Демонология крови
Шрифт:
— Блин! — Кветка покрутила головой, — Все время забываю, что значит эта аббревиатура.
— Mediterranean Organization Extraterrestrial Explore and Intelligence,
— напомнила Ленка.
…
МАЙ
*3. Симпатичный хаос между тремя частями света.
Остров Кипр расположен между Европой, Азией и Африкой — что намекает на вечный бардак. Международный аэропорт Ларнака встретил пассажиров рейса из Перпиньяна умеренной жарой и палящим солнцем. Среди весьма разнообразных пассажиров была обаятельная энергичная северянка на вид примерно 40 лет, одетая в легкомысленно-короткий сарафан с портретом Боба Марли. Ее багаж выглядел тоже легкомысленно – состоял лишь из молодежной спортивной сумки-бочки. Северянка предъявила у стойки миграционного контроля — паспорт гражданина
На парковке ее встречал тинэйджер, будто перепрыгнувший из 1950-х. Яркий образец изначального байкерского эпатажа с аутентичным транспортом: репликой армейского BMW R75 Beiwagen. Северянка казалось изрядно озадаченной подобной организацией встречи. Подойдя к тинэйджеру-байкеру, она взмахнула руками и воскликнула:
— Хлоя! Какого черта!?
— Мама, я тебя тоже очень люблю! – невозмутимо ответил тинэйджер, сняв каску. Для случайных наблюдателей лишь теперь стало видно, что это не мальчишка, а спортивно сложенная девчонка. Причем обладающая явным сходством с 40-летней северянкой.
— Уф! Хлоя! Откуда у тебя это железное чудище?
— Ну, Олли и Нигиг подарили на мое 19-летие. А что такого, мама?
— Уф! — снова вздохнула Кристина Штеллен, разглядывая дочкину экипировку, — Только попробуй, наври, что эти два балбеса сами придумали подарить тебе тяжелый байк.
— Ну, я намекнула им. А что такого?
— Уф! А что сказал Вальтер насчет этого?
— Он сказал: verdammte ficken scheisse…
— …Детка, не надо дословно, — перебила Кристина, — изложи без солдафонской ругани.
— Если без ругани, то папа проверил, как я рулю, и разрешил, только чтоб не нарушать всякое ТБ и ПДД, иначе накажет так, что без ругани это не изложить. Короче, мама, я думаю: лучше ты сама у него спросишь. Садись в коляску, надень каску, и поехали.
Вообще-то Кристина собиралась сказать дочке о своем беспокойстве насчет ее образа жизни (а также учебы и работы). За последние полгода подтвердились подозрения, что дочкин режим обусловлен близкими отношениями с двумя парнями: французом Олли и метаморфом Нигигом. Не то что Кристина опасалась за психическое или физическое здоровье Хлои из-за этого, но испытывала некоторое беспокойство. Ладно если только полиамория, но метаморф как регулярный секс-партнер… Разумеется, метаморфы — не оборотни из средневековых мифов, как врет желтая пресса. Они не превращаются из людей в зверей и обратно на раз-два. Тут никакой мистики лишь экзотическая генная модификация. Метаморфоза из текущей формы в новую происходит примерно как из гусеницы в бабочку. Или как из головастика в лягушку. Но, в отличие от гусеницы или головастика, метаморфы сами выбирают, когда и во что превратиться. Впрочем, спектр возможных превращений ограничен. Если смотреть без предрассудков, и вспомнить, что всего восемь лет назад любая генная модификация человека выглядела экзотикой, то в метаморфах нет ничего запредельного по сравнению с прочей шокирующей новизной…
… Кристина уселась в коляску, и вдруг подумала, что даже сейчас генная модификация человека остается экзотикой для большинства цивилизованной публики. Еще острее на генную модификацию людей реагирует политический официоз. Лишь за последний год официоз сгенерировал лавину актов о дискриминации «опасных носителей нелегально-модифицированных генов». Несистемные журналисты назвали эту законотворческую кампанию против ГМ-людей – словечком «Blutkriege» (войны крови). Явная аналогия с вампирским фильмом ужасов «Blood Wars» 2016 года, плюс — намек на законы о защите германской крови, принятые нацистами перед Второй Мировой войной. Публикации на любом языке, применяли в этой теме именно германское слово Blutkriege, никак иначе.
…Поехали. Кристина переключилась на дорогу, и скоро убедилась в осмотрительности вождения Хлои. Трафик тут не был плотным, а дочка держалась в потоке и не лихачила. Можно было вернуться к размышлениям. Blutkriege коснулись лично Кристины сразу с нескольких сторон. 93-летний дедушка Хлотар Нарбо (мамин папа) по новому акту «о нелегальной ГМ» лишился флотской пенсии, социального жилья и медицинской страховки. Он уехал из Перпиньяна (ареала многих поколений предков) — в Тунис, где жизнь в разы дешевле. «Войны крови» достали не только пожилое поколение, но и юное. Изрядное число студентов в Европе по этому акту оказались лишены прав на бесплатное образование и на социальные льготы. Многим ГМ-персонам пришлось бросить учебу, а многие другие (в частности Хлоя) тоже бросили – в знак солидарности и протеста. Сделав так, Хлоя на время уехала с дедушкой Хлотаром, чтобы помочь ему устроиться в Тунисе. Кристина подозревала, что причина не только любовь к дедушке, но и близость к Сардинии, где завершал трехлетнюю стажировку
Олли. Позже выяснилось, что в Тунисе тусуется приятель Олли по имени Нигиг (с которым Хлоя вскоре познакомила маму). Не лично, правда, а по телесвязи. Вроде Нигиг — примерно ровесник Олли (24 года), однако экстерьер радикально отличается во всем, кроме одинакового среднего роста. Олли – худощавый, легкий и гибкий, с изящным цицероновским овалом лица. Нигиг – очень плотно сложенный и круглолицый, будто солнышко с детских рисунков. Позитивные мальчишки, более раскованные и открытые, чем был Вальтер Штеллен в начале семейной жизни, когда он получил капитанские погоны, а Кристина окончила колледж.Мысли Кристины опять перескочили на Вальтера. Скоро исполняется 20 лет их не очень удачному браку, и 6 лет не очень удачному разводу. В смысле: развестись получилось формально, однако фактически прошло чуть больше года и… Как выразилась по этому поводу мама Кристины: «nichts Halbes und nichts Ganzes» (ничего наполовину и ничего целого). В чем-то это было чертовски неудобно, но в чем-то — чертовски хорошо. Когда тревожность очередного расставания обрывалась звонком «слушай, я прилечу, а?» или «слушай, прилетай, а?». Такая же двойственность получалась для Хлои. В чем-то было неправильно, что половину времени девчонка растет без отца, но в чем-то получалось прекрасно: каждое воссоединение семьи становилось приключением, захватывающей развивающей игрой. Так удовлетворялась подростковая жажда авантюризма, к тому же приобретался полезный опыт (благодаря которому теперь Кристина была более-менее спокойна за дочку, начавшую самостоятельную жизнь сразу после совершеннолетия).
Вальтер, кстати, тоже не остался индифферентным к Blutkriege. Сразу после принятия европарламентом и еврокомиссией актов против нелегальной генной модификации, он подал в отставку с должности директора контрразведки Евросоюза. Мотив был указан формально не связанный с Blutkriege, но на популярных несистемных блогах эта связь указывалась, как очевидная, и аудитория была на стороне бригад-генерала Штеллена. Разумеется, данная аудитория считала любого контрразведчика — гадиной, но в данном случае признавала: Штеллен – дядька с железными человеческими принципами… И с железными яйцами. Двумя указанными факторами (принципами и яйцами) аудитория несистемных блогов объясняла, почему сразу после отставки бригад-генерал получил приглашение занять должность вице-директора MOXXI. Человек без таких качеств не справился бы с балансировкой интересов разношерстной и зубастой публики, которая собралась в Средиземноморской Организации Внеземных Исследований и Разведки.
Дальнейшие события в семье (формально – в бывшей семье) Штелленов развивались довольно предсказуемо. Обустроившись на новом месте с дивной быстротой, Вальтер пристроил дочку в местный университет (та была двумя руками за – еще бы, ведь этот недавно захолустный храм науки теперь стал форпостом космической экспансии). На следующем шаге Вальтер позвонил Кристине: «слушай, прилетай, а?»…
…Вот, прилетела. По закону бутерброда — именно в ту дату и время, когда у Вальтера ответственный запуск какой-то очередной космической штуковины. Впрочем, есть тут позитивный момент: можно без помех осмотреться в новом жилище бывшего мужа…
…Ретро-армейский мотоцикл, тем временем, выкатился из беспечного тропического курортного ландшафта с низкорослыми кустами, за которыми громоздились пыльные, однако симпатичные, серые, белые и кремовые пятиэтажки и коттеджи, или типовые офисные высотки из стекла и бетона, отгороженные от шоссе стройными шеренгами декоративных пальм. Далее по обе стороны замелькала лесостепь, симпатичная за счет сохранившейся первозданности, но после предупреждающего знака о въезде на особую территорию британской военной базы, ландшафт снова изменился. Шоссе было зажато проволочным заграждением, бурый грунт украшали лишь редкие пятна живой зелени, вдалеке виднелись какие-то бетонные коробки и башни с фигурными антеннами. Этот немного унылый участок сменился хаосом фермерских полей и пятен самой различной застройки. Ощущение хаотичности усиливалось несколькими супермаркетами в стиле нулевых годов (с огромными парковками) и украшалось остатками некогда актуальных блокпостов на границах между эллинским и турецким Кипром…
…Затем как-то вдруг шоссе перешло в городской бульвар, а вокруг уже была обычная современная провинциальная субтропическая застройка с этажностью два-пять-десять.
— Вот, мама, мы в Фамагусте, — объявила Хлоя, затормозив на перекрестке по красному сигналу светофора.
— Да, я поняла. А где генеральская вилла?
— Вообще-то не вилла, а секция таунхауса в кампусе EMU.
— EMU в честь австралийского страуса? – в шутку спросила Кристина.
— Не-а. Вообще-то EMU это East-Mediterranean University. Там прикольно, и соседи…