Демонология крови

— Сэмми, мы ведь за едой, — укоризненно прошептала Жасмин.

— Да, мама, извини. Но сейчас ты поймешь меня, — он передал ей распечатку. Секунда, и раздалась смачная тирада из лексикона нелегальных лондонских кэбменов.

— Можно узнать что там? – полюбопытствовал консультант по ЯД.

— Сетевые папарацци-хакеры, — буркнула она, и показала лист с заголовком «Год еще не закончился, а у принцессы Умм-эль-Кювайна — пятый фаворит, это рекорд!». Ниже был представлен коллаж из нескольких фото, явно с видео-камер апартаментов отеля.

— Я, — мрачно заявил принц, — даже не буду выяснять, почему опять не сработал сраный firewall, а выкину под хвост Иблису без выходного платежа всю IT-команду отеля.

— Сэмми, давай про семейные дела позже, вряд ли это интересно Юлиану.

— А может, будет интересно, — принц ткнул пальцем в текст, — знаешь, Юлиан, они здесь обозвали тебя мутантом!

Консультант по ЯД невозмутимо прожевал кусок восхитительного турецкого омлета с томатом и сладким перцем, после чего ответил:

— С тех пор, как начались «Войны крови», меня это не удивляет. В медиа стало модным называть мутантом любого, у кого немедицинская модификация генов. Например, всех аргонавтов. А на TV-Prima-Roma назвали экипаж миссии «Alkyona» — фрогонавтами.

— Фрогонавтами? — переспросила Жасмин, — Это что, от слов frog и astronaut?

— Да. Вообще, «фрогонавты» это из сленга NASA 1950-х. Так в шутку назвали лягушек, запускавшихся в космос на американских репликах германской Фау-2.

— Но при чем тут экипаж миссии «Alkyona»? – удивилась она.

— Просто, — сказал Юлиан, — стало известно, что Ликэ Рэм и Зенон Пекош прошли через модификацию генвекториком, первоначально отработанным на лягушках. Для запуска пропагандистского мема на подготовленную почву этого оказалось достаточно.

— Типично для современного полит-PR, — прокомментировал принц Самир, — и не будем тратить время достойных людей на обсуждение негодяев. Лучше перейдем к делу. Мои советники уже занялись проработкой идеи лайнера-экспозиции. Твоей идеи, Юлиан. Я обещаю заплатить по нашему тарифу, как только получу их ответ о ценности идеи. Так будет и с оплатой консультации, на которую я надеюсь сейчас. Дошло до меня, что ты отмечал перспективы арктического шиппинга и Нового Эльдорадо. Это серьезно?

— Аэрошиппинга, — поправил Юлиан, — и, да, это вполне серьезно.

Жасмин сделала глоточек кофе и спросила:

— А это что, принципиально меняет суть дела?

— В общем, меняет. Шиппинг это про морские корабли, они ограниченно применимы в Арктике из-за ледовой обстановки. А аэрошипинг это про воздушные, про те, которые полностью или частично легче воздуха.

— Как это частично легче воздуха? – удивилась она.

— Гибридные дирижабли, — сказал он, — в отличие от классических дирижаблей, которые летают при полной компенсации веса — несущим газом, у гибридного дирижабля только частично такая компенсация. Остальное добавляет динамическая подъемная сила как у самолета.

— По-моему, у любой гибридной техники куча проблем, — заметила Жасмин.

— Таково мнение большинства аэрошипперов, — сообщил Юлиан, — они предпочитают не связываться с рисковой новизной, а строить классические дирижабли, проверенные на арктическом поле в 1920-х. Сейчас их клоны грузоподъемностью более 100 тонн можно строить дешево. Но есть проблема: их огромный объем создает высокое сопротивление воздуха, так что скорость лишь 70 узлов. У гибридов меньший крейсерский объем, и их можно разгонять до 130 узлов. В конце XX века к ним возник интерес у военных, и были построены малотоннажные летающие прототипы — с перспективой масштабирования до грузоподъемности более 1000 тонн. Но потом началась Великая рецессия.

— Что скажешь? – обратилась Жасмин к сыну.

Тот задумался на несколько секунд и задал вопрос:

— Чем военных не устраивали проекты сверхтяжелых транспортных самолетов?

— Большой расход топлива, и требование наземной инфраструктуры. Первую проблему можно было решить переходом к атомной энергоустановке. Вторая решалась лишь для морских берегов в теплых и умеренных широтах, по схеме летающей лодки. Северный Ледовитый океан — не то место, где всегда есть две мили чистой воды по прямой. А для дирижаблей нет инфраструктурой проблемы, они просто зависают там, где надо.

— Резонно, — согласился принц, — а есть ли хорошие проекты дирижаблей-гибридов?

— Похоже, да, хотя тут я не эксперт. Лучше спросить Ашоку Нарликара, для него такие проекты — хобби, у него даже есть свой экзотический проект: «фугулифтер».

— Юлиан, почему ты рекомендуешь мне человека, для которого это хобби, а не бизнес?

Консультант по ЯД покрутил на столе фигурную полупрозрачную миску, опустевшую вследствие съедения содержащегося в ней фруктового пудинга.

— Видишь ли, Сэм, во-первых, в области хобби люди более открыты. А во-вторых, мне кажется, ты предпочитаешь перекрестно-проверяемые рекомендации. О Нарликаре ты можешь спросить у Оуэна.

— Разумный подход! — согласился принц Умм-эль-Кювайна и после паузы спросил, — Что самое ценное в этом замороженном Эльдорадо?

— Самое ценное? — отозвался консультант по ЯД, — Похожий вопрос задавался прошлым летом на Лапландском форуме. Там был дан ответ: новая земля. Не в смысле архипелаг Новая земля размером с Австрию, а в смысле суммы территорий, где никогда не велось хозяйство, кроме старых военных баз и редких горных выработок. Исключение только Шпицберген, где более теплый климат благодаря северному рукаву Гольфстрима. Если говорить конкретно, то это поверхностные месторождения тяжелых и редкоземельных металлов, самоцветов, антрацита и метангидрата. Хотя, два последних пункта являются крупнотоннажными, они уже не для аэрошиппинга а для морского экстрим-шиппинга.

— Странно… — произнес Самир, сделав глоточек кофе, — …Почему власти приполярных государств не установили контроль над этими богатствами?

— Я не знаю как юридически, — сказал Юлиан, — но по факту кое-кто пытался установить контроль, и успеха не имел: вместо контроля получил проблемы.

— А как там надо вести дела, чтобы не получить проблемы? – тут же спросил принц.

— Главное в Арктике: не мешать окружающим, хотя тоже есть нюансы. Лучше навести мосты с будущими соседями перед тем, как проектировать там какой-либо бизнес.

— А будущие соседи, это кто, аргонавты? – поинтересовалась Жасмин.

Юлиан Зайз сделал паузу, подбирая слова, прежде чем ответить.

— Арктоиды похожи на аргонавтов, хотя опять есть нюансы. Их генный дизайн крайне специфичен, как специфична жизнь в Арктике. Это влияет на стиль.

— Давай более конкретно, — предложила она, — как их стиль отличается от твоего стиля?

— Примерно как белый медведь отличается от панды, — почти не задумываясь, сказал он.

— Судя по Вандалическому кризису, — заметил принц, — аргонавты твоего стиля тоже не плюшевые мишки.