Демон Максвелла

– Еще кофе? – спрашивает мама, меняя тему разговора.

Я качаю головой:

– Одной чашки вполне достаточно – мне еще сегодня работать.

– Как продвигается? – спрашивает папа.

– Медленно, – отвечаю я. – Машину не так-то легко разогнать.

– Особенно если на ней десять лет не ездить. – Он уже установил голову и теперь пронзает меня своим прежним суровым взглядом. – Если ты хочешь, чтобы я еще успел похвалить этот фильм, тебе стоит поторопиться.

Однако меня пронзает до самого сердца не этот взгляд, а следующий. Я уже допил кофе и встаю.

– Именно этим я и собираюсь заняться, – говорю я.

– Не увлекайся, – бурчит он, протягивая руку за газетой. – Смотри, чтобы тебя не занесло слишком далеко, а то не успеешь вернуться – я ведь могу и не дождаться.

У машины меня поджидает мама.

– В субботу ему будут делать еще одну пункцию, – говорит она. – Он их терпеть не может, и я боюсь их до смерти.

– Это не опасно. Я сотни раз видел, как это делают.

– А тебе не приходит в голову, что именно поэтому он и хочет, чтобы ты был рядом?!

– Успокойся, мама, я приеду, – обещаю я. – Спасибо за кофе.

Поэтому когда в четверг звонит доктор Мортимер, который хочет пригласить меня на ежегодный съезд психиатров, я говорю, что предпочитаю остаться дома и продолжить работу над нашим проектом.

– Но в этом году он будет проводиться во Флориде! – объясняет он по телефону. – В гостинице Диснейленда! Голливуд все оплачивает.

Я снова отказываюсь, не упоминая об отце.

– У меня что-то не идет сценарий, – объясняю я.

– Киношники говорят, что такая поездка может вам помочь. В культурную программу в этом году будет входить «Бельвью-ревю». Я видел его два года тому назад в Атлантик-сити. Гомерически смешно. Готов поспорить, вы сможете почерпнуть что-нибудь новенькое. А знаете, кто будет основным докладчиком? Они откопали автора библии всех битников «Будь собой сейчас». Может, вы что-нибудь слышали о нем? Доктор Клаус Вуфнер.

Я говорю, что слышал, и мне очень интересно узнать, что он думает, но не сейчас.

– Вам забронирован билет в аэропорту Портленда до Орландо. Рейс в три тридцать. – Мортимер возбужден как ребенок. – Вы только подумайте, как вам повезло – бесплатная поездка в Диснейленд!

Я отвечаю, что непременно подумаю, – у меня на это есть еще целых двадцать четыре часа.

– Я позвоню вам завтра утром и скажу, что решил.

– Заверяю вас, будет страшно весело, – настаивает он. – Честно, решайтесь.

Я говорю, что не сомневаюсь в этом, но у меня нет ни малейшего желания ехать сто пятьдесят миль до Портленда, а потом еще лететь во Флориду, чтобы послушать пыхтение старого Вуфнера.

На следующее утро я уже не испытываю такой уверенности. Ночь возвращает меня в прошлое, и я начинаю колебаться. Предыдущий черновик выкинут в корзину, я начал новый, но и тот уже представляется мне никуда не годным. Перерыв кажется все более соблазнительным. С другой стороны ехать в Портленд в моем раздерганном состоянии – тоже не простая задача. К тому времени, когда надо звонить Мортимеру, я нахожусь уже в полном раздрае и решаю, что лучше всего обратиться к китайской Книге перемен – она не раз помогала мне выходить из трудных положений. Я раскладываю на столе книгу, и тут лай собак извещает о чьем-то приезде. Бетси открывает дверь, и на пороге оказывается хорошо одетый молодой человек с убаюкивающим голосом:

– Доброе утро, миссис Дебори. Я – доктор Джозеф Гола. Доктор Мортимер прислал меня за вашим мужем.

– За моим мужем?

– Чтобы отвезти его в Портленд. Доктор Мортимер опасается, что могут возникнуть проблемы с бензином.

На эти выходные пришелся пик эмбарго на арабскую нефть. Губернатор Маколл распорядился продавать бензин по четным числам машинам с четными номерами и по нечетным – с нечетными, однако у заправок продолжала царить неразбериха.

– Пациенты зовут меня просто Джо, – говорит он. – Джо Го.

Джо Го – симпатичный итальянец с примесью ирландской крови и жизнерадостным выражением лица. У него вкрадчивый голос, а галстук заколот заколкой в виде Вечного Жида. Усевшись и получив чашечку кофе, он робко спрашивает, что это я читаю.

– «И-цзин», – объясняю я, – а на обложке фотоколлаж. Я собирался погадать – ехать или нет. И тут появляетесь вы. Так что, думаю, самое время собирать чемодан.

– Возьмите и книгу на всякий случай, – улыбается он. – Вдруг мы засомневаемся – стоит ли возвращаться.

Бетси абсолютно покорена его невинностью церковного хориста. Пока я собираюсь, она продолжает потчевать его кофе с ежевичными оладьями, сопровождая их широкой улыбкой. Однако у детей ничего, кроме хмурого вида, он не вызывает. Вот они никогда не были в Диснейленде, даже в том, что расположен в Анахайме. И если мне нужен юный попутчик невинного вида, то почему бы не взять одного из них? Они несколько раз обращаются ко мне с просьбами, после чего возмущенно удаляются – все, за исключением маленького Калеба. Он остается сидеть за столом в своей длинной ночной рубашке с надписью «Благодарные мертвецы». Ему хочется поехать не меньше, чем его братьям и сестрам, но не в его стиле удаляться – он знает, что может пропустить что-нибудь интересное. В результате он оказался единственным, кто вышел попрощаться с нами.

– Не забудь что-нибудь привезти нам из Диснейленда, папа, – мужественно кричит он с крыльца. – Что-нибудь хорошее… ладно?

– Ладно, – отвечаю я, залезая в машину. Я машу ему рукой, но он не отвечает – ему не разглядеть меня за тонированными стеклами огромного, как баржа, «линкольна». Я советую доктору Джо дать задний ход и не стараться развернуться между нашими черничными кустами: – Они и так на ладан дышат.

Он дает задний ход, пытаясь объехать самые глубокие колдобины. Я пристегиваю ремень и подскакиваю на выбоинах. После бесплодных ночных метаний выясняется, что не так уж плохо, когда тебя забирают и куда-то увозят. Я откидываюсь на подголовник, и тут же что-то меня подбрасывает и заставляет открыть глаза.

Это все то же мучительное чувство, только в десятикратно увеличенном размере, столь знакомое и в то же время необъяснимое. Оно длится всего несколько секунд и, исчезнув, оставляет меня в состоянии полного ошеломления. Что это? Просто осознание того, что мне предстоит вернуться в эту больницу и столкнуться с ней лицом к лицу? Какие-то тлеющие угли прошлого, которые вдруг вспыхивают ни с того ни с сего?

– Как отсюда удобнее ехать?

Я не сразу понимаю, что доктор, добравшись до конца нашей подъездной дорожки, спрашивает меня о наиболее удобном пути в Портленд.

– Когда я спешу, я еду так, – отвечаю я, указывая на вершину холма. – А если у меня есть время, то через Нибо и Браунсвиль.

И он поворачивает к холму.

– У нас масса времени, – замечает он и открывает кожаный кофр, стоящий между нами и напоминающий старомодный саквояж для лекарств. Все его отделения аккуратно заставлены десятками миниатюрных бутылочек с самыми изысканными напитками.

– Похоже, ситуация сильно изменилась с тех пор, как я имел дело с психиатрией, – замечаю я.