Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
В голове крутились слова Кузьмы «Волковские прихвостни». А ещё то, что его светлость князь Волков Александр Петрович приказал извести род Корневых под корень. А значит, всадники, которые приближались, так или иначе имели отношение к тем, кто убил детей.
И отступать перед ними? Да ни за что в жизни! Я никогда не отступал перед мразями!
Единственное, что меня удивляло, так это с чего у меня такая реакция? Я про тревогу… Слишком она сильная. Совершенно необоснованно! Что я, верховых не видел, что ли? Видел, и не раз. И сам умел неплохо управлять лошадью.
Боялся ли я этих верховых? Нет, не боялся. Совсем!
И всё-таки было ощущение, будто кто-то сжал сердце и не даёт ему свободно гонять кровь по жилам. И я ничего не мог с этим поделать. Мог только шагать на упрямстве и всё.
Всадники приближались. Давление усиливалось. В глазах потемнело, во рту появился привкус крови, виски сжало, стало трудно дышать.
Но я продолжал переставлять ноги. Уже почти ничего не соображая. Я просто пёр вперёд и всё!
Прямо перед нами верховые остановились. Перекрыли нам путь.
Я тоже вынужден был остановиться.
Рядом со всадниками я чувствовал себя маленьким и ничтожным — вот сейчас меня втопчут в грязь, и там-то моё место и есть…
И тут же внутри меня поднялась злая волна: а вот хренушки! И я выпрямил спину, хоть это и стоило мне неимоверных усилий.
— Поклонись, невежда! — процедил один из прихвостней разряженного ублюдка и положил руку на головку рукояти сабли.
— С чего бы? — процедил я сквозь зубы. — Тебе надо, ты и кланяйся!
Эти слова дались мне с огромным трудом. Словно у меня на плечах лежала бетонная плита, и мне мало того, что нужно было её удержать, так ещё я должен отвечать этим уродам!
Люди за моей спиной зашушукались, но я поднял руку, и они замолчали. Не хватало ещё, чтобы гражданские вмешивались.
— Подонкам не кланяюсь! — сказал я и выплюнул кровь под ноги коню.
— Да как ты смеешь?! — рявкнул второй прихвостень и замахнулся на меня плетью.
И не просто замахнулся, а стеганул.
Но плеть не коснулась меня. Её перехватил китаец, неизвестно как оказавшийся рядом со мной. Я ведь хорошо помнил, что он остался около могил. Но он очень быстро догнал нас.
Китаец не просто перехватил плеть, он легонько дёрнул её, и верховой чуть не упал с лошади.
И я видел: если бы китаец дёрнул чуть сильнее, то легко сдёрнул бы всадника с седла. Но он не стал этого делать, а только как бы предупредил.
Верховой вспыхнул от гнева. Тем не менее слегка сдал назад.
А китаец, отпустив плеть, наложил пальцы одной руки на другую, выставил руки кольцом перед собой и поклонился.
— Имейте уважение к смерти! — с лёгким акцентом сказал он. — Молодой господин только что похоронил родных.
Разряженный демонстративно не обратил на китайца внимания. Словно тот был пустым местом. И лишь кинул мне:
— Ты не сможешь всегда прятаться за своего китайца! В академии его не будет. А наши люди там есть. Живи и бойся! Мы придём за тобой! — И вдруг добавил со злой усмешкой: — Вот сегодня и придём!
А потом, оглядев присутствующих, словно стараясь запомнить всех, кто стал свидетелем его слабости,
развернулся и пришпорил коня.Оба его подручных поскакали следом.
Они не стали продолжать путь, а повернули обратно. И это было очень плохим знаком! Это говорило о том, что встреча не была случайной, они приходили по мою душу. А значит, обязательно вернутся!
И тем не менее, я проводил их презрительным взглядом — что-то для тех, кто действительно силён, разряженный придурок наговорил мне слишком много слов.
Однако, недооценивать их слова было нельзя — змея кусает исподтишка. Поэтому нужно быть готовым к подлости.
Как только они ускакали, давление отпустило, и я покачнулся. И снова, закашлявшись, выплюнул кровь.
Я видел, что оба парнишки в кадетской форме готовы подставить мне плечо. Но я покачал головой, отказываясь от их помощи. Пока могу стоять сам, я не буду ни на кого опираться!
Китаец тем временем повернулся ко мне и поклонился, точно так же, как и перед этим — соединив пальцы обеих рук и выставив руки перед собой. И сказал с лёгким акцентом:
— Молодой господин, простите меня за задержку.
Мне это было непривычно, и я подхватил его под руки, принуждая подняться.
— Да что вы! Спасибо вам большое!
— Эти Волковы совсем оборзели! — выступил вперёд Кузьма.
Но наткнулся на взгляд китайца и сразу же опустил голову.
— Ничего, — ответил ему я. — Эти волки об корни зубы-то себе переломают!
— Хороший ответ! — одобрительно улыбнулся китаец.
Волковские люди тем временем скрылись из виду, и я повернулся к коренастому:
— Ведите!
Коренастый выступил вперёд, и мы пошли дальше. Только теперь китаец шагал немного позади меня.
Я шёл и думал: наверное, это всё-таки новая жизнь. Только почему я подросток? Почему не родился заново? Да и память моя предыдущая вся сохранилась. А вот знаний об этом мире у меня совсем нет. А ведь тело как-то дожило до этого возраста?
Сколько мне? Лет пятнадцать-шестнадцать, так же, как и парнишкам в кадетской форме? Наверняка же одноклассники или приятели. А я ведь даже их имён не знаю…
Мы шагали под проливным дождём по раскисшей дороге уже довольно долго. И я вдруг подумал: интересно, а как гробы с телами к месту захоронения доставляли? Явно не на плечах — тут и людей столько нет.
Наконец, мы поднялись на взгорок, и я увидел усадьбу. Двухэтажное здание с лепниной и колоннами. И клумбами перед высоким и широким крыльцом.
Оглянувшись на следовавших за мной людей, я увидел, с какой тоской посматривает в сторону усадьбы промокшая насквозь Матрёна. Да и не только она. И остальные тоже.
Но никто не решился и слова сказать, чтобы уйти с дождя.
Что касается коренастого, он только один раз глянул в сторону усадьбы и повёл нас мимо.
— Подождите, — обратился к нему я.
Коренастый остановился и поклонился. Не так, как китаец, но тоже с уважением.
— Слушаю, Владимир Дмитриевич.
— Может, отпустим остальных людей? — спросил я у него. — Чего они мокнут?