Демонология по Волкову. Падальщики

Пыль забилась в рот и нос, не давая нормально вдохнуть. Леон закашлялся, зажмурился от яркого солнца. Когда смог открыть глаза, увидел, что стоит на загородной дороге. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались поля, лишь на самом краю горизонта темнела полоска леса. Мимо него с криками и визгами пронеслась детвора на велосипедах. Хороший сон, теплый. Жаль, Леону нельзя задержаться в нем подольше. Лишь секунду перевести дух, прислушаться к внутреннему голосу, а затем нащупать в пространстве новую синюю нить, перейти на нее.

Только шестой сон оказался наконец тем, который Леон искал. Это была тесная комната в темных тонах со множеством постеров на стенах, которую Леон каждый день разглядывал на фотографиях, оставленных следователем. Комната принадлежала парню по имени Никита, которого и Леон, и Алиса определили как главного из четверки парней, убивших девушку, а потом и друг друга. Сам Никита сидел за столом и что-то рисовал в блокноте. На его голове были надеты большие наушники, в которых гремела музыка. К сожалению, Леон слышал эту музыку так отчетливо, будто наушники надеты на нем. Это было что-то тяжелое, слишком громкое, страшно отвлекало. Музыка мешала сосредоточиться, и Леон пропустил тот момент, когда Никита вдруг обернулся и посмотрел на него. Посмотрел отчетливо, увидел.

Черт!

Леон попытался отступить в тень, но было поздно. Никита не просто его увидел, Никита понял, что именно он тут главный. Леон читал о таком в книгах, которые изучал перед началом своих экспериментов, но пока удачно избегал. Что ж, и на старуху бывает проруха. Видимо, демон-сноходец кое-чему обучил своего подопечного.

– Ты кто? – спросил Никита, вставая из-за стола.

Наушники он не снял, музыку не выключил. Похоже, ему, в отличие от Леона, она не мешала.

Умные книги говорили, что, если объект обнаружил сноходца, лучшее, что может сделать сноходец, – это убраться из сна. Как можно быстрее, не вступая в контакт с объектом. К сожалению, Никита закрыл все выходы, Леон не мог выйти.

Как ему это удалось?

– Послушай, – начал Леон, понимая, что в контакт вступить придется. – Я оказался тут случайно. Позволь мне уйти.

– Нет. – Никита подошел ближе, пристально глядя на него. – Что ты здесь ищешь?

– Ничего.

Еще ближе.

– Врешь.

По пространству прошла рябь, будто помехи. Потом еще одна. Еще. Леон чувствовал, что каждая такая помеха отражается на нем, будто маленький, но очень точный удар под дых. Он не знал, делает Никита это специально или просто такая реакция на присутствие чужака, но на хозяина сна помехи будто не влияли.

– Ладно, ладно, – Леон примирительно поднял руки, стараясь тянуть время, а сам думал, как выкручиваться из этой ситуации. Пространство будто искривлялось, путая его вестибулярный аппарат. – Я ищу одного человека. Он приходит в твои сны. Черный человек. Ты рассказывал о нем матери.

– Врешь, – повторил Никита, но уже не так уверенно. – Никто в мои сны не приходит.

Помехи стали сильнее, шли почти непрерывно, и Леон чувствовал, как кружится голова. Он почти перестал видеть обстановку комнаты, с трудом удерживался на ногах. Мир вокруг закрутился в бешеную воронку, в которую Леона начало утягивать с огромной силой.

– Нет, стой! Стой! – попросил он, пытаясь схватиться за что-нибудь. – Подожди!

Он хотел ступить вперед, вырваться из воронки, и ему это почти удалось, но Никита шагнул к нему и изо всех сил толкнул. Леон машинально вцепился в его плечи, и в воронку их затянуло вместе. Бешеный вихрь крутил обоих, и единственное, на чем мог сосредоточиться Леон, это на стремлении не разжать пальцы.

– Убирайся из моего сна! – кричал Никита, пытаясь затолкнуть Леона как можно ближе к середине воронки.

– Прекрати! Постой! Нас обоих унесет туда, откуда мы уже не выберемся!

Но Никита, казалось, не слышал его. Леон чувствовал, как все ближе и ближе приближается к середине воронки. Его крутило все сильнее и сильнее, он уже почти ничего не видел и не соображал, сосредоточился лишь на том, чтобы не потерять сознание.

Яркая вспышка резанула по глазам, окончательно ослепив. Леон разжал пальцы и на мгновение все-таки отключился, а когда пришел в себя, Никиты рядом уже не было. Леон стремительно падал вниз, не видя, есть ли что-то под ним. Его крутило, переворачивало, как в сошедшей с ума центрифуге. Вокруг не было ничего, за что он мог бы зацепиться, чтобы удержаться или хотя бы замедлить падение. Его затягивало все глубже и глубже, и, когда он наконец достиг дна, удар был такой силы, что в глазах снова потемнело и сознание отключилось окончательно.

Глава 12

– Что-то происходит…

В голосе Антона послышалась такая явная тревога, что Алиса почувствовала, как по спине побежали мурашки. Антон всегда был хладнокровен, даже излишне, на ее взгляд, и, если уж он начал переживать, значит, что-то действительно идет не так.

Она мельком оглянулась: свет не мигал, приборы не пищали.

– С чего ты взял? – озвучил ее вопрос Влад. – Вроде ж нормально все.

– Мозговая активность замедляется, – Антон указал на один из мониторов, по которому плыли разноцветные линии. – Ему должны сниться сны, а он как будто уходит в глубокий сон.

Влад и Алиса переглянулись, затем посмотрели на Софи. Та тоже закусила нижнюю губу, подошла ближе к Леону, хотя до этого предпочитала держаться у заклеенного окна.

– Переборщил со снотворным? – спросила она.

– Доза проверенная, опробованная, – заверил Антон. – Если только Леон со своей стороны не решил добавить, не поставив меня в известность.

Коротко пикнул другой монитор, Антон посмотрел на него и нахмурился сильнее.

– Давление падает, – прокомментировал он. – И пульс. Он совершенно точно уходит глубже.

– Так сделай что-нибудь! – не выдержал Влад.

– Погоди, – Антон протестующе поднял руку. – Может быть, это временно. Смена фаз сна – явление обыденное. Да, я старался держать его в активной фазе, но человеческий мозг – далеко не самый изученный орган. Он мог решить по-другому.

Однако вскоре оказалось, что вовсе это не временное и не обыденное. Мониторы начали пищать, Антон засуетился. Отдавал короткие команды Софи, та что-то прикрепляла к Леону, Антон набирал в шприцы лекарства, колол Леону, но лучше тому не становилось. Даже Алиса теперь видела, как стремительно падают цифры на пищащих мониторах, как бледнеет сам Леон.

И вдруг цифры замерли. Писк прекратился, но Антона это не успокоило.

– Я не могу, – сказал он. – Не могу его разбудить.

Влад отодвинул врача от кровати, подошел к Леону, потряс того за плечо.

– Эй, дружище! Пора просыпаться.

– Он не проснется, – покачал головой Антон. – Слишком глубокий сон. Я не смог его разбудить.

– И что это значит? – с тревогой спросила Алиса. – Он сам не проснется, когда действие лекарств закончится?

Антон даже не взглянул на нее, ответил едко: