Демон – тоже человек. Сборник рассказов

Сначала появилась рука: крепкая, бледная, с отросшими загнувшимися ногтями. Рука вцепилась в противоположный край колодца. Одним прыжком подземный бог вылетел из воды, окатив меня потоком брызг. Он опустился на камень и обернулся. Лица за спутанными мокрыми прядями не было видно.

– Как я надеялся, что ты поверишь в эту дурацкую легенду, – сказал он, откидывая волосы. Я увидел нос с горбинкой, хитрые чёрные глаза, рот с презрительно опущенным вниз уголком.

– Отец… – прошептал я и потерял голос.

Он перемахнул через колодец и сбил меня с ног.

– Пять лет я ждал, пока ты, тупой осёл, притащишь сюда какую нибудь шлюху.

Он навалился сверху и вцепился рукой мне в горло, но я был так потрясён, что и не думал вырываться.

– Зачем? – с трудом выдавил я.

Он закатил глаза:

– Затем, что я такой же осёл, как и ты, и поверил своему отцу, только тянул ещё дольше. Ты детьми не успел обзавестись?

Я замотал головой.

– Ну и славно, – сказал он. – Значит на тебе всё кончится.

Он легко поднял меня в воздух и бросил в колодец. Я барахтался, пытаясь выбраться, но вода сгустилась, превратилась в сотни холодных пальцев. Они впились в мою кожу, и как я не бился, выбраться не мог.

Отец посмотрел на меня сверху вниз и с досадой сказал:

– Не мог подкачаться? Как я твои тряпки сейчас натяну?

Он прыгал по пещере, натягивая мои слишком узкие джинсы, а я боролся с ожившей водой.

– Пап, помоги! –крикнул я захлёбываясь.

Он присел на краю и ткнул пальцами в расстёгнутый пояс

– Прикинь? Не застёгиваются. Как я в них пойду? Чего ты дрыщ такой?

Меня утянуло вниз, я задёргался, вырываясь из цепких рук, снова вынырнул.

– Пап! Я же твой сын! – крикнул я с угасающей надеждой.

– А я же свой я, – передразнил меня отец. – Кто из нас мне дороже? Ты, сынок, чего хотел? Вечной жизни? Твоя мечта сбылась. У тебя впереди вечность.

Отец натянул куртку, она с трудом налезла на его широкие плечи, запихал вещи в рюкзак, вытащил из кармашка ключи от машины. Его взгляд упал на окровавленное тело. Он легко поднял его на руки и бросил в колодец.

– Это тебе, чтобы не было так одиноко.

Он ушёл, ни разу не оглянувшись. Пиликнула моя сигналка, затих вдали шум мотора, и наступила абсолютная тишина.

Тело бывшей подружки ушло в глубину, но я ещё сопротивлялся. Всё, что я мог –это высунуть голову. Выбраться из колодца не давала вода, она держала крепче сотен рук. Я долго бился, потом устал. Висел в этой чёртовой дыре и смотрел, как уходит луна, как начинается рассвет.

В пещере пусто и тихо. По ночам покрикивает совка, днём свистят цикады. Я слежу за тем, как ночь сменяет день, день сжирает ночь, и больше ничего не происходит.

Я решил утонуть, падал вниз бесконечно долго, и мне казалось, что прошло много часов, а дна всё не было. Я дышал водой, как воздухом, кругом была сплошная чернота и неровные стены каменного колодца. Когда мне надоело, я поплыл вверх, и через три взмаха руками вынырнул на поверхность.

Кругом обман. Мне скучно и голодно, и я не знаю, какое из этих чувств сильнее. Я уже хочу умереть, но не могу. Мечта сбылась: я бессмертен и молод, а радости нет.

Крошечный кусочек моей вечности прошёл, когда я услышал голоса. Кто то решил переночевать в древнем пещерном городе. Вряд ли этот кто то пришёл сюда перерезать глотку своей подружке, но хоть какое то развлечение. Что будет, если я утащу его в колодец? Утонет ли он тут, или останется со мной. Умрёт или будет умирать и воскресать, и я буду держать его где нибудь на дне и доставать, когда будет скучно. А если это будет девушка? Мне так тоскливо, что я готов даже снизить для неё планку. Надолго её всё равно не хватит. Да хоть кто нибудь. Я самодостаточный, но оставаться навечно наедине с самим собой – это слишком. Или, может, нашептать ночью, в темноте рецепт вечной молодости? Пусть западёт в голову, пусть разъедает изнутри, пока не пропадут последние препятствия. И тогда, напившись крови умирающей девчонки, цепкие руки ослабнут, и в колодце появится новый жилец. Вечный, молодой.

У меня появилась надежда, и призрачные пальцы, вцепившиеся в меня, возбуждённо зашевелились. Я без всплеска ушёл под воду. Что то странное случилось с моими губами. Мне пришлось тронуть рот рукой, чтобы понять: кажется, я всё таки умею улыбаться.

Ракшас с дефектом

Вместо стекла во входной двери родильного отделения торчала фанерка с коричневыми пятнами сучков. Лёня дёрнул раз, дёрнул два, с душераздирающим скрипом створка сдвинулась, сгребая грязный снег и застряла.

– Дверь закрой! – рявкнула техничка в грязном халате. – В лифте родился? Всё отделение застудишь!

С виноватой улыбкой он сделал, что требовали. Уборщица бросила размазывать грязь с талой водой по полу и шмякнула тряпку ему под ноги.

– Ноги вытирай! Ходят тут, а мне перемывай за ними, – разворчалась она. – Чего припёрся, старый чёрт?

– Так жена у меня рожает, – совсем стушевался Лёня. Он послушно встал на темно-серую драную мешковину: запузырилась вода между подошвами, потекли струи в разные стороны. Чище не стало.

Уборщица всплеснула руками:

– Ну ты ж смотри. Дед старый, а туда же! Срам один на уме! О душе думать пора! Или от молодого кого понесла?

Бабка ехидно сощурилась, ожидая реакцию. Лёня почувствовал, как заклокотало в груди.

– Да что вы себе позволяете? – от возмущения он задохнулся, и в конце фразы сорвался на фальцет, от чего ещё больше смутился и покрылся пунцовыми пятнами.

С удовлетворённой улыбкой бабка выдернула тряпку у него из-под ног.

– А ты горлом тут не бери, много таких горлопанов развелось. Я тебя не боюсь, чертяка. У! – потрясла она кулаком, потом махнула и пошла дальше размазывать грязь по полу. На её дряблой шее покачивался серебряный крестик.

– А как зовут тебя, божий человек? – елейным голосом спросил Лёня.

– А тебе зачем? – зыркнула бабка.

– Отцу нашему за тебя помолюсь, здоровья просить буду. Тяжело, чай, в таком возрасте ведра с водой таскать.

– Тяжело, сынок, ой как тяжело. – Бабка шустро усыновила "старого чёрта". – Помолись, добрый человек. Евдокией меня зовут. И я помолюсь.

Не спросив имени, она натянула обычную свирепость на лицо. За спиной Лёни скрипнуло, и бабка заорала:

– Куда прёшь? Ноги вытирай, лишенец!

Лёня увидел в углу телефонную будку и кинулся к ней. Трубки не было, в мятом корпусе – прорези для микрофона и динамика. Он нашарил двушку в кармане и сунул в монетоприёмник.

– Транспортный отдел. Слушаю! – гаркнул молодцеватый голос.

– Тише, пожалуйста, – взмолился он. – Тут будка без стекол и автомат без трубки.

На том конце вздохнули и спросили вполголоса.

– Говорите, что у вас?

– Это Леонард, ракшас, у меня жена рожает, в шестой горбольнице. Тут подходящий объект есть. – В голосе появились умоляющие нотки. – Может, подвесим меточку и к нам?