Демоны ледяных гор-Тайны рода. Компиляция. Книги 1-14
Шрифт:
Он кивнул, мол, заходи.
Я отодвинул занавеску и сказал:
— Госпожа Молчанова, я сейчас поставлю над вашей кроватью защитный купол. Если вдруг почувствуете себя хуже, дайте знать, хорошо?
Женщина не отреагировала.
Подождав немного для приличия, я пустил в магический кристалл ци, пропущенную через котёл дан. Купол сразу же развернулся.
Регулируя подачу ци, я сделал так, чтобы купол был только над кроватью. Положил кристалл на одеяло. Постоял немного, наблюдая, какое действие оказывает моя магия, а потом вернул занавеску на место
Придвинул защитный артефакт. Попробовал настроиться на него. Но у меня ничего не выходило — мысли всё время блуждали где-то, нос раздражал аромат жаренной свинины, плюс, я прислушивался к тому, что происходило за занавеской — вдруг срочно потребуется моё вмешательство.
Открылась дверь и в комнату вошёл Егорка.
— Братка, — спросил он у Тихона. — А есть скоро? А то сил уже больше нет терпеть.
— Ещё чуть-чуть, — строго ответил Тихон. — Что там с мясом?
— Последнюю тушу разделывать начали, — с гордостью сказал парнишка. — Мясо, которое в заморозку, подвесили в сарайке. Кишки в сенцах. Поедим и мыть буду. Потом дядь Кузьма сказал, что научит меня колбасу делать. А ты умеешь делать колбасу?
— Нет, Егорка, не умею, — признался старший брат.
— Ничего, дядь Кузьма и тебя научит! Он знаешь какой хороший! Он вообще охотник и много дичи поймал! Он всё умеет!
Я смотрел на Егорку, слушал его и думал: когда, интересно, он в последний раз ел мясо? А ведь он растёт, ему белки нужны!
Но теперь всё будет хорошо. Лишь бы я смог защитить их!
Глава 18
Наконец, Тихон убрал сковороду с огня. И с блаженной улыбкой наложил немного жаркого в миску. А потом приоткрыл входные двери и крикнул:
— Егорка, зови людей есть! Мясо готово!
— Сейчас, заканчиваем! — отозвался Кузьма.
Пока мужики заканчивали разделку последней свиной туши, Тихон взял миску и прошёл за занавеску.
Я убрал красный барьер, и Тихон присел на край кровати.
— Матушка, — сказал он. — Я принёс мяса.
Матушка Тихона открыла глаза и улыбнулась сыну.
Он помог ей приподняться, подложил подушку под спину и протянул на ложке первый кусок мяса.
Женщина сняла мясо с ложки губами и с аппетитом начала жевать.
На её лице было нескончаемое удовольствие.
Не успев как следует прожевать, она снова потянулась к ложке.
— Матушка, не торопитесь! Мяса достаточно! Если нужно, ещё принесу, — сказал Тихон.
Он протягивал матери куски жаренного мяса, а по его щекам текли слёзы.
И вдруг она подняла руку и вытерла слёзы со щеки сына.
После этого Тихон и вовсе разрыдался.
Я не говорил ничего. Я понимал, что это не слабость. Это многолетняя боль, заледеневшая от безысходности, наконец согрелась в ароматах свеженины и начала таять, покидая душу Тихона вместе со слезами.
Видимо, мама Тихона и Егорки давно уже не проявляла интереса к жизни. А тут просто жаренное мясо…
И дело даже не в том, что именно мясо, как еда. А скорее, как надежда, как символ, что теперь всё будет хорошо!
Я
в этот момент чувствовал свою ответственность, чувствовал, что должен постараться, чтобы эти люди жили нормально.Вошли мужики и сразу же направились к умывальнику.
— Что, готова свежанинка? — со смехом спросил Богдан.
Тихон украдкой вытер слёзы и ответил с улыбкой:
— На всех хватит!
— Это хорошо! — сказал Кузьма. — А то я что-то на морозе проголодался!
Как-то в доме у Тихона он чувствовал себя увереннее, чем когда я звал его есть вместе со всеми у меня дома.
Возможно, это потому, что Тихон такой же работник, как и Кузьма.
Понятно, что у них разные обязанности, но тем не менее.
Умывшись, все сели за стол.
Хоть все и были возбуждены, но вели себя сдержанно. И когда Тихон поставил на середину стола сковороду, не спешили запускать в неё ложки.
Они молча ждали чего-то.
Я не сразу понял, что меня. Точнее, я, как старший, пусть не по возрасту, но по положению, должен был что-то сказать.
Ну я и сказал:
— Пусть семья Молчановых процветает и пусть все будут здоровы!
— Во славу Рода! — ответил Тихон.
— Во славу Рода, — поддержали его остальные.
Ну и я не стал тянуть, первым зачерпнул из сковороды.
И сразу же к мясу потянулись остальные ложки.
Ели с достоинством. Без жадности. Не спеша, но и не медля.
Мясо было вкусное. И не только потому, что это была молодая свинка и парное мясо. Но и потому, что это мясо имело вкус победы.
Да-да! Это была первая победа.
И по большому счёту объявление войны.
Более того, это был первый трофей.
А что с поля боя взято, то свято!
Вот с таким настроением мы дружно умяли молодую свининку, точнее, только малую её часть — то, что пожарили. Остальное мясо висело в холодной кладовке.
Когда были выскребены остатки лука и топлёного свиного же жира, я, отложив ложку, сказал:
— Барьер установлен, приставами засвидетельствован. Я пока не могу сделать его полностью непроницаемым, но я завтра вернусь и попробую снова.
Мужики слушали внимательно.
По лицу Тихона промелькнула тень, но он ничего не сказал. Он понимал, что я делаю всё, что могу.
А я продолжил:
— Богдан, Вадим, оставайтесь здесь. Защитите если что.
Парни согласно кивнули.
Я повернулся к Мо Сяню.
— Мы сможем оставить тут Умку и Шилань, чтобы они охраняли?
Мо Сянь склонил голову, обозначая поклон, и ответил:
— Да, молодой господин.
— Отлично! — обрадовался я.
— А как же вы? — спросил у меня Тихон. — Вдруг на вас опять нападут?
Я пожал плечами.
— На меня нападут или нет, ещё неизвестно. А тут ваш дядя Прохор наверняка попытается. Ну и потом, мы с Мо Сянем тоже не детки малые, оружие в руках держать умеем. Так ведь, Мо Сянь?
Китаец снова обозначил поклон:
— Да, молодой господин.
Вот интересно, как он умеет кланяться даже сидя! И при этом сохраняет достоинство.