Демоны Алой розы
Шрифт:
Конечно, если делать дела правильно… да, мальчишке следовало поступить немножко иначе. Следовало добежать до телеги, затем, почти не останавливаясь, выхватить из-под рогожи первый же предмет, представляющий ценность, и метнуться либо обратно, либо – дальше, к стене, в самую густую тень. Спрятаться. И все – дело было бы сделано.
Но любопытство – что прикажете делать с любопытством? Ведь на телеге же стоит сундук, покрытый парусиной! Ясное дело, в сундуке что-то ценное, не наручи же этот громила так сторожил…
«А что, если там и вправду, золото? – Нет, понятное дело, Денни не очень-то
Без колебаний, быстро – и аккуратно, разумеется, – мальчишка поддевает пальцем край закрывающего груз холста, отдирая восковые нашлепки (с печатями, ты подумай, какие мы важные!), крепящие его к дну телеги, и заглядывает внутрь.
И замирает, пораженный.
Не сундук это вовсе, оказывается. Клетка. Скованная из толстых железных полос, она стоит на прямоугольном поддоне из дубовых досок. Новенькая, без ржавчины – но всего лишь клетка. И золота в этой клетке тоже не обнаруживается – зато в ней сидит девочка лет восьми-девяти, съежившаяся и отбивающая зубами веселую дробь, в такт дождю.
Далеко в ночи сэр Эндрю Эйнджел замирает в седле, словно к чему-то прислушиваясь, затем решительно поворачивает коня и направляет его сквозь ливень, прямо по ржаному полю. Лишь ворон глухо каркает ему вослед. Ворон – не человек, он удобно устроился под покосившейся кровлей какого-то амбара и ни за что не согласится покинуть свое убежище в такую погоду. Люди же… люди сделаны из другого – спроси ворона, так из более глупого – теста. Значит, им и мокнуть.
Несколько секунд Денни просто таращится на свою находку. Слишком обидно ему сейчас, слишком трудно выбросить мысли о груде золота и будущем СЭРЕ Ларсоне… Затем видение меркнет, и он осторожным шепотом интересуется:
– Эй! Ты кто?
Еще несколько секунд ничего не происходит – лишь дождь с прежним упорством рушится вниз с низкого черного неба. Девочка не игнорирует своего собеседника, просто она слишком замерзла. Затем она медленно поднимает голову.
– Я в-в-в… – начинает она. Денни внимательно слушает, не забывая смотреть по сторонам. Известное дело, скулы свело. Надо же – так заморозить ребенка! – Я в-ведьма.
Наверное, мальчишке следовало бы отскочить и завопить. Осенить себя крестом. Испугаться. Следовало бы. Но вот только уроки дяди Нила – что делать с ними? Подводить наставника вообще нехорошо, тем более если он заменил тебе семью, учил, лечил… Если уж дядя Нил сказал: «всегда будь спокоен» – значит, будь. Всегда. Вот как-то раз Денни нашел в шкатулке для драгоценностей гадюку – таким извращенным способом хозяйка решила защитить свое сокровище. Тогда он тоже промолчал, не испугался – не испугается и сейчас. А ведьма… она же в клетке, не правда ли? И потом…
Вскоре под дождем разгорается дискуссия. Ведется она шепотом, но очень эмоционально:
– Если ты ведьма, почему ты мокрая?
– Потому что дождь.
– Наколдуй, чтобы высохнуть.
– Я не умею.
– А… а что умеешь?
– Лечить умею. Травами.
– А почему в клетке сидишь?
– Меня везут, чтобы не убежала.
– Зачем везут?
– Чтобы сжечь, – спокойно говорит девочка, и это спокойствие заставляет
Денни вздрогнуть – сильнее, пожалуй, чем та гадюка в шкатулке.– Сжечь?!
– Я ведьма. Бабушку сожгли. Маму. Меня тоже сожгут.
– А что ты сделала?
– Я ведьма, – терпеливо, как несмышленышу, растолковывает девочка. Дождь усиливается.
– Я понял, что ведьма, – сердится Денни. – Я, между прочим, не дурак. Сделала-то что? Как они узнали, что ведьма?
– Соседского мальчика вылечила, – отвечает девочка. – А он потом утонул.
– Ох! Из-за тебя?
– Нет. Но все равно… – девочка шмыгает носом, она не плачет – просто простыла. – Ведьму – сожгут.
– Понятно.
Попроси кто Денни рассказать, что руководило его дальнейшими действиями, он, без сомнения, запутался бы. Ход его мыслей, впрочем, прост, хотя логики в них… впрочем, какая логика темной ночью, под дождем, во дворе замка (в целом – враждебного), да еще когда твоя собеседница сидит в клетке?
«Все равно я вор, – думает Денни. – Все равно…»
Фразу «гореть мне в аду» он не заканчивает – даже мысленно. Вместо этого, решительно и как-то зло, мальчишка шепчет:
– Я помогу тебе сбежать.
– Не выйдет, – вздыхает девочка. – Клетку не открыть.
Денни фыркает, презрительно. Что мне, мол, клетка!
И правда, в замок можно руку засунуть, по локоть. А отмычек рядом – полная телега.
– Замок я открою. Все будет просто – главное, не шуми и делай, что тебе говорят. Понятно?
– Я слишком долго сидела, – возражает девочка. – Ног не чувствую. Совсем.
– Я придумаю… что-нибудь… – Страх прошел, Денни снова в образе лучшего вора на свете, того самого, которому поручили выкрасть сорок любимых жен турецкого султана. Знай грузи на телегу да вывози из гарема.
– Они тебя убьют, – шепчет девочка. – Не надо! Они всех…
– Я – лучший, – просто говорит мальчик. Затем, подумав: – А ты вообще кто? Звать тебя как?
– Я – Мэри, – маленькая ведьма обхватывает плечи руками и дрожит.
Далеко в ночи летит над пашней белый конь, несущий сэра Эндрю, рыцаря, фанатика и лучшего мечника королевства. Он еще не знает, что не успеет, да и не нужна его помощь, по большому счету. Деннис Ларсон, лучший вор на свете, собирается совершить невозможное, ему интересно и весело, а дождь – его верный друг – из ливня постепенно превращается в потоп.
Сначала Денни подбирает себе пару ножей из числа лежащих в телеге. Ну, то есть, раз все равно есть время и добрые люди разложили, как на прилавке, всякие полезные штуковины, можно присмотреть что-нибудь по-настоящему полезное, верно? Вот, к примеру, стремена ему сейчас даром не нужны, или те же наручи – только мешать будут. Другое дело – ножи. Хорошие ножи, их можно и метать, и драться ими можно, и сапоги чинить. Крепилось все это великолепие к ремням – на руки надевать; разумеется, ремни пришлось отрезать. Мальчишка с наручными метательными ножами слишком заметен, и хорошо, если первый встречный просто отберет дорогую игрушку, а то ведь… всяко может случиться. Как бы и за шею не подвесили. А вот если ножны заткнуты за пояс – сойдет. Можно куртку сверху надеть, опять же.