Демоны огня
Шрифт:
– Это Пиатохи, мой помощник и кладовщик, – представил толстяка Паисем. – Но это – не простой кладовщик, кроме всего прочего, он заведует размещением, вооружением, продовольствием – в общем, всем таким прочим. В мое отсутствие – слушаться его, как меня! Ясно?
– Ясно, господин сотник! – хором выкрикнули наемники.
Величественно взмахнув рукой, сотник повернулся и зашагал к длинному приземистому зданию, располагавшемуся в конце двора. По-видимому, это и была казарма.
– Лучники – два шага вперед! – оглядев строй, распорядился Пиатохи.
Шагнул весь строй!
– Хм… Неплохо. – Толстяк почесал
И снова шагнули все… нет, почти все – кроме детей и женщин. В общем-то понятно, наемники – это воины-универсалы. И лучники, и копейщики, и пращники… и швец, и жнец, и на дуде игрец.
Пройдясь перед строем, Пиатохи выбрал пятерых наиболее мускулистых и сильных:
– Вы – со мной, женщины и дети – туда. – Он кивнул на тенистый навес у самых ворот, как раз напротив чучел. – Остальным ждать. Я сказал: женщины и дети – туда! – Пиатохи недобро посмотрел на оставшегося в строю Бату. – Ты что, особого приказания ждешь, малец?
– Это мой брат, господин, – с улыбкой заметил Максим. – Он очень хорошо метает ножи, а из лука бьет так, что никакому охотнику и не снилось!
Толстяк усмехнулся:
– Скажи, пожалуйста! А ты, парень, не врешь? Впрочем, мы это сейчас быстро проверим. И… вообще-то – да, не такой уж он маленький. Ладно, оставайся в строю – посмотрим, какой ты лучник.
Бата вбил стрелы в красный кружок мишени. Положил прямо в центр, одну за другой, словно гвозди вколачивал! И с двадцати шагов, и с пятидесяти, и со ста.
– Ну, ты молодец, парень! – удивленно протянул Пиатохи. – Видать, недаром нахваливал тебя твой братец.
Бата молча поклонился и попросил ножи.
– Найдутся и ножи, – усмехнулся толстяк. – Только попозже. Сейчас проверим метателей дротиков, пращников, копьеносцев…
Максим, конечно, стрелял из лука не так ловко, как мальчик-убийца, зато куда лучше управлялся с тяжелым копьем и дротиком, а также с серповидным мечом и секирой. И тоже заслужил похвалу толстяка Пиатохи, а впрочем, не одного его – сотник Паисем к этому времени давно уже стоял под навесом, внимательно наблюдая за разворачивающимся во дворе действом. Особенно когда дело дошло до рукопашной схватки.
А для этого Пиатохи вновь вызвал самых здоровых – тех, кто только что ходил с ним на склад за оружием и амуницией.
– Будете бороться по очереди! Парами.
– Разрешаются ли удары? – тут же поинтересовался Максим.
– Конечно! – прищурившись, бросил подошедший сотник. – А как же в бою – без ударов? Руками, ногами, головой – чем угодно. Смотрите только, не покалечьте друг друга. Слишком уж увлекшиеся отведают плети!
– Не покалечить? – Фараон усмехнулся и подул на сжатый кулак. – Могу я обвязать кулаки какой-нибудь мягкой тряпкой?
– Боишься за свои нежные руки?
– Нет. За чужие челюсти!
Правильно боялся. А эти-то увальни-здоровяки! Ох, напрасно они недооценили соперника, напрасно…
А поначалу все начиналось хорошо – для здоровяка-наемника. Ух, и ручищи же у него были – оглобли, не руки! Уклоняясь от захвата, Макс быстро отпрыгнул в сторону, пригнулся и тут же выпрямился, приняв боксерскую стойку. Снова уклонился… Соперник, ухмыляясь, расставил руки…
Удар! Удар! Удар!
Целый град: боковой удар – хук – слева в челюсть, прямой – свинг – в переносицу
и вдобавок апперкот – коварно, снизу, в печень!Но силен оказался мужик, силен, ничего не скажешь! Пошатнулся, но не упал, лишь заглотнул побольше воздуха и, не обращая внимания на текущую из разбитого носа кровь, ринулся в бой. Слепо, словно носорог. И так же неудержимо!
– Под ноги! – азартно закричал толстяк Пиатохи. – Бросся ему под ноги, парень!
– Э, нет, так нечестно! – не менее азартно возразил сотник.
Макс не слышал их, полностью поглощенный боем. Выждав до последнего, снова отскочил, пропуская разъяренного наемника слева… И еще удар! В почку!
Здоровяк взвыл! Затормозив, развернулся, обиженно сопя, наклонил голову, словно бык. Казалось, он вот-вот забьет копытом в землю… Наверное, были бы копыта – забил бы…
Властелин Черной земли – «шардан Джедеф» – больше не ждал: сам бросился в атаку… с такой скоростью атакует кобра! Словно бы разжалась пружина… никто и понять ничего не смог… тем более – увидеть во всех подробностях, настолько быстро все произошло – целый град ударов – секунды! – и соперник, запрокинув назад голову, уже оседал наземь.
– Что, Манкасей, верно, ты нынче получил достойного соперника? – гулко захохотал Пиатохи. – Воистину так, клянусь Сетом и всеми богами Дельты!
Поверженный здоровяк ничего не ответил, лишь, медленно приходя в себя, недобро взглянул на сохраняющего полную бесстрастность Максима и злобно сплюнул тягучей кровавой слюною.
– А ты неплохо дерешься, Джедеф-шардан, – похлопав парня по плечу, усмехнулся сотник Паисем. – А я из-за тебя проспорил Пиатохи свой браслет, между прочим – серебряный. Клянусь Баалом, не думал, что ты справишься. Молодец! Посмотрим, как пойдет у тебя служба, быть может, через год-другой станешь десятником. Кто знает волю богов и царскую волю?
Еще немного погоняв наемников упражнениями с копьем и секирой, Паисем велел всем построиться и приказал идти в казарму – размещаться на жительство.
– Кроме тех, кто женат, – посмотрев на воинов, быстро добавил сотник и ухмыльнулся: – Бабы в казарме – к хорошей драке, можете не сомневаться – примета верная.
Хохотнув, он махнул рукой:
– Семейные, за мной! Ваши жены и дети пусть идут следом.
Выйдя за ворота, новоиспеченные наемники свернули влево и, обойдя ограду, оказались в небольшом дворике сразу позади казармы, где располагались неказистые с виду глинобитные хижины, выстроенные в строгом армейском порядке – шеренгой. Казалось даже, при виде сотника Паисема домики подтянулись и отдали честь висевшими вместо дверей циновками.
Максим скосил глаза на Тейю – да-а-а… Присмотрелся б сейчас хоть кто-нибудь к ее лицу! Разочарована – не то слово. Ну, еще бы…
А сотник еще более усилил произведенное домишками впечатление:
– Предупреждаю сразу: отхожее место – одно на всех! Во-он там, за конюшнями. Кто будет справлять нужду у домов – отведает плетей!
Тейя тоскливо проследила за взглядом Паисема и обиженно закусила губу.
Изнутри любезно предоставленное наемникам жилище оказалось еще хуже, нежели снаружи: глиняная обмазка местами отваливалась, мебели не имелось почти никакой, а сквозь прохудившуюся крышу виднелось небо. Хорошо, хоть дождей здесь нет, точнее сказать, бывают, но очень и очень редко.