Демон ночи

– На полу неудобно, – хрипло прошептал он ей в ухо.

– Но не можешь же ты…

Свернувшись калачиком за ее спиной, он сказал:

– Я прекрасно здесь устроился.

Он был совсем холодным. Одну руку он положил ей на грудь, его худые колени упирались ей в спину.

В некотором смысле она сочувствовала этому одинокому созданию, которому негде было даже спать. Повернувшись к нему, Ванья подложила руку ему под голову. Он тут же прижался к ней, уткнувшись носом в ее шею. «В точности, как ребенок», – подумала она.

– Но во что ты одет? – прошептала она. – На тебе нет кукольных штанишек! Он негромко хохотнул.

– Они стали мне малы, – сказал он. – Стали жать в том самом месте…

– Хватит, я не желаю слышать грубых слов! Но ты прав, штаны тебе уже малы. Что же ты надел вместо них?

– Твою прекрасную белую косынку. Из нее получилась великолепная набедренная повязка. Это гораздо больше подходит демону, чем какие-то смехотворные штанишки!

Ванья тяжело вздохнула.

– Это моя лучшая косынка! – сказала она.

– Можешь сказать спасибо самой себе, я с удовольствием ходил бы и без нее. Но поскольку ты такая жеманная старая дева, которая не выносит вида хорошо сложенного…

– Тамлин! – прошипела она, но это не помешало ему договорить до конца. – Ты просто чудовище! Что мне делать с тобой?

– Тебе будет хорошо со мной, – самодовольно произнес он. – Не попробовать ли нам поспать так, рядышком?

– Я сомневаюсь, что ты вообще когда-нибудь спишь, – угрюмо пробормотала она.

– Тебя это не касается, – грубо ответил он. – А теперь спи дуреха!

А вообще-то было чудесно чувствовать рядом с собой другое существо. Подобное чувство было у нее, когда она клала к себе в постель маленького Андре. Она ощущала какой-то трогательный покой и защищенность. Прижимая к себе Тамлина, она погладила его по жестким волосам. И заметила, что он издевательски захихикал.

Посреди ночи она проснулась от странного, никогда не возникавшего у нее ранее чувства. Что-то гладкое и мягкое щекотало ее между ног. Ванья лежала, не шелохнувшись, думая, что к ней в постель попала змея.

И тут она вспомнила про Тамлина. Он лежал рядом с ней, судя по всему, в глубоком сне.

Его хвост! Это он пробрался в ее потайное место и двигался туда-сюда между ее ног. И вдруг маленький, имеющий форму сердечка, кончик хвоста просунулся в щель и защекотал, словно змеиный язычок, самое чувствительное ее место, о существовании которого она даже не подозревала.

Одним движением она отбросила хвост обратно.

– Прочь! Прочь из моей постели! – хрипло шептала она, с трудом подбирая слова из-за охватившего ее внезапно вожделения. Он сонно произнес:

– Что ты делаешь с моим хвостом? Оставь его в покое!

– Ты не спишь! – воскликнула она укоризненно. – Прочь от меня! Такие манеры мне не по вкусу!

– Какие еще манеры? Что я могу сделать, если мой хвост сам суется повсюду, когда я сплю?

Было совершенно ясно, что он делал все это сознательно.

– Дорогая Ванья, – сказал он. – Этого больше не повторится, это произошло случайно, потому что мой хвост не может лежать спокойно с незнакомым существом. Извини его за любопытство, но теперь он знает, как ты выглядишь. Во всех местах. Такого больше не случится. Ты можешь уснуть?

– Ты можешь пообещать мне это? – в свою очередь спросила она, дрожа всем телом от возбуждения. Хуже всего было то, что она с удовольствием позволила бы его хвосту продолжить начатое – и мысль об этом наполняла ее стыдом.

– Разумеется, я обещаю это, – сказал Тамлин. – Даю честное слово!

Чего стоит честное слово демона? Но, дабы не дать ему заметить свое возбуждение, она не стала настаивать на том, чтобы он убрался из ее постели.

– Но если это еще раз повторится, Тамлин, нашей дружбе придет конец, – сказала она. – Я не захочу тебя больше видеть, понимаешь?

– Понимаю, Ванья, понимаю, – пробормотал он и снова доверчиво прижался к ней. У нее немного отлегло от сердца. Она не видела преисполненной ожидания улыбки Тамлина. Ведь и он тоже нашел все это ошеломляюще приятным. Это была новая, забавная игра.

Приведя в прежнее состояние свой хвосто-член, он удовлетворенно вздохнул. Хорошо спать в этой широкой теплой постели!

3

Несколько недель спустя Тамлин, демон ночи, пережил нечто необычное. Он сидел на постели, отведя уши назад, наклонив вперед голову и обхватив ее руками, словно защищаясь от кого-то.

Опять оно было здесь-то, чего он больше всего боялся.

Опять его звал этот голос – голос, заставлявший его ежиться от страха и покорности. Этот голос приходил издалека, словно принесенное ветром эхо.

– Раб! – медленно и хрипло шептал этот голос. – Раб, раб, ничтожное создание, ты меня слышишь?

– Я иду, – без слов прозвучало в мыслях Тамлина.

Взглянув на спящую рядом с собой девушку, он быстро накрыл ее с головой одеялом, чтобы она не проснулась, и тут же вылетел через полуоткрытое окно, а затем взмыл вверх. Его крылья, уже полностью развившиеся, которые он обычно держал плотно прижатыми к спине, чтобы Ванья не увидела, какие они большие, раскрылись теперь в ночи и быстро понесли его прочь.

Инстинкт подсказывал ему, куда лететь. И это был не первый случай, когда он летел с донесением; голос звал его еще тогда, когда он был совсем маленьким и не умел летать, а просто стоял возле дома в ночи и посылал мысли своему господину и властителю. И он очень гордился своим поручением. Теперь же он достаточно вырос, чтобы самому навещать своего владыку.

Он знал, что все это происходит не на самом деле, что ему предстоит встреча лишь с образом господина. Но даже этот образ обладал такой силой, что подчинял себе ночных демонов, когда-то подчинявшихся ему в действительности.

Тамлин летел на север. Полет его был быстрым, как мысль; и даже если кто-то видел его, то принимал его за смерчь. Лилит не случайно выбрала себе в тот раз в качестве любовника демона бури, чтобы от него произвести на свет Тамлина по приказу властителя.

Ему не потребовалось много времени, чтобы попасть в долину Людей Льда, где его ожидал образ Тенгеля Злого. Несмотря на то, что многие холмы были превращены в горные пастбища, люди по-прежнему избегали самой долины, лежащей теперь под снегом. Никто не селился здесь с тех самых пор, как три столетия назад здесь были сожжены жилища Людей Льда. Все было тихо, пустынно, пугающе прекрасно.