Демонолога вызывали? Том 1

Отправились мы не сразу — Сомов решил перестраховаться и вызвал на место еще пару человек в подмогу. Они как раз и занялись ребятами, которых я отделал. Как только эти дела были улажены, наша компания погрузилась в бричку и направилась в неведомое управление. Веселый Акимыч, попыхивая трубкой, сидел на козлах и правил, а Сомов с напарником сидели по бокам от меня.

Стерегли, конечно же. Тощий еще поминутно косился исподлобья — не выкину ли какой-нибудь фокус?

Жаль, он не попался мне, когда я во всеоружии, с гримуаром, да еще отдохнувший… Тогда жизнь обязательно разделилась бы на «до» и «после». Хотя нет, у многих из тех, кто меня в подобном состоянии застал, вообще никакого «после» не бывало.

Или было, но очень короткое и незавидное.

Незавидной меж тем оказалась участь, которую мне заготовил здоровяк Сомов. Бричка остановилась возле приземистого здания из серого камня высотой в три этажа. Оно мрачно глядело на мир зарешеченными окнами.

— Выгружайся, — пихнул меня в бок тощий, — чего расселся?

— Ну ты чего, Василь, — хохотнул Сомов, — чай, не грязь подноготную сопровождаешь, а благородную особу. Понимание надо иметь!

С этими словами он попытался отвесить мне крепкий подзатыльник, от которого точно бы из глаз искры полетели, но я успел.

Слово.

Мыслеобраз.

Едва заметная преграда по форме черепа возникла в сантиметре от затылка и приняла на себя весь удар.

Захотелось наплевать на все правила хорошего тона и заставить этого козла, скажем, отгрызть себе язык. Чтоб трепался поменьше. Если б вокруг не кишела тьма-тьмущая ищеек, я бы не удержался. Убеждая себя, что пока рано наживать себе врагов, я стиснул зубы и побрел ко входу.

Митасовы, может, по местным меркам и не очень родовитые, но отношение к ним все-таки оказалось получше, чем к простолюдинам. С «закутком» — клеткой размером два на два я так и не познакомился.

— Слишком много претендентов на место, ты опоздал, — пискнул бесенок, устраиваясь у меня на шее и сжимая нос лапой.

Обычно его манера такие фокусы проделывать меня бесила, но сейчас я был даже благодарен — из «закутков» немилосердно несло. Даже на серных озерах в Аду запашок поприятнее будет.

Около получаса я просидел на жесткой лавке в «приемке», пока Сомов заполнял всякие бумаги. Пашпорт, к слову, так и не вернул. Интересно, а не нарушает ли это какие-нибудь местные законы. Впрочем, толком об этом подумать я так и не смог — от духоты и вони в голове мутнело, вокруг гомонили и переругивались офицеры, да еще кто-то не переставая хлопал тяжелыми железными створками.

Наконец Сомов появился из угловой двери и сухо сказал:

— Вставай, пошли.

Я подчинился. Мы вышли и двинулись по извилистому коридору, который вывел к двери с табличкой. На табличке ни должности, ни звания, одно только имя.

Покровский Сергей Вениаминович.

* * *

Сергей Вениаминович при моем появлении почти не подал виду. Так, бросил быстрый взгляд и продолжил что-то строчить на желтоватом листке бумаги. Сомов пихнул меня в спину, и я прошел к рабочему столу. Уселся на стул с неудобно выгнутой спинкой и осмотрелся.

Комнату Покровский занимал просторную, по площади как полтора десятка «закутков», но больше ничего не говорило о том, что в ней заседает большой начальник. А то, что он был большим начальником, даже дурак бы понял. Тут и там теснились стеллажи, забитые под завязку пухлыми папками, слева на стене висела потертая карта со множеством значков. В углу, справа от стола, притаилась грифельная доска, на которой еще остались следы полустертых записей. На столешнице среди разносортных бумаг стоял телефонный аппарат, но такой, какие в нашем мире сохранились разве что в музеях. С корпусом из цельного куска черного камня, тугими витыми проводами и тяжелой трубкой. Из окна за спиной Покровского на стол падал свет. И падал свободно — на нем одном в здании не было решеток.

И я даже не удивился — мимо такого хрен прошмыгнешь. Роста в Покровском было не меньше двух метров, весом он тоже перевалил за сотню кило. Синий мундир туго обтягивал налитые мышцы — кабинетной крысой его точно было не назвать. Лицо крупное, но изборождённое морщинами. Седые, но густые волосы были напомажены и зализаны назад, виски коротко подобраны. Эк, стиляга-то для своих годов.

— Ух ты, глянь, какая блестяшка! — запищал пронзительный голос мне в самое ухо.

Я поморщился.

— Что тебе?

Бесенок захлопал крыльями, с трудом пересек стол и угнездился у начальника на груди.

— Сюда смотри! — заверещал он.

Вот будет потеха-то, если сейчас с него чары спадут, и невидимость рассеется. Этот великан прихлопнет как муху и даже не чихнет.

Я прищурился. Справа на мундире начальника висел значок. Голова хищной птицы, больше похожей на сокола. Вместо глаз — два черных драгоценных камня, на загнутом книзу клюве серебряная окантовка.

— Как думаешь, сколько за него в скупке дадут? — мечтательно поинтересовался бесенок? — Меньше, чем две тысячи четыреста мер, я бы не заплатил! Штучная работа!

Я напрягся и послал ему вдогонку:

— Если стащишь, потом в скупку уже тебя принесут. По частям. Угомонись.

— Скучный ты, — обиделся бесенок, но от значка отлип и больше со мной не заговаривал.

И очень вовремя, потому что Покровский как раз закончил писать. Он поставил на бумагу штамп и подал ее Сомову, стоявшему в ожидании.

— Ваня, отнеси это Ямпольскому, пусть подпишет, и завтра разошлем ориентировки. А я пока с юношей побеседую.

Сомов кивнул.

— Слушаюсь, Сергей Вениаминыч. Разрешите идти?

— Ступай.

Хлопнула дверь, и мы остались наедине. Сергей Вениаминович откинулся в кресле и повертел в пальцах очиненное перо. К разговору он приступать не особенно торопился. За спиной все так же хлопали двери. С улицы доносились оживленные голоса — лоточники наперебой предлагали пироги и газеты. Желудок вновь закрутило спазмом. Черт, да сейчас даже черствую корку из кармана сгрыз бы.

— Я тебя опередил уже, — заявил бесенок.

Ну, конечно. Когда дело доходит до того, чтоб набить брюхо, он никогда не ленится.

— Имя, — коротко сказал Покровский.

Я поднял глаза к потолку. Припомнить бы его еще в точности…

— Митасов Марк-Андрей Александрович III, — сообщил я.

Покровский хмыкнул и провел ладонью по седеющим каштановым волосам.

— Митасов? Любопытно. Давненько не слыхал этой фамилии.

«Ну так еще бы, они же все повымирали к чертовой бабушке. И последний бы помер, если б не мое околобожественное вмешательство» — чуть было не сказал я, но вовремя опомнился.

— Непростые времена настали, Сергей Вениаминович.