Демон Эльдорадо

Она с рассеянной нежностью уставилась на «бога» – очевидно, в ней все еще бурлило недавнее переживание и собственное признание в любви, и ничего больше воспринимать Майта была неспособна.

– Пожалуйста, малыш, передай Аталаю мои слова, – с нажимом сказал Алекс.

– Почему бы тебе самому не поговорить с ним? Разве верховный жрец послушает меня, женщину?

– Послушает, если ты сошлешься на меня. И еще передай ему, что в его окружении или рядом с сапаной есть человек, который сообщает все Кумари. Пусть будут осторожны и посвящают в свои планы как можно меньше народа.

– Откуда ты знаешь? – насторожилась Майта.

– Из надежного источника. – Это была универсальная фраза, не раз читанная Алексом в боевиках. После нее вопросов обычно не возникало. Но девушка, очевидно, не видала никаких шпионских фильмов, а потому сказала:

– Ничего не понимаю. Про какой такой источник мне сказать отцу? При чем здесь вода?

– Да ни при чем, конечно! Ты не забудешь рассказать ему то, что я тебе сообщил? И попроси, пожалуйста, чтобы они оставили попытки убить меня – мне это не нравится. Пусть лучше начнут с кого-нибудь другого, если уж не терпится устроить революцию. Но мой совет таков: оставить все как есть.

– Революцию?

– Восстание! Заговор, наконец. Как еще объяснить?

Кажется, в голове у бедной девушки помутилось сразу от стольких опасностей, что грозили одновременно и ее отцу, и будущему супругу. Она встала перед «помощником Энки» и в тревоге уставилась на его сокрушенную физиономию.

– Алекос! Ты хорошо себя чувствуешь? Лучше бы я согласилась стать твоей женой прямо сейчас! Энки поразил твой разум безумием! Очнись, пожалуйста.

– Да, да… Пойдем, малыш, нам нужно проветриться. Эти трупы плохо на меня влияют. Кстати, безголового божка ты здесь не заметила?

«Паук» явился в пещеру только под вечер, когда Кетук уже смирился с потерей помощника. Он почти подготовился к тому, что боги явятся сюда и сожгут его Посохом смерти. На всякий случай он отыскал в завалах несколько достойных воина округлых камней и разложил их вокруг себя, рядом с пращой. Если повезет, в последний миг можно будет метнуть камень в бога и умереть достойно, как истинный аймара. Жаль, некому будет рассказать о том, как Кетук погиб в неравной схватке с самими богами…

О чем он только не передумал за долгие часы бездействия! Сначала он вспоминал Арику и представлял, как женился бы на ней и завел детей, будущих солдат сына Солнца. Теперь, после провала задания сапаны Таури, этим мечтам не суждено было осуществиться.

Затем он воображал себя шаманом из прошлых времен, о каких ему рассказывал отец. Когда приходила пора, эти отмеченные Солнцем люди удалялись в такие же глухие пещеры и проводили дни в поедании кактуса ачумы или жевании коки с известью, чтобы вплотную пообщаться с духами предков. А если повезет, испросить мудрости у кондора, пумы и змеи, глядя на великую небесную реку, перерезавшую черные ночные небеса. Эти древние боги, воплощенные в звездах, вечно сияли на звездном небе, с начала времен направляя и наставляя людей.

Успел Кетук и обследовать свое новое – скорее всего, не на долгое время – жилище. Ему посчастливилось, и он отыскал в одной из трещин почти целый кувшин с отбитым горлышком. В остальном же это был пригодный для хранения воды или варки похлебки сосуд. Также нашлось три кремня, искры из них при ударе вылетали вполне крупные и живые. И еще ему попался белый камешек размером с палец, превращенный в удивительный амулет. Спереди на нем была вырезана фигурка человека с угловатым телом и круглой головой. В одной руке он держал Луну, а в другой – Солнце. Кетук догадался об этом по длине лучей – у Луны они были короткими, похожими на пушок. На обратной стороне амулета старый мастер изобразил тех же богов, только соединенных в пару, и человека тут уже не было.

Солдат развязал веревку, на которой висел его детский амулет, и прицепил рядом с ним находку – в ней имелось необходимое для этого отверстие. Отчего-то Кетуку казалось, что изображенный на старинном амулете богочеловек должен помочь ему пройти через все опасности дикой жизни.

Увидев долгожданного «паука», что бесшумно проскользнул в пещеру, Кетук приготовился к появлению солдат Кумари под командой десятника или даже самого бога. Но ни голосов, ни шагов он не услышал, а потому в порядочном удивлении вскочил и встретил безголового божка лицом к «лицу».

– Что-то случилось? – промямлил он. – Я чуть не умер от голода!

Действие травки мунья уже закончилось, и живот у него буквально корежило спазмами. Брюхо «паука» с негромким шелестом раскрылось, и перед глазами изумленного солдата предстало содержимое выдвижного ящика. Рядом с резаком в нем лежало пять маисовых початков, два небольших мешка, ворох лепешек, связка листьев коки, прессованная известь и крупная серебристая рыба, еще шевелящая хвостом. Проткнутая насквозь, она измазала остальную пищу и оружие белесой слизью и кровью.

Поля были давно убраны, «пауку» наверняка пришлось тайком пробираться в окраинные домишки какого-нибудь селения – рядом имелось такое. Или на военный склад проник, судя по связке коки? Пожалуй, добытчик побывал в нескольких местах…

– Вода, – приказал Кетук и протянул побитый кувшин.

Божок схватил посуду двумя передними лапами, поместил куда-то под брюхо, и раздалось громкое журчание. Кетук расхохотался, но быстро замолк, остановленный болью в животе. Разумеется, в кувшине, который вернул «паук» новому хозяину, была обыкновенная речная вода. После того как солдат напился, ее как раз хватило, чтобы закрыть всю рыбину, порезанную на несколько кусков, и три горсти крупы киноа.

Восьминогий помощник сбегал по приказу за хворостом и принес его целую гору, прямо на спине.

Воодушевленный успехом безголового божка, Кетук отрезал и выбросил от рыбины голову и выковырял кишки, на что раньше ни за что бы не решился.

– Почему ты все время молчишь? – спросил он, когда утвердил посуду на огне и принялся медленно жевать второй початок. Из наставлений командиров он знал, что жадно наедаться сразу после голодного дня не стоит, чтобы пища зря не пропала. – Боги лишили тебя языка за болтливость? Рассказал бы хоть, где ты добыл такой отличный ужин.

Но безголовый молчал, только помаргивал синим огоньком на боку. Тогда Кетук протянул руку и нашарил у него в ящике, среди лепешек, оружие богов. Вынимал его он осторожно, словно смертельно ядовитую и живую змею.

Это был тяжелый и очень странный предмет красно-желтого цвета, который удобно лег в ладонь. Именно так держал его Алекос, когда резал скалы. Стараясь не направлять его смертоносное острие ни на «паука», ни тем более на костер, Кетук приблизил вожделенный резак к огню и всмотрелся в него.