Демон сакуры

– Вот бы и мне побывать в Саппоро! – неожиданно для себя сказала она и прикусила язык.

Георгий Петрович в разговоре за столом сообщил, что живет именно в этом городе.

– Это можно устроить, – спокойно ответил он. – Насколько я понял, ты окончила школу, а в колледж не поступила. И сейчас совершенно свободна.

– Но подожди! – испугалась Ирина Ивановна. – Так нельзя! Я хотела, чтобы Майя вернулась обратно в школу или хотя бы поступила на завод ко мне ученицей, а потом сдала экзамены в наш профильный техникум.

– Но, наверное, решать самой девочке, – мягко заметил он и улыбнулся зардевшейся Майе.

У нее буквально перехватило дыхание от открывающихся перспектив. Только что этим утром она ощущала жуткую растерянность и просто не представляла, как ей жить дальше. На завод ей совершенно не хотелось. И вдруг получить предложение поехать в Японию, пожить там с отцом. Майя о таком и мечтать не могла.

– Я только «за»! – возбужденно ответила она. – Мамочка, ты согласна?

– Но тебе нет еще и шестнадцати! – упрямо проговорила та.

– Но паспорт-то уже есть? – поинтересовался отец.

Майя закивала и сложила руки в умоляющем жесте.

– И насколько я помню, день рождения у тебя скоро, двадцать пятого сентября, – добавил он. – А с документами я сам все решу, по поводу визы можете не беспокоиться. И я все оплачу. Майя моя родная дочь, и я хочу с ней поближе познакомиться.

Ирина Ивановна сильно покраснела, ее глаза повлажнели. Она хотела что-то сказать, но Георгий Петрович строго на нее глянул и сурово произнес:

– И не моя вина, что я не общался с дочкой все эти годы! Ты же сама мне постоянно говорила, что Майя и слышать обо мне не желает.

– Мама?! – возмутилась Майя.

– Прости меня, – вновь повторила Ирина Ивановна. – Из-за своей застарелой обиды я не допускала отца в твою жизнь. А Гера, и правда, постоянно рвался общаться, сколько раз звонил, хотел приехать, приглашал тебя в Питер. Но я всегда была категорически против, и тебе ничего и никогда о нем не рассказывала.

– Мы и поссорились-то из-за какой-то ерунды, – после паузы сказал Георгий Петрович. – Ты же сама меня выгнала, Ира! Я оставил дочку не по своей воле.

– Характер уж у меня такой, – сухо ответила она и замолчала.

– Значит, только из-за твоего паскудного характера я была столько времени лишена отца?! – выкрикнула Майя и выбежала из кухни.

Слезы душили ее, сердце билось так сильно, что было больно в груди. Она заскочила в ванную и закрыла дверь на задвижку. Майя всегда считала, что отец бросил их, когда она была совсем маленькой, и только его вина, что они остались одни. А оказалось, виновата лишь мать.

– Как она могла? Как она могла? – в исступлении повторяла девушка.

Ей хотелось кричать от несправедливости всего произошедшего. Но она изо всех сил сдерживалась, боясь показаться отцу истеричкой.

Майя умылась ледяной водой, посидела какое-то время на краю ванны и постепенно успокоилась.

– А вот возьму и поеду в Японию назло всем! – сказала она. – Имею право!

Майя тщательно вытерла лицо, поправила растрепавшиеся волосы, вздернула подбородок и вышла из ванной. Но с ней, как оказалось, никто спорить и не собирался. Родители сидели на диване в гостиной, Ирина Ивановна выглядела притихшей.

– Мне очень понравились твои работы, – серьезно проговорил Георгий Петрович, как только Майя устроилась в кресле напротив дивана. – Я считаю, у тебя есть природный талант. А то, что твой стиль такой неординарный, только плюс. Твои картины не перепутаешь с другими. И я понимаю, в вашем небольшом городе трудно будет найти применение подобному творчеству. Но считаю, останавливаться нельзя, такой дар необходимо постоянно развивать и продолжать искать себя.

– И все-таки девочке стоит получить нормальную специальность, – сухо заметила Ирина Ивановна.

– Никто и не спорит, – ответил он. – Но пока Майя не определилась, чем бы еще хотела заниматься, пусть себе рисует в свое удовольствие.

Майя довольно заулыбалась. Подход отца ей необычайно понравился. Она, и правда, не определилась, но точно знала, что идти по стопам матери и всю жизнь проработать на заводе инженером, было не для нее.

Лепесток сиреневый с иероглифом «Хара» [4]

Сакура на склоне свесила ветки,Лепестки опали на солому крыши.Хижина старая принарядилась.

4

Японский иероглиф «Хара» имеет несколько значений: душа, тайные мысли.

В конце февраля Майя прилетела с отцом вначале в Токио в аэропорт Нарита, затем они отправились в Ханэда, аэропорт для внутренних линий. Оттуда осуществлялось множество рейсов на остров Хоккайдо, где и находился Саппоро. Майя впервые в жизни выехала за границу, жалась к отцу, робела от обилия впечатлений и потока информации и терялась в незнакомом ей мире. Ей казалось, она попала на другую планету. Все вокруг говорили на непонятном ей языке, и впервые Майя остро пожалела, что не учила, как следует, английский в школе. Она поняла, что это международный язык и любой уважающий себя человек хотя бы в малых объемах знает его. Девушка с завистью наблюдала, как легко отец общается и на японском и на английском, и дала себе слово, как можно скорее заучить хотя бы самые необходимые выражения. Она даже купила в аэропорту разговорник, и когда они уселись в самолет, летящий в Син-Титосэ [5] , сразу уткнулась в него и начала старательно заучивать расхожие фразы типа: «Добрый день», «Спасибо», «Как пройти туда-то…» и т. д. Отец с улыбкой наблюдал за ней, но замечаний не делал, и она была ему благодарна за чуткость. Майя чувствовала себя не в своей тарелке, осознав, как плохо она образована, и удивлялась собственной глупости. Она вспоминала, с какой неохотой училась в школе, как игнорировала домашние задания и с каким трудом сдавала экзамены. Ее кругозор был узок, знаний явно не хватало, и это мешало адаптироваться в новом, незнакомом ей мире.

5

Название аэропорта Саппоро.

«Ну, ничего! – думала она, листая разговорник. – Буду сейчас зубрить день и ночь! Выучу и английский и японский. Папа еще очень удивится моим способностям!»

За то короткое время, что они находились вместе, Майя окончательно очаровалась отцом и хотела ему соответствовать. Ее восхищало все – и манера поведения, и обширные знания по многим предметам, и умение одеваться. Она видела, как легко он приспосабливается к окружающей обстановке, как просто находит язык с незнакомыми людьми, и понимала, что это результат постоянной работы над собой. И сейчас ее собственная лень в учебе казалась странной и непростительной, и Майя жаждала наверстать упущенное, но она заметила, что поведение отца стало другим. Казалось, обычная выдержка иногда ему изменяет. Майя не могла понять причину, и когда они в аэропорту ожидали свой рейс, решила задать ему прямой вопрос.

– Понимаешь, дочка, – старательно подбирая слова, ответил Георгий Петрович, – одно дело, когда я любил тебя на расстоянии, ведь мы совсем не общались. Но сейчас ты рядом, и я отвечаю за тебя и перед мамой и перед собой. Поверь, я сам удивляюсь, отчего иногда так нервничаю. Наверное, все дело в том, что ты, хоть тебе уже и исполнилось шестнадцать, все еще в моих глазах маленькая девочка. И я иногда странным образом превращаюсь в глупую наседку, распускающую крылья над своим птенчиком. Мне самому забавно это отслеживать, но я пока ничего не могу с собой поделать.