Демонолога вызывали? Том 1

Терпеть не могу ближний бой. В академии нас учили многим техникам — обращению с оружием, рукопашным схваткам. После занятий, замазывая синяки в раздевалках, мы недоумевали — зачем это демонологам?

Оказалось, что весьма полезно. И не только потому, что некоторые обитатели Ада любят хорошенько выбить дух из добычи, прежде чем ее сожрать. Люди часто по наивности или глупости считали, что могут чего-то от меня добиться кулаками.

Все они, как правило, ошибались в одном моменте. То, что я не люблю ближний бой, не значит, что я не умею драться.

Трость со свистом и щелчком прилипла точно в подбородок Горда. Нападения он не ожидал. Клацнули зубами так, что я думал они высыплются наружу в обе ладони.

— Ты слишком разговорчив, — заметил я, — не лишним будет прикусить язык.

Он пробормотал что-то невразумительное и вновь рванулся в мою сторону. Замахнулся своим кастетом, но не попал.

Все-таки с оружием я здорово угадал. Позволяет замечательно держать дистанцию. От замаха Горд чуть накренился ко мне, выставил вперед ногу и тут я с силой приложил его тростью по колену. Нога подкосилась, и он едва не рухнул навзничь лицом в дощатый пол. Саня, старый мой знакомый, вступать в схватку вообще не торопился.

Я поставил трость на шею Горду и чуть надавил.

— Я не хочу вас калечить, хотя стоило бы, если учесть, что вы собирались сделать. Поэтому дам вам возможность убраться. Но не из доброты душевной, совсем нет.

— Ублюдок, — выдавил из себя Горд, силясь подняться.

Я не позволил — впечатал его в пол.

— Еще раз дернешься — проткну, — тихо со скрежетом зубов сказал я. А затем повысил голос. — Слушайте меня внимательно. Я не переломал вам обоим все кости только по одной причине — сейчас вы уйдете отсюда и передадите всем своим… товарищам… что отныне никто не трогает это место и его хозяйку. Она находится под официальной защитой рода Митасовых. После сегодняшнего дня ваш хозяин будет знать это имя. Я понятно выражаюсь?

Заика с готовностью закивал.

— Если мне придется вернуться сюда из-за вас, то поверьте, с тростью вы, ребята, познакомитесь гораздо ближе.

Судя по тому, как побледнел Саня, пояснений ему не требовалось. Оставался только второй.

— Горд, мы друг друга поняли? Что это вообще за имя — Горд? Никогда раньше не слышал.

— Г… Гордей он… н-на с-самом д-деле, — пролепетал заикающийся Саня.

— Заткнись, трепло! — взвыл Гордей.

Я осадил его ударом по макушке. Несильным, но чувствительным.

— Гордей. Мы. Поняли. Друг друга?

— Поняли, — угрюмо буркнул он.

После чего эта парочка убралась так быстро, что под ногами у них едва не горела земля.

Я осмотрел ателье: все осталось целым. Повезло не задеть ни стенды с одеждой, ни полки, ни разбить что-нибудь важное.

Девушка стояла в углу, бледная, как мел и мелко тряслась, прижав руки к груди. Я присел на корточки и собрал рассыпавшиеся монеты с мешочек, затянул на тесьму и подошел к ней.

— Держи, — сказал я и протянул ей деньги.

Она пискнула и сильнее прижалась к стене. Шок явно все еще не спал с нее и она пугалась каждого шороха.

Я мягко положил ей ладонь на плечо.

— Все в порядке. Они ушли. И больше не вернуться. Держи, — я аккуратно положил деньги в ее ладони и прикоснулся указательным пальцем к подбородку, заставляя ее посмотреть этим жестом на меня. — Как тебя зовут?

— Ма… Марина.

— Хорошо, Марина. Ты храбро держалась. Я возьму вот этот костюм, — я указал рукой на дальний стенд, — а мерки мы снимем в следующий раз, когда я вернусь. Идет?

Она быстро затрясла головой в знак согласия.

— Умница. Сколько он стоит?

— Для вас ничего, господин, — сказала она, явно давясь слезами.

Я стянул вещи с вешалки и перекинул через плечо, после чего снова вернулся к Марине.

— Собирайся домой.

— Н-но… но мой рабочий день…

— На сегодня закончился, — сказал я. — Собирайся, я провожу тебя.

— Но мой хозяин… — продолжала она возражать.

— Можешь ему сказать, что пусть все претензии направляет мне. Если они у него возникнут. Давай, бери ключи и пойдем.

— А двери… — сказала она и тут же осеклась.

— Они закрыты. Я это сделал в самом начале. Идем.

Марина быстро все осмотрела внутри; убедилась, что все остальное цело, невредимо и осталось нетронутым. Я отметил, что прыткости у нее хватало не смотря на сильный испуг. Но когда она втягивалась в свое дело, то прямо шуршала по полной.

Уже на выходе она несколько раз провернула ключ в большом замке, спрятала его в карман и снова замялась.

— Господин…

— Андрей, — сказал я спокойно.

— Все же… мне кажется я должна остаться. Тут не так уж долго осталось до конца рабочего дня. Пара часов! Может, давайте я останусь, чтобы хлопот потом не было…

Я аккуратно взял ее за запястье и потянул за собой.

— Мне тебя на руки взять, чтоб ты не упиралась? Пойдем уже.

Она вспыхнула румянцем, какой обычно рисовали на самых карикатурных картинках в моем старом мире.

— Не надо на руки! Вы что! Ой…

— Тогда идем, — повторил я, обходя ателье.

Мы вышли к главному входу. Я подвел Марину к мотокарете, открыл пассажирское сидение и сказал ей сесть внутрь. На этот раз, на удивление, она молча сделала то, что я сказал. Я закрыл дверь, после чего прошелся до входа в магазин и подергал створку. Держалась она крепко. Удовлетворившись результатом, я вернулся к мотокарете и вскочил внутрь. Провернул ключ и завел мотор.

— Где ты живешь?

— На улице Рубэна Осари, — сказала она. — Снимаю там комнату.

Я порылся в памяти этого тела и примерно получил представление о том, где находится та самая улица. Достаточно далеко от ателье, если передвигаться пешком. Почему-то в памяти еще возникли осколки воспоминаний о самом Рубэне, в честь которого была названа целая улица.

Человек, который пришел откуда-то с юга и очень быстро завоевал почтение у местных за свои знания в области селекции культур, на основе которых потом производили алкоголь.

Я вырулил на трассу и покатился в сторону дома Марины.

— Кого ты сюда притащил, — возмутился в первый момент Альф, но когда рассмотрел девушку поближе то почти мгновенно успокоился. — И по чем?

— Что «по чем»? — мысленно спросил я беса.

— Девка по чем. Выглядит опрятно, фигура прям как с картинки. Пахнет чисто и приятно. А главное — без рогов!

Я устало потер переносицу.

— Как ты мне надоел, — сказал я ему. Пререкаться не было ни малейшего желания, а объяснять что-то тем более.