Демонический культиватор 3

* * *

На втором этаже особняка семьи Вахрамеевых.

Просторная гостиная комната. Свисающая с потолка дорогая даже на вид люстра; длинный столик с белой скатертью, на котором стояли различные блюда. По бокам сидели молодые люди напротив друг друга, которые только что пришли. Во главе стола находилась госпожа Вахрамеева, сохраняя легкую улыбку на лице и гостеприимное молчание. За ее спиной, держа в руке столовое полотенце, стоял старик, который выглядел как дворецкий.

Вайю неожиданно для себя подумала, что расслабленно потягивающий вино Иньдуан — с этими его зачесанными назад волосами с белыми прядями и слегка неаккуратной бородкой — действительно напоминал какого-то потомственного аристократа… Обнищавшего не по своей воле.

Пока не открывал рот, сразу становясь чем-то непонятным, мало прогнозируемым — то «бестактным парнем со двора», то «прожженным реалистом-прагматиком», то «отстраненным поучателем», то «задумчивым философом не от мира сего». Продолжать можно долго.

Больше всего Вайю раздражало то, что из-за него она чувствовала себя не в своей тарелке. Будто привела своего ухажера бабушке для знакомства. Хотя все было ровно наоборот — это бабушка предложила совместный ужин для последующего серьезного разговора.

* * *

Старик во фраке был среднего четвертого уровня, бабушка Вайю — позднего пятого. Ага. Неплохое вино. Хотя мне особо не с чем сравнить. Хочется рыгнуть от удовольствия, но, пожалуй, попридержу своего «змия» в узде… Опозорю не сколько себя, а Вайю, что привела меня сюда. Хотя на ее пунцовое лицо я бы посмотрел… Но да ладно. Улыбнулся, сквозь полупустой бокал, рассматривая силуэт девушки, с аристократичной осанкой сидящей напротив.

Старик покинул гостиную, тихо закрыв за собой полотна двухстворчатой двери.

— Можете звать меня Верой Александровной, — учтиво, но бесстрастно наконец нарушила тишину бабушка Вайю. — Как мне к вам обращаться?

— Иньдуан. Можно просто Дуан, — поставил бокал и внимательно посмотрел на главу семьи Вахрамеевых.

— Что ж, Иньдуан. А почему не Дмитрий… Дмитрий Александрович? — проявила она осведомленность, не меняя в выражении лица.

Слегка улыбнулся:

— Все что было до — оставлено там же. Ибо ничего заслуживающего внимания. Период жизни, который был пройден с минимальными потерями для себя.

— Что вы имеете в виду? — не совсем поняла женщина и слегка нахмурилась. О, наконец-то проявила реальные эмоции!

— Могло быть и хуже… И я бы перед вами здесь не сидел. Все что не делается — все к лучшему, — разрезал стейк столовым ножичком, а затем положил прибор обратно на салфетку.

— О, — еще больше нахмурив брови, Вера Александровна переглянулась с Вайю — та попыталась ей просигнализировать, по-видимому, чтобы бабушка переходила поскорее к делу, но последняя, кажется, решила вести разговор как запланировала. — Кроме имени, я не особо всматривалась в вашу биографию… Мать, отец?

Да что вы, склонен вам не верить.

— Нет у меня никого… — и задумчиво добавил. — Уже никого нет…

— Расскажете? — любезно, но настойчиво попросила Вера Александровна.

Как будто в каком-то фильме сижу…

А так, я понимаю, для чего этой женщине нужна была моя откровенность.

— Подробнее? Что там рассказывать? — поправил рукава рубашки под пиджаком, настраивая голову, которая стремилась думать совсем о другом; хотите откровение — получайте, почему нет. — Мать отошла в мир иной. Воспитывала сурово, часто ссорились, мирились. Есть поступки, о которых мне совестно, но не более… Дедушку с бабушкой, к сожалению, не застал — умерли за несколько лет до моего рождения.

— Отец, родственники? — кивнув, продолжала как ни в чем не бывало бабушка Вайю.

Теперь это уже походит на допрос?

Пожал плечами:

— Не знавал. С дальними связь не поддерживал еще при жизни матери, а когда ее не стало… тем более.

— Прошу прощения за свои наводящие вопросы, господин Иньдуан, — не сводя с меня глаза, попыталась объясниться Вера Александровна; мысленно потер ладошки, кажется, уже потихоньку переходим к главной теме вечера. — Но я хочу в первую очередь понять, по какой причине у вас не было ни друзей, ни связи с родственниками… Ни, судя по всему, даже длительных отношений с противоположным полом до того, как вы стали… культивировать?

Хотела ли она меня этим задеть и вывести из колеи?

Вяло ковыряющаяся в тарелке Вайю на мгновение подняла взгляд, но сразу опустила. Ей тоже был интересен этот момент.

— Знаете, — задумчиво поболтал алую жидкость в бокале, затем поставил его обратно на стол и медленно стал отвечать. — Еще до всех этих событий я, можно сказать, большую часть времени уделял внутреннему саморазвитию, взращиванию своего духовного Я… занимался культивированием — в еще более переносном значении этого слова. Протокультивацией. К тому же, наверное, я слишком буквально понял одно стихотворение…

Сделал двусмысленную и навязчивую паузу.

Вайю незаметно закатила глаза, подозревая, что теперь бабушке придется вести диалог по моим правилам.

Вера Александрова сомкнула губы, после чего из вежливости спросила:

— И какое же?

Сотворил на своем лице примерно такое же выражение лица, которым меня встретила эта женщина — будто это не она хочет от меня услугу, а я пришел к ней только за тем, чтобы оказаться в ее распоряжении:

— Чтоб мудро жизнь прожить, — переглянулся с Вайю, — знать надобно немало, — снова посмотрел в глаза ее бабушке; с легким намеком. — Два важных правила запомни для начала… Ты лучше голодай, чем что попало есть и лучше будь один, чем вместе с кем попало.

После небольшой паузы Вахрамеева, пытаясь совладать с собой, слегка удивленно уточнила:

— Омар Хайям, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь. Или его последователи, — отреагировал я.

— Вижу вы… — попыталась она подобрать нужное слово; морщины на ее лице стали еще более характерными. — Поэтический человек… — и нарочито заинтересованно спросила, хотя на мой взгляд хотела скорее подловить. — А еще какое-нибудь знаете у него наизусть?

В миг нашел нужное из десятков в свое время вырезанных в душе:

— Пожалуйста. Одно из моих любимых и тоже частично в тему, — мои глаза больше не видели женщин, комнату и этот мир.

Трясу надежды ветвь, но где желанный плод?

Как смертный нить судьбы в кромешной тьмы найдет?

Тесна мне бытия печальная темница, —

О, если б дверь найти, что к вечности ведет…

Установилась более продолжительная тишина — выражение бабушки Вайю было для меня непонятным, но задумчивым. Принялся за мясо, предварительно вдохнув его аромат. На вкус… Оно наверняка было бы лучше, не будь я культиватором седьмой стадии. Вяло подумал, что да, часто лучше поголодать…