Демон во мне

Договорив это, он протянул ладонь и воскликнул:

— Ну же, встречайте своего нового Властителя!

Тяжелая невероятно мощная сила начала надавливать на это помещение. На спину будто падало что-то очень-очень крепкое, заставляющее меня рухнуть на пол. Позвоночник словно изгибался под воздухом, закаленным до высокого свинцового градуса.

Но мы продолжали сопротивляться и держать спины ровными.

— Как ты можешь быть новым Властителем?! — прокричал один из друзей, самый высокий.

— Как ты его убил?!

— Веастер, я заколдовал одного из своих и его ближних подчинённых и внушил в нужный момент подойти слишком близко и открыть свой разум для моей силы. И я убил его и этого подчиненного. Еще раз повторяю. Ваш бывший Властитель — урод, который украл мою власть и власть подобных мне божеств, чтобы убить их и стать новым Богом. Но на деле он бывший слабак, решивший тут стать великим. А я решил ему в очередной раз убедиться в том, что он всё-таки настоящий неудачник. Я убил его, и он понял, кто я на самом деле такой, правда в самый последний момент. Я его заставил мне довериться и в последний момент убил его с помощью рук его верного слуги, который и меня обожал. И с этим обожанием он погиб от моих рук, до конца не осознавая, что я не тот, кому надо было доверять.

Меня словно пронзило разрядом молнии. Все привычное в моем внутреннем мире сносилось под ураганной волной ужаса.

— Не может быть… — ахнул второй друг из девятки.

— Может. — довольно улыбнулся Амарант. — Меня почему-то так сильно потянуло на откровения. Может быть потому, что я столько лет молчал?

— Как ты мог?! — разочарованно кричала Бомарли.

— Я ждал, когда меня сделают приемником, чтобы потом захватить власть над этим миром. Я стал приемником, когда схватил и запер Вольеторда. Ведь я поймал самого главного врага Властителя, и он за это меня наградил. Но я решил не спешить. Я помог сбежать Вольеторду, заставив всех думать, что сбежал он сам, в том числе, и он так думал и его свита, ведь он не знал, кем я был раньше, ибо перерождение немного стерло ему воспоминания об его бывших богах. Это я узнал, когда первый раз его схватил и задал вопрос, знает ли он меня. Он сказал, что я левая рука Властителя и его жалкая марионетка. Но силу Ганерхарда во мне он учуял, потому что себе подобных мы чувствуем сразу. Вот только он думал, что я не хочу возвращать родную вселенную, мол, мне и в этой хорошо. Он считал меня предателем. И я заставил его в эту ложь поверить. На самом деле я хотел захватить всю свою бывшую силу Ганерхард, чтобы с помощью нее управлять всеми мирами, двумя вселенными, и не иметь возможности кому-то стать сильнее меня. Чтобы все силы вселенных были в моих руках. Чтобы никто не имел возможности перемещаться из одного уровня в другой. Я в Астрале наблюдал, как ганеры захватывали тела и помогал им, не вмешиваясь. Я в Астрале потихоньку и медленно подчинял разум каждого, не вызывая ни у кого подозрений, показывал себя с лучшей стороны, заставлял других мной восхищаться и мне верить.

— И ты специально вначале проиграл в бою против Вольеторда? Ведь ты, раз стал приемником, мог бы убить его сразу же. — ошеломленно проговорил Веастер.

— Чтобы дать ему получить свое и дать ему победить в самый последний момент. — широко улыбаясь, кивнул Амарант.

Я думала, он преследовал благородную цель — спасти мир людей от ганеров и Вольеторда ради меня.

А он упивался жаждой власти!

Я думала, он добр, справедлив, а в этот момент в его уме творилось ужасное своей сутью безумие.

Это печальное осознание вгрызалось в мою плоть зубастыми острыми лезвиями. Я в ужасе обомлела. Эта правда впивалась кинжальной огненной болью в самую глубь собственной души. Она душераздирающей ярчайшей вспышкой терзала всю меня.

Он бывший бог из иного мира, погибший во время рождения новой вселенной, и перерожденный здесь в облике простого демона. Но он смог подняться на высокий уровень и сильно сблизиться с бывшим Властителем, который, по его словам, и создал наш мир…А сделал Амарант это, чтобы поменяться с самым властным созданием во вселенной местами, ведь тот затмил его родной мир и убил всех бывших богов.

И Амарант, узнав, что некий возрожденный Вольеторд со своей небольшой свитой тоже решил вернуть его родную вселенную, начал втайне помогать ему, использовать. Позволил Вольеторду сбежать, не мешал ему проделывать ритуал и сливать обе вселенные и ждал, когда весь Ганерхард выльется в портал, чтобы в самый последний напряженный момент убить Вольеторда и заполучить его полученную силу…свою бывшую силу…весь Ганерхард.

Он ждал подходящего момента, чтобы убить Властителя и не дать Вольеторду проиграть. Он помог ему выиграть и в этот же момент сам вмешался и убил его…

Я-то думала, Вольеторд ненавидел Амаранта, потому что тот запер его и помешал сто лет назад воплотить свой план. А на деле Вольеторд считал Амаранта еще изменником и предателем…а по факту он был предателем и изменником для всех нас.

— Зачем ты тогда убил того ганера, который меня мучал? — вырвалось у меня.

— Чтобы ты полюбила меня, и я мог питаться твоей энергией, а ты даже не могла этого ощутить. Но в нужный момент я дал ганеру убить тебя. А его убил, чтобы ты мне верила.

— Он говорил, что ты проиграл…он тебя тогда явно ненавидел…

— Ганеры служат силе Ганерхард. Они не живые создания, а созданная энергия с целью подчинения и выполнения приказов. Вольеторд поглотил человеческие души, и эта сила стала служить ему, и ганеры оказались в его власти. Но сейчас я поглотил душу Вити и забрал, точнее вернул, его укравшую силу себе обратно. А раз она течет по моим венам, то ганеры принадлежат теперь мне. И сопротивляться этому они не могут. Я стал их новым хозяином. Точнее, я раньше им и был, до своей божественной смерти. Но из-за перерождения они, эх, не могли сразу прийти ко мне. Нужно было мне вернуть всю свою силу. Мне нужно было стать вновь тем, кем я был изначально: властным, великим, темным, жестоким и беспощадным божеством. Такие, как я, не испытывают ни чувств, ни эмпатии, ничего, кроме жажды власти и упивания чужих душ. Но сейчас я решил не просто стать тем, кем был изначально. Возвращать себе подобных я не хочу. Я всегда был сильней и умней их, и все два мира теперь по праву принадлежат мне. Ганерхард в моей власти. Я, как приемник Властителя, повелеваю теперь здесь, и никто мне не сможет противостоять, потому что никого сильнее меня в этих мирах нет и не будет. Никогда.

Я судорожно вздохнула, чувствуя, как раскалывалась моя голова от свалившейся тяжелой информации.

— Я многое скрыл от всех. Чтобы мне верили. Чтобы ты, Алиса, верила, что я твой спаситель. И то, что демоны помочь не хотели — я тебя тоже обманул. Я и их обманул, сказав, что светлые добрые ангелочки прилетят и спасут наши шкуры. Никто не спасет ваши шкуры. Я ослабил каждого, чтобы никто не помешал мне. Я и Вольеторда обманул, заставив поверить, что никто, кроме меня, ему не хочет противостоять. Ведь он не видел никакого сопротивления, все для него шло идеально, потому что я ему обеспечил свободный путь к достижению. Я притворялся все эти годы, скрывая истинного себя. Но теперь все изменится. Вольеторд не так плох, как вы думали. Он просто хотел вернуть свой мир и жить в нем, а не здесь. А я…хочу властвовать над каждым, контролировать каждого и поедать чужие энергии.

Понятно. Нас тоже использовал, но силой доверия. Он говорил мне, что один единственный бросит вызов Вольеторду, потому что демонам якобы плевать. А на деле волю других он подавлял, а из-за разрушения гармонии мироздания другие высшие духи не могли ему помешать, ибо заперлись в своих уровнях…

Амарант изменник, преступник, обманщик, манипулятор, монстр и убийца! А я наивная, очень наивная…просто доверчивая!

Когда-то мне было противно, что ганер меня обманул и украл мое тело…но осознание этого предательства не просто сорвало мне крышу.

Оно убило внутри меня всю веру за светлое будущее.

Не укладывалось это шокирующее осознание. Оно своей сутью просто разрывало мне голову. Столько пугающих мыслей, которые когда-то терзали меня, столько надежд, которые мотивировали меня — все это мощным хлопком внутри взорвалось и уже показалось такой мелочью…А вот предательство Амаранта впилось острым осколком в горло. Я чувствовала остро эту кипящую рану, ударяющую по сознанию не столько от боли, а сколько от одной лишь мысли, ужасной разочарованной мысли: он предатель, он обманщик, он чертов злодей.