Демон и Мадонна

Дмитрий плюхнулся в кресло, стараясь скрыть своё состояние.

– Что, еще что-то? Не много ли за один день? Ну, рассказывай.

– Я установил камеры у неё в квартире сегодня с утра.

– Оперативно ты! Когда только успел?

– А я зря хлеб не ем. Но это не главное. Сегодня утром я видел нашу Маню, о чём-то задушевно шептавшуюся со старшим смены охраны. Она ему что-то отдала. Я отловил его, как только она ушла, и вытряс из него всё. Он, конечно, строил из себя рыцаря и всё такое, но я ведь умею убеждать. Так вот, у меня сенсация. У нашей Мани есть тайный поклонник, который шлёт ей анонимные письма.

Дмитрий, напрягшийся до этого, как пружина, откинулся на спинку кресла.

– Паш, я уж думал, что у тебя правда что-то стоящее. Да у неё сто процентов десятки тайных воздыхателей. Кто-нибудь из них должен был решиться хотя бы на письма, не говоря о большем.

– А сколько из этих поклонников отважились бы влезть в её квартиру?

– Не понял. Ты о чём? – Дмитрий тут же подобрался.

– Я о том, что вчера Маня нашла на столе в своей кухне розу и записку. Как она туда попала, неизвестно. Так что она всю ночь спала вполглаза и в обнимку с кухонным ножом. Так она рассказала Рамилю. – Ковалёв явно наслаждался произведенным эффектом.

– Та-а-ак! Вот значит, почему… А я дурак… Вот, мля, урод!.. – Дмитрий вцепился в свои волосы, как будто хотел их выдрать.

– Демон, ты о чём?

– Да ни о чём. Самокритикой занимаюсь просто.

– Да брось ты. Ты и самокритика – два взаимоисключающих понятия.

– Да на себя-то посмотри!

– А мы сейчас не обо мне говорим.Так что мы с Маней-то делаем?

– А то, что и собирались. Следим. Теперь у нас для этого есть даже уважительная и почти благородная причина. Мы её от маньяка типа спасаем.

– Ох, доиграемся мы с тобой. Тебе-то ничего: бабуля поорёт и простит, а моя задница точно загорится.

– Не боись. Прикрою. Когда я тебя бросал?

– Ну да, никогда. Ладно, пошёл я. Кстати, ко мне всячески подбивает клинья Манина подружайка Светка из аналитического. Упертая баба.

– Так ты соглашайся. Пригласи её куда-нибудь. Только пусть Маню с собой пойти уболтает. Скажи, что с другом будешь, – воодушевился Дмитрий.

– Слушай, Демон, чего-то я тебя не пойму. Ты что всё же запал на эту Маню или нет?

– Паш, ты меньше думай, а больше действуй. У тебя это всегда прекрасно получалось.

– Значит, запал.

– Иди работай, Паша.

– Да иду. Опять всё самое лучшее тебе. И что в тебе бабы находят? Ты же по сравнению со мной урод.

– Помнишь, как тебе Маня сказала: сам себя не похвалишь, целый день как…

– Да иди ты! – И Ковалев громко захлопнул за собой дверь.

Так значит, у Мани есть тайный воздыхатель или, точнее, преследователь. А он думал, что её круги под глазами – последствия бурной ночи. Почему-то злость на девушку прошла. И даже появилось раскаяние и какое-то беспокойство за неё. Хотя с чего бы? Какое ему дело? Он ведь хочет просто с ней переспать и указать наглой девке её место, чтоб не зазнавалась. А что с ней дальше будет – разве его это должно волновать? Только почему-то волнует. А-а-а-а, ладно! Гори оно всё! Надо перестать думать о ней и готовиться к обеду с французами. И Дмитрий снова погрузился в работу.

8

Ресторан, в котором должен проходить обед, находился тут же, в здании. Ничего особо шикарного, но удобно и со вкусом. У них был заказан отдельный кабинет. Французов было трое. Поль Мерсье – грузный мужчина средних лет с жесткими чертами лица. Франсуа Поллей – адвокат до мозга костей, тщедушный и низкорослый, с тонкими, ухоженными, больше похожими на женские руками. И третий – Рене Мерсье – сын Поля. Красавчик, метросексуал, плейбой. Одет, как кинозвезда, с белоснежной улыбкой и манерами джентльмена. И сейчас Дмитрий внимательно наблюдал, как этот Рене просто из кожи вон лезет, пытаясь обаять Маню.

Она, казалось, была совсем не против – улыбалась его шуткам и комплиментам. Лишь сосредоточенный взгляд и то, как она, несмотря на шутки, постоянно поворачивала разговор в нужное деловое русло, давало Дмитрию понять, что всё обаяние красавчика-француза пропадает впустую. Хотя в глубине души он был благодарен Рене – ведь благодаря ему он впервые мог наблюдать злобную колючку Маню улыбающейся. И, надо быть честным, то, как улыбка скользит по этим чувственным губам, завораживало и сбивало. Дмитрий то и дело терял нить беседы с Полем Мерсье.

Как ни старался он одернуть себя и заставить не смотреть на дерзкую девку, пытаясь опять вызвать в себе раздражение на неё, – один взгляд на улыбающуюся Маню, и злость улетучивалась. Оставалась лишь ревнивая мысль о том, что он хотел бы сейчас быть на месте Рене. Чтобы ему она улыбалась. И, желательно, чтобы никого вокруг больше не было. Дмитрий опять поймал себя на том, что пропустил вопрос Поля. Вот чертова девка! В её присутствии мозг совершенно отказывается работать.

В общем, обед прошёл весьма продуктивно, хотя Дмитрий и понимал, что, видимо, выглядел постоянно теряющим мысль дебилом. Поэтому он нисколько не удивился, когда Лейла Олеговна сказала:

– Димочка, зайди ко мне в кабинет, пожалуйста.

Сейчас точно будет его отчитывать за невнимательность.

С тяжелым сердцем закрыл за собой дверь кабинета, не забыв краем глаза зацепить, как Маня усаживается за свой стол.

– Присядь, Димочка. Разговор назрел. Думаю, что сделала ошибку, сразу не поговорив с тобой напрямую. Но любопытство, знаешь ли. А теперь давай без шуток. Какого рода интерес ты испытываешь к Мадонне? И не пытайся меня обманывать, сын, – знаешь, что бесполезно.

– Я хочу её. И она бесит меня. Не припомню, чтобы чувствовал подобное… – Наедине они могли не притворяться.

– Насколько хочешь?

– Не знаю, как тебе ответить. Сильно. Очень. Временами до потери контроля.

– А злишься, потому что не можешь понять, почему?

– Да, мама. Тут ты права.

– А если я скажу, что этому есть причина и объяснение.

– Готов его выслушать.

– Ты прекрасно помнишь, почему тебе пришлось уехать за границу так надолго и причину того, что мы изменили и подчистили историю нашей семьи. По внешнем признакам ты никак не можешь быть моим сыном, только внуком. Вот и пришлось создавать эту сказку про мою несуществующую дочь-отшельницу, родившую тебя от неизвестного отца.

– Да, всё я помню. С Маней какая связь? – нетерпеливо перебил её Дмитрий.

– Терпение. Тебе известно, что мой срок в этом теле подходит к концу. Слишком давно я его использую и поддерживаю в нём силы. Я устала и хочу вернуться в Нижний мир, чтобы отдохнуть и повидать близких, да и просто вспомнить, как выгляжу на самом деле.

– Мам…

– Не надо. Я, действительно, устала. Но еще я знаю, что ты достиг возраста, когда уже начинает раскрываться твоя сущность. Мне тревожно оставлять тебя совсем одного. И поэтому я искала кого-нибудь, похожего на тебя, чтобы после моего ухода ты не был совсем один.