Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14

В этом мире из наделённых властью я знаю только верховную жрицу, но шисаи Анита сама меня сюда отправила, и вряд ли придёт на помощь. Отец тоже помочь вряд ли сможет. Начальник дворцовой стражи Шого — тем более. А больше некому.

Я покачал головой:

— Покровителей у меня нет.

— Тогда сочувствую, — ответила куратор. — Мне жаль тебя, ты хороший парень. И мог бы стать великим магом…

В его голосе прозвучало искреннее сожаление.

Забуза хотел ещё что-то сказать, но, глянув, на дверь, склонил голову и промолчал.

Я тоже глянул в ту сторону.

Из двери выходили ученики. Они направлялись к нам.

Тут были и наши, и из группы Кинпатсу, и другие — незнакомые. Эти с любопытством поглядывали на меня. Особенно девушки. Они тоже останавливались, хотя и ненадолго. Лишь для того, чтобы поразглядывать меня. Как диковинку. Как экспонат.

Обычно у меня нет проблем с тем, чтобы быть в центре внимания. В конце концов, майор — это звание старшего офицерского состава, у меня много подчинённых. Было. Но никогда на меня ещё не пялились вот так.

Не знаю почему, но я разозлился.

Возможно из-за понимания, что в карцере меня ждёт откормленный многими поколениями магов толстый пушистый сибирский зверь. А возможно меня зацепила последняя фраза Забузы: «…мог бы стать…»

Твою мать! Он что, похоронил меня уже, что ли?

И тут расталкивая толпу ко мне подскочила Изуми.

— Кизаму, что с тобой случилось? Ты ранен? — спросила она и сильно покраснела.

Её пальчики аккуратно прикоснулись к ране на руке, а потом на груди, а в глазах стоял вопрос: как такое случилось, ведь всё было в порядке?!

Моё лицо против воли озарилось светом.

— Да так, — сказал я как можно непринуждённее. — С дворовой шпаной повстречался. Пришлось навалять им.

— С дворовой кем? — спросила Изуми и покраснела ещё сильнее.

— Шпаной, — ответил я и залюбовался её смущением.

Передо мной стояла неказистая девчонка, такая же как всегда, но со вчерашнего вечера ставшая для меня особенным человеком.

Теперь уже пялиться стали не только на меня, но и на Изуми. Возникла неловка пауза.

Положение спас куратор Забуза:

— Все пришли? — громко спросил он.

— Минутку ещё, если можно, — попросил Макото. — Ёсико переодевается.

Не успел он договорить, как дверь открылась, и из столовой выскочила Ёсико. Она была в мужских штанах и рубахе, а на сгибе руки несла полосатую арестантскую робу.

Ёсико решительно направилась ко мне.

— Надевай! — приказала она и без лишних разговоров начала помогать мне натягивать рубаху.

Она действовала уверенно и в то же время осторожно. Всё-таки, опыт в храмовой лечебнице не прошёл даром.

Снимать простыню я не стал, тем более, что в её складках были спрятаны сюрикены и нож, но то, что рубаха прикрыла простыню и мои шрамы, делая меня не таким заметным, вызвало у Забузы одобрительный кивок.

— Ну что, пойдёмте на занятия? — спросил он и вместе с куратором группы Кинпатсу направился к дорожке.

— Откуда у тебя одежда? — спросил я у Ёсико, направляясь вслед за кураторами.

— Ты же попросил принести, — с обидой и недоумением в голосе ответил вместо девушки Кинпатсу.

Он шёл рядом со мной. С другой стороны шла Ёсико. Изуми немного отстала и шла рядом с Макото, они о чём-то тихо переговаривались.

— А-а, — кивнул я Кинпатсу. — Забыл немного, извини. Немного не до того было.

— А что случилось-то? — продолжал расспрашивать Кинпатсу. — Ты почему такой весь израненный. Ты вчера не успел в общежитие, да?

— Не успел, — подтвердил я.

Объяснять я ничего не стал. Незачем зря волновать друзей. Тем более, что видел, с какой тревогой посматривала на меня Изуми.

Дальше вплоть до учебного корпуса мы шли в молчании.

И снова мне показалось, что кустарник тянет ко мне свои ветки.

Это было так странно, что становилось немного не по себе.

Но совсем скоро всё вылетело из головы — и кустарник, и Кинпатсу с вопросами. Меня едва не сбили. Причём, не будь на мне арестантской рубахи, я наверняка остался бы в чём мать родила.

Едва я взялся за ручку двери, как наружу буквально вывалились два надутых индюка. Они так увлечённо что-то обсуждали, что, блин, не заметили, как в здание заходит толпа учеников.

Причём, никого больше не задели, а меня двинули так, что, если бы не Кинпатсу, я бы упал. Голым. Со ступеней.

Почему я решил, что голым? Да потому что рубаху дернули так, что она затрещала.

От удара боль в ранах была такая, что аж в глазах зазвенело, а в ушах звёздочки закружились!

Тут же вспомнилось предупреждение Забузы о возможных провокациях, и я схватил за плечо Кинпатсу, кинувшегося было на этих придурков.

— Всё хорошо, — сказал я ему и девчонкам, которые тоже готовы были кинуться за меня в драку. — Я сам их не заметил.

Но налетевшие на меня парни, вместо того, чтобы извиниться и пройти мимо, начали наскакивать на меня и орать про то, что: «ходят тут всякие» и «смотреть нужно под ноги». Они так походили на индюков, что я даже злиться на них не мог. Просто сказал:

— Извините, — и пошёл в дверь.

Не тут-то было! Мне сразу же перегородили путь. И если бы не вернувшийся куратор второй группы, я не знаю, чем бы это всё закончилось.

Точнее, очень хорошо знаю: дракой и карцером. И не только для меня и этих придурков, но и для всех тех, кому я вчера помог до темна вернуться в свои общежития. Потому что все они готовы были кинуться на мою защиту. Ну или почти все. Во всяком случае, мои люди — точно!

— Что вы тут столпились? — спросил куратор, в упор не замечая нарушителей спокойствия и обращаясь только к нам. — Учитель должен ждать вас, что ли?

И остался стоять в дверях, пока все не вошли во внутрь. А потом прошёл к Забузе и продолжил увлекательный разговор. На меня он даже не взглянул.

А вот Забуза взглянул. И в его взгляде было: «Я же предупреждал! Будь внимательнее!»

Едва мы зашли в кабинет, Забуза что-то сказал коллеге и быстро вышел из учебного корпуса.

По дорожке сквозь кустарник он едва не бежал. Я проводил его взглядом и повернулся к преподавателю.