела, извратив мои рекомендации до неузнаваемости, что впрочем, никакого результата не дало, только ещё больше запутало обстановку. Поскольку даже упоротые националисты не смогли переварить теорию о хозрасчетных нацреспубликах, да еще и на основе этно-народного самоуправления. В этот раз уважаемый Серега Ерванович превзошел сам себя по степени неадекватности.

Занятый политическими делами, я и не заметил, как образовался классический кризис управления на творческом фронте. Совсем упустил из виду, что студенты и школьники – это не наемные работники, а обычные дети и вьюноши, со взором горящим. Поэтому строить глобальные прожекты и планы на этом хлипком фундаменте – дело безнадежное. Так оно и случилось, ибо лето – это не только фрукты и солнце, но и пора каникул и экзаменов по штатному расписанию Министерства образования. Поэтому к концу июня количество юных программистов в моем коллективе снизилось втрое, баумановцы стали появляться в компьютерном классе намного реже, сказалась подготовка и сдача летней сессии. Не было счастья, еще и пенсионер выздоровел, который раньше вел шахматную секцию, так что умных деток, играющих лучше тренера, у меня тоже забрали.

Если учесть, что мега-проект с чудесным автомобилем «Газель» закончился не начавшись, а без поддержки с самого верха шансов на его продвижение нет никаких, то можно сказать, образовался творческий и производственный вакуум. Еще и Леонтьев куда-то пропал, отменив дежурную встречу в пятницу. Тоже демонстрация моей невостребованности и ненужности? Мавр сделал свое дело – мавр может уходить! Так вроде бы у классика сказано? Или это Дробыш про Тимати сказал?

Свободного времени у меня образовалась неприлично много, грех этим было не воспользоваться. Поэтому я занялся стратегическим наступлением на любовном фронте. Обидно, честное слово! Целый месяц меня динамит очаровательная дочь испанско-поданного, а я, видите ли, занят другими более важными делами. Так и квалификацию потерять можно. Решено – берем штурмом эту неприступную крепость.

Глава 11

– Если объект обольщения сложный, то есть, девушка капризная и неприступная, то прежде, чем проявить инициативу, требуется тщательно изучить привычки и предпочтения, окружение объекта и её интересы.

Если кто-то подумал, что я о своих планах в отношении дражайшей Ирины Викторовны рассказывал, то этот думающий явно ошибся. В данный момент мы воспитываем Славика, страдающего от нераздельного чувства к старосте курса.

– Но… Все это не имеет смысла, и напрасная трата времени, если ты внутренне не настроен на победу. Женщины чувствуют слабость и нерешительность на уровне интуиции и подсознания, а значит ты проиграл, даже не вступив в битву!

Не дал мне Бог сына в той жизни, дочками ограничился, теперь видимо выпал шанс воспитать чужого. Правда, педагогика и жизненный опыт утверждают, что воспитанием детей надо заниматься пока они поперек лавки умещаются, а как только дитя научилось ходить и говорить – воспитывать уже поздно. Здесь же имеем великовозрастное нечто ботанической наружности двадцати одного года от роду, что явно многова-то даже для Макаренко и Сухомлинского вместе взятых. Не спрашивайте, кто это такие – сам не помню уже. Один в колонии малолетних урок воспитывал, рекомендуя эти методы для всей страны, второй гуру педагогики на полном серьезе доказывал, что наследственность не важна, при социализме все дети рождаются праведниками и воспитываются обществом, исключительно при помощи правильных лозунгов. Может, это несколько вольная трактовка их педагогических воззрений, но мне, как дилетанту в этой области, простительно. Я не теоретик ни разу, а скорее практик. Хотя жизнь заставит, и педагогом станешь, причем сразу в масштабах страны.

Пока же тренируемся на подопытных ботаниках.

– М-да. Ты уверен, что Полина – это та девушка, которая тебе нужна? Вокруг столько милых и добрых дамочек, а тебя угораздило втюрится именно в эту злюку?

Славик угрюмо промолчал, лишь насупился и обиженно шмыгнул носом. Затем все же заступился за даму своего сердца.

– Она не злая, просто строгая и требовательная. Целеустремленная.

– Дык, я об этом и говорю. Упрямая и командовать любит. Хочешь всю жизнь прожить подкаблучником?

– Ну тебя. Любую фразу наизнанку вывернешь. Делать предложение руки и сердца я не собраюсь, с чего ты взял?

– Ура, хоть это радует! – развеселился я в ответ. – Решил поматросить и бросить? Не стыдно? Шучу, ладно, не обижайся. Давай разберемся, кто такая твоя Полина, и в чем наша ключевая проблема? Твоим нравственным и физическим воспитанием, а также приведением к мужественному образу займемся позже. У тебя же прекрасный аналитический ум, будущий гросмейстер, попробуй проанализировать ситуацию. Отстраненно и беспристрастно.

– У нас разный социальный статус и положение в обществе, – ошарашил сенсационным откровением Славик. – Она внучка самого Решетнева, а кто я? Единственная и любимая внучка, кстати.

– Я понял, что она внучка «самого Решетнева», не понял только, кто это и чем знаменит?

– Как? Ты не знаешь? Это же академик, один из отцов-основателей советской космонавтики. Наравне с Королевым, Челомеем и другими.

– Эээ. Тогда, конечно. Он жив ещё, так понимаю?

– Жив-здоров, возглавляет конструкторское бюро в Красноярске.

– Тогда ты зря комплексуешь. Красноярск – это в Сибири, а мы в Москве находимся. Почти в Москве. Внучка, пусть даже единственная, это наследница третьей очереди, так что не переживай.

– Причем здесь наследство?

– Так, к слову пришлось. Ты же не претендуешь на приданое из Красноярска, значит, и говорить не о чем. Тем более, звание академика внукам не передается, только детям. И то не всегда.

– Я серьёзно, а ты сводишь все к дурацким шуткам.

– Забудь. В Советском Союзе бесклассовое общество, нет у нас пока номенклатурной элиты, членство в которой передается по родословной. Не верю я, что отец-основатель космонавтики будет вести себя, как потомственный дворянин и фыркать при виде студента МВТУ. Скорее наоборот, порадуется за достойный выбор своей внучки. Проблема выеденного яйца не стоит.

– И что делать?

– Позиционировать тебя. Провести рекламную и маркетинговую компанию, по раскрутке бренда «Вячеслав Борисов», чтобы повысить рыночную капитализацию в глазах будущего инвестора.

– Ты с кем сейчас разговаривал? – похоже «бренд» не на шутку испугался. Причем за мое психическое здоровье.

– Это из индийской йоги. Мантра на удачу. Не обращай внимания. Позже сам поймешь.

– Опасаюсь я чего-то. Странный ты сегодня какой-то.

– Вооот! Ключевая твоя проблема – нерешительность. Капля сомнений разрушает гору намерений. Так сказал один великий навгаль, а ему стоит верить. Кто такой навгаль объясню как-нибудь на досуге. Кастаньеда еще кажется не написал свой труд, поэтому придется подождать немного.