Демон движения

Только Шатере все было ясно и очевидно. Он бы даже удивился, если бы было иначе. Но на этот раз молчал и не спешил с объяснениями.

Характерной была еще и та деталь, что паника вспыхивала только в двух, всегда одних и тех же вагонах. Это были вагоны № 232 и № 135, оба из тех, что уцелели в разбитом поезде после июльского крушения и в настоящее время были включены в новый состав. Шатера, ведомый удивительным предчувствием, запомнил номера уцелевших вагонов и сразу после катастрофы записал их в станционный журнал. Ошибка здесь исключалась, ибо идентичность подтверждали его собственноручные записи. Тем не менее он никому не доверял, сохраняя подобные наблюдения для себя.

– 282 -

Ибо так было спокойнее. Дервич, ближайший к нему по профессии и общим интересам человек, был натурой трезвой и неспособной к восприятию тайных событий. Несколько попыток втягивания его в надмирные круги полностью потерпели поражение. Он бы, несомненно, высмеял его и сейчас, объявив «мнимые» явления обычным стечением обстоятельств, случайностью или выкрутившись при помощи каких-то других банальных фраз. Шатера понимал, что обречен на полное одиночество и что все это навсегда должно оставаться его личной тайной.

Тем более следовало скрывать от мира другие, еще менее правдоподобные наблюдения. В самый разгар паники из окна одного вагона высунулась дама в красной шали. Начальник сразу узнал эту женщину. Это было то же самое лицо, правда на этот раз в обрамлении черных пышных волос, которое он впервые увидел во время катастрофы два месяца назад — те же безумные глаза, тщетно ищущие спасения, те же самые нервные белые руки, судорожно вцепившиеся в оконную раму, за которой уже ждала смерть. Теперь эта женщина повторяла свою трагическую роль...

Она была так поразительно похожа на ту, погибшую, что Шатера при каждом ее появлении заходил внутрь вагона и искал ее, чтобы «наглядно убедиться». Но искал всегда тщетно. Ее не было ни в одном из купе, не было в соседних вагонах, не было нигде во всем поезде. Пани в красной шали, появившись однажды на краткий миг в окне одного из роковых вагонов, исчезала без следа...

И все же активизация энграммы была не полной. Повторение не удовлетворяло тоску Шатеры — великую, безбрежную тоску по той... светловолосой... Воспоминание о поцелуе тянулось за ним рефреном болезненного наслаждения и напоминало про эхо события...

О, губы, сладкие, девичьи. Кровожадные, алчные уста!..

День за днем выжидал появления любимой, день за днем высматривал дивное видение. Растерянные глаза его скользили по стеклам вагонных окон, блуждали по лицам пассажиров, заглядывали вглубь купе. Напрасно. Глаза не выследили даже тени возлюбленной головы, не улавливали

– 283 -

ни малейших ее очертаний. Ревнивый потусторонний мир, поглотив жертву, не хотел возвращать ее обратно...

Между тем отголоски катастрофы, видимо, иссякали. С отчаянием в сердце начальник Заклича видел, что с каждым днем повторения становятся все слабее, очертания мутнеют, размываются. После десятого сентября они стали появляться реже, сделались менее яркими, пока к середине месяца не прекратились совсем. На станции в Закличе вновь воцарились «здоровые» и «нормальные» отношения, к удовольствию помощника Дервича и радости уже совершенно изнервничавшихся служащих.

Только начальник был печален и мрачен. Ощущение безмерной пустоты и полной изоляции заполнило душу до краев и пригнуло некогда возвышенную и энергичную фигуру низко к земле. Связь с постусторонним миром оборвалась на неопределенный срок. Осталась только боль, верная спутница одиноких часов, и пожирающая душу тоска по любимой...

Тогда-то в пучинах изнуренного болезненным страданием сознания возник зародыш адского замысла. Охваченный внутренней мукой, мозг начал понимать причины пробелов и недомолвок в отголосках последнего крушения. Почему повторялись только некоторые отдельные детали? Почему активизация энграммы пропустила другие? Почему не вернулся трагический образ ее обожаемой головы?..

Может быть, обстоятельства воспроизведения были недостаточными?.. И если это так, то, может быть, их следует усугубить?..

Тут разбушевавшиеся мысли на мгновение остановились. Дрожь ужаса сотрясала все тело. Шатера колебался, прежде чем сделать окончательные выводы... Но длилось это недолго. Могущественные чары потустороннего мира преодолели барьеры угрызений совести и повлекли его за собой на пути погибели. Начальник станции решил вызвать новое крушение, которое должно было подарить ему хотя бы на мгновение видение светловолосой девушки.

Преступный замысел созрел в течение одной бессонной ночи, среди посвистов осеннего ветра и шума телеграфных

– 284 -

аппаратов. Сделать это было легко и просто. Достаточно задержать один поезд немного подольше в Закличе, в то же время направив депешу в Похмарз, разрешая выехать второму, курсирующему по тому же пути. Вопрос десяти минут. Столкновение было неизбежным.

К осуществлению плана Шатера приступил смело и энергично. Выбрал пасмурный октябрьский день, наполненный жалобами ветра и скорбными стенаниями птиц.

Около пяти часов пополудни, когда сумерки уже опустили на землю свои черные верши, Шатера принял пост у помощника. Через две минуты подъехал пассажирский из Ракшавы. Начальник вышел на перрон, окинул спокойным взглядом вагоны. Подождал, пока примут почту, и, не давая знака к отправлению, вернулся в свой кабинет.

Отсюда, через окно, он мог с комфортом следить за ситуацией.

Вскоре поездные служащие стали проявлять некоторое нетерпение. Кондукторы, закрыв двери вагонов, снова и снова поднимали фонари к «отправлению», начальник поезда с рожком у рта ждал возвращения директора станции и разрешающего жеста его руки...

А время было уже на исходе. Через несколько минут на этот же самый путь должен был заехать скорый из Похмарза. Десять минут! Как раз столько времени требовалось скорому, чтобы пересечь пространство, разделяющее обе станции, а пассажирскому добраться до ближайшей развилки путей и свернуть с нее на безопасную линию.

Но начальник станции не вышел из кабинета. Железная его воля раздваивалась и начинала работать на два фронта: здесь он держал на привязи уже рвущийся в путь поезд, там тянулся преступной рукой к клавиатуре аппарата, чтобы отправить губительную депешу на станцию в Похмарзе...

Он сдавил в пальцах кнопку передающего аппарата и нажал...

Внезапно ладонь онемела. Парализованная темной силой рука застыла в положении, которое было придано ей минуту назад. Необычная сонливость окутала чувства, уди¬

– 285 -

вительное бессилие сковало члены. Чувствовал, как внутри него что-то обособляется, отключается, высвобождается. Уставился стеклянным взглядом в окно и увидел на перроне свою собственную фигуру... Она быстро шла к голове поезда, в круг огней, отбрасываемых станционными фонарями, и вдруг подняла вверх руку... Раздался нервный отзыв рожка, и поезд тронулся...