Демон ночи. Часть 1

"Что так" подружке невесты так и не довелось узнать, закончив с Соней, женщины взялись за Ксюшу. Сначала ее выстирали, потом вытерли, вслед за этим отпарили, обмазали миллионом разных кремов непонятного назначения, в конце всех предварительных процедур, девушка чувствовала себя словно невеста она, а не Соня, и в который раз дала себе зарок никогда не выходить замуж. женщины постарались на славу. Когда пришло время примерки платья, Ксюша уже вспоминала все молитвы и проклятия, а заодно сочувствовала Соне: подруг невесты-то только 2 часа мучилась, а сама невеста же не меньше четырех. Но все имеет свойство заканчиваться. Тамара Григорьевна, мама Сони, довольно стройная женщина в свои сорок с лишним выглядела почти ровесницей подруг, (что иногда сильно смущало. Всех.) достала изумительное коктейльное платье из нежнейшего шелка цвета темной фуксии. Когда девушка его надела, оно идеально легло, пряча все излишки, и раскрывая те немногочисленные достоинства - ноги и грудь. Странно, но до этого момента, она не пробовала экспериментировать с цветами, предпочитая неяркие, пастельные тона, считая, что те скроют ее небольшой избыток веса. Однако, девушка уже жалела об этом. После того, как в платье было надето, все недостатки подогнаны по фигуре, платье снова вернулось на плечики и стали делать макияж. Честно, говоря, ей уже страшно было смотреть в зеркало и хотелось тихо, мирно умереть, потому что около нее велись ожесточенные споры с какими тенями, румянами, кремами, тонами, тушью, помадой пользоваться, еще и спорили какой цвет лучше! Хотя Ксюша была профессиональной танцовщицей и умела пользоваться макияжем безупречно, ей этого не дали. И за те два часа, что она провела в руках у этих визажистов она узнала о косметике больше, чем за 10 лет выступлений. "Нет, честное слово, свадьба-то у Сони, не у меня!" в отчаянии мелькнуло у несчастной в голове. "Чего они так прицепились к ней?! С несомненно важным вопросом, какой-то помады будет выгодно оттенят тон моей кожи!

– саркастично подумала Ксюша. Дамочки еще полчаса бы спорили и ни к чему бы ни пришли, если не тихий стон:

– Да Боже мой, возьмите вон ту помаду, что стоит на трюмо и прекратите спорить, голова уже болит, а ведь свадьба-то еще не началась!

На девушку кинули извиняющиеся взгляды и решили последовать крику души, если его таковым можно назвать. После, она встала и отошла к большому зеркалу в конце комнаты. Подошла и застыла. Как под гипнозом протянула руку к зеркалу и потрогала свое отражение и с благоговением прошептала:

– Эти дамы точно волшебницы!
– в зеркале стояла она и в то же время не она: то что Ксюша увидела повергло ее в шок. Даже не знала, что можно быть такой... модельной... даже как-то совестно стало- вдруг Соню затмит собой. Подумала и отмела эту мысль сразу же. Это просто невозможно затмить Соню.

Наконец, последние приготовления были закончены. К дому подъехал лимузин, украшенный двумя лебедями и миллионами золотых и серебряных ленточек, закрученных в замысловатый узор, наверное, призванный изображать гнездо, будем надеяться, что семейное.

Все сели и машина сдвинулась с места. Ксюша с интересом смотрела на встречные автомобили и провожала взглядом прохожих, которые с равнодушием наблюдали за их эскападой и только сейчас поняла, что ее единственная семья обособляется от нее. Не полностью, нет, но скоро у Сони будут дети, она кстати уже на втором месяце, муж уже есть. И Ксюша опять будет предоставлена сама себе как в детстве, когда она была в приюте. Это были не самые приятные воспоминания. В приюте она была драчливой всегда норовила ударить кого-нибудь погремушкой по голове и не только. Потом пошла в школу. Там было то же самое... для нее... для других ад... девушка записалась в секцию по восточным единоборствам. И при первой же возможности применяла свои возможности на одноклассниках. Исключить ее не могли. У приюта был какой-то договор со школой и государством вот они и терпели. Потом в третьем классе к нам пришла девочка. Светловолосая пухленькая и розовощекая, словом, кукла так и хотелось затискать. Помнится, тогда она к ней подошла и сказала:

– О! Кукла давай я тобой буду играть?
– с таким наивной детской надеждой, встав с места подошла к ней

На что мне она ответила с хитрым прищуром не свойственным третьекласснице.

– только в свой рюкзак не пихай так же, как те игрушки - знаком указав на него

Согласившись, Ксюша протянула ей руку для пожатия, предварительно на нее плюнув. Кукла, достав из своей сумки маленький, белый, аккуратно сложенный платочек, манерно протерла ей руку и только тогда пожала ее. С тех пор они не разлей вода. Кстати говоря, когда они начали дружить, учителя удивлялись как так: Ксюша - оборванка с вечно пыльными рукавами и разодранными коленками, и она такая вся из себя пай-девочка, одетая с иголочки. Ксюша - постоянная дерущаяся и кричащая на всех, и она - Соня спокойная и рассудительная. Правду говорят противоположности сближаются. Потом стало сказываться влияние друг на друга: Ксюша немного поутихла стала чуть менее агрессивней и чуть более рассудительной, а Соня, наоборот, чуть более шебутной и чуть менее спокойной. Именно Соня показала прелесть танцев подруге, и Ксюша отказалась от борьбы и пошла на танцы. В девочке нашли способности. Отнюдь не великие - Примой балериной ей не стать, но и на сцену ее не стыдно было поставить, отдав ведущие роли. Ну как говорится, с кем поведешься... после школы институт Соня в юридический, а Ксюша в государственную академию хореографии. Обе завели новые знакомства. Но, дружить так и не перестали. Даже семьей стали. По крайней мере они для Ксюши именно семьей и были, хотя Соня говорит, что и она для них. Та предпочитала верить.

Глава 2.

Я знаю он не предаст.

Я в этом твердо уверена -

ты за ним как за каменной стеной,

поэтому смело передаю ему свою опеку над тобой...

Теперь я отдаю тебя,

В те руки, что всего надежней.

И этой свадьбы пусть заря

Зовется "Счастия художник"!

СЕЛЕНА ВУЛЬФ

КСЮША.

Вернуться в реальность меня заставил голос подруги:

– Ксюх, ты о чём задумалась?

– Да так, вспомнила нашу с тобой первую встречу в школе.

– Помню, ты меня в первый же день "Куклой" прозвала, с твоей легкой подачи, меня потом еще пол школы так называть стало.
– от воспоминаний горло сдавило спазмом - некоторое время спустя прекратили, но такое забыть...

– Ксюш, ты что плачешь?
– Соня пересела ко мне на сиденье - Господи, Ксюш, что случилось?
– достав из декольте платок, она начала промокать мои слезы. Как хорошо, что косметика водостойкая, об этом меня, кстати, мама Сони предупредила.

– Просто вспомнила, что мы с тобой вдвоем выделывали и что ты моя единственная семья. А теперь у тебя своя, нет я рада, но все равно как-то грустно.

– Ксюнь, прекрати, ты как была моей названной сестрой, так и останешься и никуда ты от меня не денешься. А теперь успокойся, улыбнись - честно говоря по мне улыбка вышла вялой, но Соня как обычно меня поддержала -- вот так.
– ободряюще мне улыбнулась и продолжила - Будет и у тебя своя семья - и муж, и дети и будете вы счастливы всем соседям на радость. И у твоих детей тоже будут супруги и дети. И будешь ты сидеть где-нибудь в кресле-качалке и вязать пинеточки своим правнукам, которые будут вокруг тебя сидеть стайкой и с открытым ртом слушать истории о том, как мы с тобой чудили. А потом приду я, и уже я начну сетовать на то, что мои внуки натворили, потом ты, следом мы будем перемывать косточки какой-нибудь соседке Тоне, что на вечно своего пса держит на привязи - никакой жизни с этим воем. Так и будем сидеть вместе и жаловаться друг другу. Ну все, успокойся, ну же.
– Соня прижала меня к себе. Так мы и сидели обнявшись.

Потом, когда я уже успокоилась, с надеждой глядя в Сонины зеленые глаза, спросила:

– Обещаешь?

– Обещаю. О, мы уже подъехали, все Ксюнь выходи. Наша очередь пришла.

Мы вышли из автомобиля; отец Сони уже спешил к нам и, подойдя, и галантно протянул руку сначала Соне, а потом мне. Отец моей подруги был стройным и поджарым мужчиной его виски едва затронула седина что делало его лицо более аристократичным и мужественным, а слегка заметные морщины в уголках глаз - немного смеющимся. Зеленые глаза и орлиный нос, узкие губы и овальное лицо. Хищное выражение лица, но и без этого в нем была какая-то харизма. А все вместе давало убойное сочетание.

– Николай Петрович, вот ваша дочь, в целости и сохранности.
– гордо сообщила я подоспевшему к нам отцу.

– Благодарю Ксения, вы как всегда гоняли ненужных битой и с воплями "я тебе устрою, пес драный"?
– я смутилась, а вот отец подруги видимо получал истинное удовольствие подтрунивая надо мной. На самом деле произошла такая история.

Где-то в классе девятом наша школа, ради интереса, решила провести эксперимент и попробовать новые виды игр, а заодно устроить благотворительную ярмарку мастеров. Из спорта выбрали, не спрашивайте почему - не отвечу, бейсбол, а на самой ярмарке мастеров было не только рукоделие, но и разные мастер-классы по приготовлению еды и развлекательные мероприятия. Среди таковых была, так называемая будка поцелуев, ее курировала наша романтичная Соня. Суть этой будки была такова, что парочка могла поцеловаться внутри этой будки и сделать несколько красивых и романтичных фото на память. Но до этого момента ее надо было украсить. Соня, я и Мила - еще одна девочка, присоединившаяся к нам в четвертом классе, занимались этой Сониной фантазией, и на тот момент отношения между Соней и Олегом уже постепенно начали выходить из стадии "дружба - держу девочку за ручку на расстоянии" в более близкие. Я была просто помощницей в украшении романтичного места, так как уже была задействована в женской бейсбольной команде.

Где-то под конец процесса украшения к нам пожаловал Сонькин бывший ухажёр Василий. Ну как ухажёр, заигрывал он с ней или лучше сказать задирал - то за хвостик дернет, то портфель заберет и спрячет. Долго же я с ним дралась. "Кажется и сейчас буду" - мелькнула мысль. Так и было, умудрившись где-то основательно налакаться, надо сказать спасибо, что хоть язык не сильно заплетался, да и на ногах стоял почти не шатаясь, а вот перегар можно было почувствовать уже на расстоянии двух шагов. И по закону жанра у нашего пьяного парня ум за разум так зашёл, что полез он целоваться к Соне со словами:

– Соня, а давай первые испытаем эту твою милую будочку, а?
– всё бы ничего, но он не учел двух факторов - Олег учил Соню самообороне, а я была с битой. Узрев картину маслом, на которой Вася уже держит руки на самом сокровенном после Сониного удара, я поняла всё сразу. Ну я ж девушка скромная, скромно прибью, скромно закопаю, скромно отпраздную - с милым лицом пай девочки, которого боятся порой даже преподаватели. И вот я подхожу к нашему "скороубиенному" и скромно спрашиваю:

– Милый, - бедный, прямо побледнел от обращения, о-па, даже разогнулся и ровно встал, прямо стойкий оловянный солдатик, ни дать, ни взять, протрезвел что ли - вовремя.
– А ты что тут забыл?
– все так же мило спрашиваю. Ого! Вот это мимикрия! Так быстро слиться с серой стеной школы нужно уметь, хорош! В разведслужбах нашей доблестной армии ему бы замены не было. Правда голос подкачал - дрожащий какой-то: