Демонолога вызывали? Том 2

Хорошо.

Туман стелился под ногами, отчего обстановка вокруг казалась потусторонней. В зарослях кричали ночные птицы, слышался стрекот, шорох крыльев, кто-то трещал сучьями. Из-за забора доносилось пение — три мужицких голоса орали какую-то песенку.

Нестройно, но с большим энтузиазмом. Я невольно улыбнулся — еще несколько месяцев назад и люди, и животные боялись сюда нос показать. А теперь из поместья пахнет не мертвечиной, а горячим ужином.

«Пожалуй, это тоже достижение» — отметил я про себя, затушил окурок носком ботинка и направился к дверям.

Первым встретил меня Альф. Он бросил крутиться вокруг дымящих котлов, откуда изумительно пахло пряными травами и подлетел ко мне.

— Ну что, как все прошло? — заверещал он. — Старику понравилось то, что я накопал? Ты упомянул о моей работе, Каммерер? Только не говори, что забыл!

— О да, — ухмыльнулся я, — а после того, как мы разобрались со всеми объяснениями, я ему целую поэму продекламировал о том, какой ты замечательный слуга.

Альф надулся.

— И вот так с тобой всегда! Хоть бы раз упомянул о моем выдающемся вкладе в наше общее дело! Эгоист ты, Каммерер, и единоличник.

— Это точно, — подтвердил я, — а минусы будут? Кстати, я бы на твоем месте завязывал ошиваться возле полевой кухни. Будет очень неудачно, если однажды во время одного из твоих заплывов в рассольнике на котле окажется зачарованная крышка.

Глаза маленького гаденыша округлились и стали похожи на два медных гроша.

— Ты знаешь? Откуда?

Я промолчал и просто помахал в сторону знакомого силуэта с копной синих волос. Аида, стоявшая под сенью старого грушевого дерева, просто махнула в ответ. Альф заскрипел зубами:

— А вы недурно спелись, я смотрю. И чего она опять здесь забыла?

— Уймись, бес. Пойди прогуляйся по округе, попугай птичек, ты же это дело любишь.

— Сейчас туман и холодно, — заныл бесенок.

Я продемонстрировал ему набалдашник трости.

— Если замерз, мое предложение организовать тебе путь домой все еще действует.

Альф понял намек и свалил. А я направился прямиком в свою спальню. По пути мелькнула мысль заглянуть в кабинет и зафиксировать все, что мы решили с Покровским. Но слишком уж сильно клонило в сон. Вся усталость после долгой дороги навалилась на меня разом, веки потяжелели, и я рухнул в кровать. Хватило меня только на то, чтоб снять у постели сапоги.

Вырубило меня знатно — когда очнулся и продрал глаза, солнце уже было высоко. Хронометр на стене показывал четверть одиннадцатого. Сегодня ранний подъем явно не задался. Я подошел к окошку и выглянул наружу. На участке под аккомпанемент бодрой матерщины уже кипела работа. Иль и Вас спиливали мертвые ветви у старого вяза. Один с трудом балансировал на стремянке, другой с не меньшим трудом эту самую стремянку держал.

— Да не колыхай ты ее, — рявкнул Иль, — или ждешь, чтоб я на нее как шашлык нанизался, твою мать?

— Будет всем деликатесам деликатес, — проворчал в ответ Вас, — пора б тебе перестать налегать на пиво с солеными сушками, вот что я думаю.

Иль это замечание проигнорировал, только принялся с утроенной силой орудовать небольшой пилой. Во все стороны полетели мелкие щепки, опилки и листья.

— Осторожнее, идиоты! — раздался женский голос. Как раз в это время под деревом с тазом в руках куда-то шествовала Фима.

— А нечего тут разгуливать! — обозлился Иль. — Видишь же, что мы тут работаем, вот и иди в обход! Так нет же, прет себе напролом. Так не жалуйся теперь.

Фима уперла руки в бока.

— Нет, это вы не жалуйтесь потом, что в трусах у вас щепа мелкая натирает.

Вся троица начала переругиваться, и я понял, что это затянется надолго. Пора было заняться делами.

Еще до завтрака я разыскал Рамона. Это оказалось совсем несложно — я застал его на перевязке. Тот удар, которым его наградил Рафаил, все еще давал о себе знать. Рамон храбрился изо всех сил, но его возражения разбивались о Рэнфри. Под слоями из куртки и домотканой рубахи Рамона защищал еще один слой. Тугого эластичного бинта.

— Доброго утра, Андрей Саныч! — поприветствовал меня здоровяк, когда я вошел в комнату, — как поездка у вас, удалась?

— Более чем, — коротко ответил я. — Как только закончите здесь, собери всех своих в западной стороне, у пруда. Надо обсудить дальнейшие действия.

Он кивнул. Рэнфри как раз затянула повязку под плечом, и лицо Рамона исказилось в гримасе боли.

— Будет… сделано, Андрей Саныч. — прохрипел он.

— А ты не страдай, — ответила Рэнфри, — никак иначе твои кости не уберечь. Раз опять что-то затевается, терпи. Если ты вдруг посреди заварушки выпадешь из строя, никому добра от этого не будет!

Я подавил улыбку. Как же ты чертовски права, Рэнфри. Намечается та еще заварушка.

Рамон не подвел. И четверти часа не прошло, как он вместе с остальными «генералами» рейдеров Пустошей проследовал к пруду. Выстроились они вдоль забора и смотрели на меня с интересом и ожиданием.

Меня вновь пробрал смех — сейчас некогда устрашающие бандиты напоминали школяров, собравшихся послушать выступление лектора в актовом зале. Хотя на некоторых они вполне могли навести ужас и до сих пор. Я на это рассчитывал.

— Я не буду толкать для вас вдохновляющих речей, ребята. — сказал я, глядя на воду в пруду. — на это у нас нет времени. Задам всего лишь один вопрос: вы все еще хотите забрать назад все, что отобрал у вас Донни Кесслер?

Мои слова вызвали настоящую цепную реакцию.

— Да!

— Конечно, сука, хотим!

— Размажем этого слизняка Гон-донни по дороге!

Рамон поднял руку, успокаивая свой горячий отряд.

— Довольно орать, мужики! Пусть Андрей Саныч сперва скажет.

Я благосклонно кивнул.

— Спасибо, Рамон. Тогда, раз уж ваша решимость настолько сильна, мы перейдем от слов к действиям. И у меня уже есть план.

— Так чего же мы ждем тогда, Андрей Саныч? — вскричал Колян. — Надо выступать!

Я усмехнулся.

— Отправляться на Кесслера в лобовую — прекрасная идея, если вы хотите всей гурьбой лечь в землю еще на подходе. Мы поступим иначе. Подорвем его благополучие изнутри.

Сразу несколько взглядов пробуравили меня. В них плескалось недоумение.