Демон в шоколаде. Зимний бал в академии

А ведь точно. Дело именно в этом.

Аланта не глупышка, а, как сказал Салмелдир, прожженная интриганка. Возможно, родилась такой, а может быть, жизнь заставила крутиться. Но сути это не меняло. Ей абсолютно не важно, знают ли о моей подлинной расе окружающие. Ей важно, чтобы они поверили в то, что сама дракониха понятия об этом не имела, а дралась исключительно с человеком. Подумаешь, убить какую-то человеческую девчонку. В сущности, пустяк, ерунда. И совсем иное — попробовать причинить вред себе подобной. Ой, нет! Походить на Аланту совсем не хотелось. Скажем иначе, попытка убийства существа редкой, почти исчезнувшей расы, наказывалась намного строже, чем убийство человека.

И тут меня посетила еще одна догадка: слишком много конфликтов древних и людей. Ни одна личность не позволит вытирать об себя ноги, но ни одна разумная личность не рискнет открыто пойти против врага превосходящего ее силой и численностью. А тайно? Тайно могли бы рискнуть выступить?

Я поняла самое главное — скрытая конфронтация вполне возможна. Даже несмотря на короткую жизнь, среди людей рождались гениальные умы, чьими изобретениями не гнушались пользоваться и древние. Правда, не восхваляя заслуг создателя. И что мы имеем? Конфликт назрел давно. С тех пор численность древних сократилась и продолжает уменьшаться, а их магия тает на глазах. В то время как люди процветают.

Совпадение? Не думаю. Чтобы понять людей нужно стать частью их сообщества. Каким бы умным и догадливым ни был демон, он не сможет проследить эту закономерность, ибо только тот, кого унижали, поймет всю горечь и обиду униженного.

— Это не важно, — зло ответил драконихе Сеттар. — Ты посмела причинить вред моей невесте. Намеренно.

И вот теперь Аланта вздрогнула. Когда человек становится избранным древнего (а такие случаи изредка, но все же имели место быть), он приобретает иной статус. Значит, и наказания избежать не удастся. Я видела, как в зеленых глазах затаился страх, но женщина расправила плечи и высоко подняла голову, держа перед собой скованные руки. Насколько ей позволили наручники и цепи.

— Вы не имеете права меня судить! — заявила она.

— Мы? Нет! — с раздражающей улыбкой ответил ей Салмелдир. — Любишь кататься, Алли, так люби и катайся! Твой случай будет рассмотрен Советом древних. Прошение подано, ждем посла с их решением. И ты сама нарвалась. Даже у наглости есть предел.

Казалось бы и так огромные глаза драконихи еще больше округлились.

— И ты ее защищаешь? — тихо спросила она.

— Я защищаю справедливость. Если Совет сочтет тебя невиновной, первый принесу тебе извинения, но правда должна прозвучать, — в тон ей ответил эльф.

— Вы все против меня?.. — ошеломленно выдохнула Аланта.

— Ну, почему же все? — Малх! И снова улыбка Салмелдира. Если уж она меня так раздражает, представляю, как у драконихи внутри все переворачивается. — Один из нас точно спешил к тебе на выручку. Народ для разврат… Простите, дамы! Я хотел сказать, для беседы собран. Приступим?

И пока Аланта обводила взглядом всех присутствующих, пытаясь понять, кто есть ее тайный защитник, эльф упростил ей задачу, подтолкнув Бриса вперед.

— Вот этот юный герой спешил на помощь плененной даме! — издевательски произнес он. — Может, расскажешь, что вас связывает с адептом Леонсом?

— Первый раз его вижу! — процедила Аланта и демонстративно отвернулась, словно ей даже смотреть в сторону юнца было неприятно.

Мы же с Эммерсом переглянулись. Он даже улыбнулся мне. Врет и не краснеет! Своими собственными глазами видела, как они мило беседовали. Да все, кто был в ту минуту на полигоне, это видели.

— Вот и чудесно, — почему-то обрадовался Салмелдир. Я же откровенно ничего не понимала, но Сеттар спокойно взирал на происходящее. Значит, все шло по плану, ибо не доверять демону причин не было.

— Мне, наконец, расскажут, что здесь происходит? — снова отмер ректор.

— Обязательно, Ангус. Как только я сам уточню интересующие меня моменты. — Эльф развернулся в сторону Бриса, который хоть и не проронил ни слова, но уже готов был грохнуться в обморок, как изнеженная барышня. Тьфу! А еще боевик! — Ну, юноша, а поведайте-ка нам, с какой целью вы пытались взломать защитный контур академии с помощью вот этой занятной вещицы.

Салмелдир подбросил в руке сияющий прозрачный шар, в котором тут же заклубилось что-то белое, отдаленно напоминающее снежный вихрь в новогодней игрушке.

Вот это поворот!

— А пока вы собираетесь с мыслями для исключительно правдивого ответа, — продолжил эльф, — я вам в качестве справки сообщу, что вы совершенно зря потратили время и так рисковали. — Леонс вздрогнул и поднял глаза на куратора, который даже не смотрел на адепта, он лениво наблюдал за реакцией Аланты. Все-таки, что демон, что эльф — те еще мерзавцы!

— Почему? — голос Бриса прозвучал хрипло и тихо, словно он очень давно им не пользовался.

— Хороший вопрос! — похвалил его Салмелдир. — Потому что у вас не было ни единого шанса на успех. Объясню. Во-первых, вашего магического потенциала не хватило бы даже на разовое использование «взломщика». Во-вторых, вы не видите потоков, и случайная линия отката, попавшая в вас, могла бы убить. Это в лучшем случае. В худшем — вы бы, адепт Леонс, выгорели и до конца дней влачили бы жалкое существование мага-неудачника, испытывая ежедневно жуткие боли. И рано или поздно все равно свели бы счеты с жизнью, но уже по собственной воле. И в-третьих, женщина, которую вы пытались спасти, все равно бы никогда этого не оценила. Но…

Эльф подошел к Леонсу вплотную и приподнял его подбородок, заставляя юношу смотреть в глаза.

— Но это ваше дело и ваше право. В конце концов, по законам человеческих земель вы уже совершеннолетний мужчина, а стало быть, можете отвечать за свои поступки по закону. Итак, что мы имеем. Первое: учащийся тайком пронес в академию артефакт, действие которого не только могло причинить вред живым существам, но и несомненно нанесло бы тяжелый урон самому замку. Второе: адепт, находясь на территории учебного заведения, сам использовал магические заклинания, которые причинили вред другим существам, что само по себе…

— Когда?.. — попытался возразить Брис. Ох, зря он это! Зря! Пора бы усвоить за два с лишним года, что если куратор тебя обличает, значит, вина твоя доказана!

— Запрещенное усыпляющее заклинание третьего порядка, в результате которого на вверенном ему посту заснул имперский гвардеец Матиас Кроу. Мужчина упал, получив сотрясение мозга и вывих руки. Сейчас им занимаются целители.

— Что-о-о-о? — практически зашипел ректор, но на него даже не посмотрели.

— Мне продолжать? — спросил эльф.

— Не надо… — жалко пискнул Леонс. Видимо, много глупостей натворил и понимал, что куратор обо всем знает.

— А скажите мне, дорогой мой друг Ангус, какое наказание ждет адепта только за первые два проступка, озвученные мною, не считая того, что провинившийся юноша вступил в сговор с опасной преступницей, находящейся в процессе разбирательства с Советом древних?

Вот теперь Сеттар внимательно посмотрел на магистра Одайла. Но тот, словно выброшенная на бережок рыба, хватал ртом воздух и тщетно пытался ослабить завязки профессорской мантии.