Демон под диваном

Фурундарок ведь не собирался облегчать им задачу. Он насмешливо скалился и выжигал пальцем каляки-маляки. Сунет сюда нос тот же Антошка Федосеев или любопытная Яковлева – и конец всему.

И Полину это ужасно бесило. Когда прозвенел звонок и все гурьбой ворвались обратно, с грохотом рассевшись по местам, то она аж позеленела от зависти. С ненавистью глядя на одноклассников, девочка прошипела:

– У-у-у, гнусные тупые людишки... как же они меня злят...

– Не обращай внимания на жалких тварей! – утешил ее брат. – После уроков зайдем в магаз, купим тебе новые карандашики, ты порисуешь, и все пройдет!

– Я не хочу рисовать карандашиками, я хочу геноцид!

– Нарисуй себе геноцид!

– Это ваше желание? – с надеждой спросил Фурундарок. – Вы хотите геноцид?

– Нет, не хотим, - огрызнулась Полина.

– Зря. Вы просто не пробовали. Вы попробуйте.

– Не хотим, - повторила Полина.

– Вы не знаете, от чего отказываетесь. Я много раз устраивал геноцид, и недовольных никогда не было!

– Не хотим!

– Слушайте, я вам это даже засчитывать не стану. Хотите одиннадцатое желание? Бесплатно. Только чтобы это было желание геноцида.

– Даже так не хотим.

– Да ладно, давай возьмем, бесплатно же! – загорелся Денис.

– Не хотим!

– Подумайте как следует, смертные! – повысил голос Фурундарок.

– Померанцевы! – раздался гневный окрик.

Денис и Полина совсем забыли, что сейчас вообще-то урок. Лариса Павловна снова подошла к их парте и холодно велела:

– Померанцевы, оба вон из класса! Быстро!

– Нет-нет-нет, не надо, пожалуйста, мы не хотим, мы хорошо себя будем вести!.. – заверещали близнецы.

– Быстро встали и вышли! – процедила учительница, вытаскивая из-за парты Дениса. Тот упирался до последнего.

– Пожалста, Лариса Пална, не надо, можно мы останемся?! – заныла Полина, тяня брата в другую сторону.

– Нет, нельзя!

– Ну Лариса Пална!..

– Еще секунда сопротивления – и я вызываю родителей!

Денис и Полина уныло поднялись из-за парты. Запыхавшаяся учительница осмотрела их и фыркнула:

– То-то же. А то нашлись мне тут. Это в прежние времена школяры могли убить нелюбимого профессора остро отточенными перьями. А теперь что? Макбуком по голове треснете? Предупреждаю, я буду защищаться указкой.

– У нас нет макбуков...

– У меня есть! – не упустил шанса выпендриться Федосеев.

– Федосеев, сейчас и тебя выгоню вместе с макбуком! – прикрикнула Лариса Павловна. – Померанцевы, что застыли?! Ранцы взяли и... а... а это что?..

Поднимая ранец близнецов, она наклонилась и увидела то, что было у них под партой. Встретилась взглядом с Фурундароком – и, естественно, оторопела.

Денис и Полина похолодели. Да, Фурундарок не собирался палиться и сходу вошел в свой режим невинного младенца. Шмякнулся на спину, задрыгал ножками и загулил.

Но грудной младенец под школьной партой – это ни с какого боку не нормально!

– Померанцевы, это что такое вообще? – растерянно спросила учительница, поднимая Фурундарока. – Это откуда тут?

В классе воцарилась тишина. Все уставились на демона-младенца. Хотя никто, разумеется, не понял, что он демон.

– А мы его не знаем! – испуганно открестилась Полина.

– Да, он уже был тут, когда мы пришли! – добавил Денис.

– А почему же сразу не сказали?! – простонала учительница. – Померанцевы, вы меня в гроб вгоните!

Фурундарок бросил на близнецов злющий взгляд, но это осталось незамеченным. Не показывая зубов, демон заулыбался, агукнул и потянулся ручонками к Ларисе Павловне. Та невольно умилилась – таким няшным в этот момент выглядел демолорд Паргорона.

– Отнесу его в учительскую, - решила она. – Разберемся. А вы тут сидите тихо и делайте задания из учебника. С первого по шестое, дальше не надо. Кто все сделает – может заниматься своими делами. Если я не вернусь до звонка, идите на следующий урок.

Лариса Павловна устроила младенца поудобнее, на миг встретилась с ним взглядом и вздрогнула. Ей показалось, что тот смотрит осмысленно и как-то очень недобро.

– И чтоб не шумели мне тут, - еще раз напомнила она, выходя из класса.

Глава 19

Вначале Фурундарок хотел сразу сбежать. Улететь или телепортироваться, а женщине подкорректировать память. Или даже не корректировать – пусть рассказывает, кому пожелает. Ей все равно не поверят, а если и поверят – какое до этого дело ему, Величайшему Господину?

Но пока женщина несла его по коридору, он невольно разнежился. Даже обнял новую знакомую, почти доброжелательно ей улыбнулся и стиснул грудь крохотной ручонкой.

Фурундарок был младенцем – но прежде всего он был гхьетшедарием. А все нормальные гхьетшедарии в числе прочих достоинств отличаются безграничной любовью к женщинам... а многие еще и к мужчинам, но это уже опционально. А поскольку фальшивые формы гхьетшедариев внешне похожи на смертного человека, человеческие женщины у них котируются.

И эта женщина Фурундароку пришлась по душе. Все-таки телесно он был младенцем – и это вносило некоторый вклад в его поведение и вкусы. Его всегда особенно привлекали женщины с природным талантом к... кормлению младенцев.

У этой таланты были весьма велики.

– Агу!.. – приветливо сказал он. – Агу!..

– М-м-м, какой милый малыш! – улыбнулась ему Лариса Павловна. – Откуда же ты там взялся-то? Ничего, сейчас отнесем тебя к директору, разберемся.

Директор сидел в учительской. Просматривал какие-то бумаги. Кроме него там были Нинель Зиновьевна и Клара Борисовна, учительницы музыки и математики. Пережидали окна.

– Ксенофонт Вячеславович, а что вы на меня столько классов повесили?! – возмущенно выговаривала математичка. – Вон у Свиридова всего один! Ему лучше добавьте!

– Свиридов на полставки, - устало ответил директор. – И у него два класса, а не один.

– А у меня семь! – повысила голос Клара Борисовна. – Полная ставка – это семь классов, а половина – два?.. Это как так выходит? Ксенофонт Вячеславович, я детей математике учу, я пока еще семь на два разделить умею!

– Клара Борисовна, ну что я сделаю... – поморщился директор.