Демоны римских кварталов
Шрифт:
Но внешность оказалась обманчивой. Мать Анисья всхлипнула, и Балашов тотчас вскинул буйную голову.
– Здравствуйте, – сказал он, привставая. – Что за слезы? Кто вас обидел? Я могу чем-нибудь помочь?
Голос у него был глухой, невыразительный, совсем не подходящий для его львиной внешности.
– Я игуменья из Богородицкого монастыря, – произнесла мать Анисья. – Вот, взгляните на мою ладонь!
Она протянула руку. Балашову даже не понадобилось надевать очки, он сразу увидел воспалившийся ожог и невольно отшатнулся назад.
– Какой ужас, – пробормотал он. – Наверное, вам все же лучше обратиться к врачу, а не ко мне.
– Врач мне не поможет, – с горечью произнесла
Балашов стушевался, зачем-то переложил с места на место бумаги.
– Я боюсь, что вас неправильно проинформировали… потому как совсем не знаю, чем могу вам быть полезен…
– Вера в кризисе! – надрывно произнесла мать Анисья. – Она задыхается, как человек, страдающий от астмы! Люди все больше и больше воспринимают церкви как памятники архитектуры, а священников – как атрибут национальной экзотики. Никто уже не верит в Бога искренне, всем жаром души! Религиозные обряды превратились в шоу, а ряды мошенников пополнили самозванцы в рясах! Мерзкие секты растут как грибы после дождя. В них нет ничего святого, там только жажда власти и денег! Колдовство, оккультизм наступают на святую веру, как саранча на плодородное поле!
Балашов смотрел на женщину с состраданием, соглашался и кивал, но его глаза по-прежнему были полны недоумения: он не знал, чем может помочь.
– Я вам очень сочувствую… я тоже переживаю по этому поводу… но…
– Не перебивайте меня! Посмотрите еще раз на мою ладонь! Это след сатаны!
– Да что вы говорите!
– Какие-то богохульники насильно выжгли мне это клеймо. Я не знаю этих людей, не знаю, в какой секте они состоят. Но для меня ясно одно: это враги Бога, и от них исходит главная угроза нашей вере…
– Бесчеловечная акция!
– Я обращалась в милицию. Там только развели руками. Я обращалась в разные патриотические организации, но и там мне не смогли помочь. Но я не могу успокоиться. Я хочу знать своего врага в лицо, хочу донести до всех людей правду о служителях сатаны, которые своими ядовитыми речами и богомерзкими поступками уводят людей с праведного пути!
– Все правильно! Я вас очень понимаю. Но чем я могу вам помочь?
– Посмотрите на рисунок внимательней. Разве он вам ничего не напоминает?
– А что он должен мне напоминать? – настороженно ответил Балашов, не испытывая большого желания смотреть на гниющий ожог.
– Может, это какой-нибудь геральдический знак или символ, бывший в ходу у генуэзцев?
– Я не вижу никакой логической связи между сатанистами и генуэзской геральдикой.
– А я очень хорошо ее вижу. Очень. Сообщество антихристов, жертвой которого я стала, поклоняется Христофоро ди Негро как божеству. Он для них – духовный исток, икона, неиссякаемый источник их злобных помыслов и грешных поступков.
– Так вы неплохо осведомлены…
– Эти сведения стали мне известны совершенно случайно.
– Ну хорошо. Покажите-ка еще раз вашу ладонь… Мгм… Контур клейма очень размыт. Что-то вроде изогнутого эллипса… А внутри, кажется, символ, означающий женский пол… Могу сказать вам точно, что к геральдике это не имеет никакого отношения.
Он с трудом управлялся со своим лицом, сдерживая гримасу отвращения. Смотреть на ладонь матери Анисьи ему было очень неприятно. Да еще этот тягостный запах!
– Вы не могли бы нарисовать мне, как выглядел рисунок изначально?
Он придвинул ей газету – рисовать было негде, кроме как на полях. Карандаш она взяла сама из вазочки с отбитым краем, приспособленной под карандашницу. Черкнула им не очень-то старательно, но суть рисунка изобразила.
Балашов долго пялился на рисунок, потом несколько
раз повернул газету сначала в одну, затем в другую сторону.– Что-то вроде капли, я правильно понял? Или это символическое изображение церковного купола?.. Постойте-постойте, а вам не кажется, что это ваше клеймо уж здорово смахивает на «апостольские кегли»?
– На что?
– Вы разве никогда не слышали про «апостольские кегли»? Очень, знаете, по форме напоминает. Только я не пойму, при чем здесь сатанинская секта… Это семь похожих друг на друга камней из белого галикарнасского мрамора, размером чуть больше куриного яйца. Есть предположение, что они действительно принадлежали Христофоро ди Негро…
– Где они? – перебила мать Анисья.
– Погодите! Я еще не знаю. Я размышляю вслух… Послушайте, давайте выйдем отсюда, здесь так душно и запах… Так вот, возможно, эти камни служили консулу талисманами, возможно, это были фигурки для какой-то игры по типу нард или лото… Давайте поднимемся с вами в Дозорную башню, оттуда прекрасно виден храм Двенадцати апостолов, который стоит у Портовой башни, в древности называвшейся башней Федерико Астагуерро… Если я правильно понял, вы первый раз в крепости?.. О, ну что вы! Это такая прелесть!
– Эти камни находятся в храме Двенадцати апостолов?
– Находились, – поправил Балашов. – Осторожнее, здесь очень скользкие ступеньки, отшлифованные столетиями… Христофоро ди Негро передал камни на хранение в храм, отсюда их название – «апостольские кегли». Вообще, это очень темная история. По свидетельству современников, консул очень дорожил камнями, в то же время не желал, чтобы они находились при нем, как «завязавший» алкоголик избегает хранить у себя дома бутылки с водкой… Не устали? Еще немножко, и мы выйдем к храму на консолях… «Апостольские кегли» были найдены при раскопках в 1927 году известным архивистом академиком Готье… Подайте мне руку, я вам помогу… нет-нет, другую, я боюсь причинить вам боль… Дай бог мне памяти вспомнить, в какой из музеев Крыма «кегли» были переданы… Симферопольский краеведческий музей… Нет… Феодосийский краеведческий? М-м-м, возможно…
Мать Анисья видела, что Балашов лукавит, что он прекрасно знает, где находятся камни, но тянет, забалтывает, втирается в доверие – или он что-то заподозрил, или же хочет выпытать у матери Анисьи интересующую его информацию. «Я буду ждать, насколько хватит моего терпения… Но какой головокружительный вид! Какой простор, какая близость к небесам! Весь мир под моими ногами!»
– Пожалуйста, будьте осторожны! – предупредил Балашов. – Это место сколь и величественное, столь и коварное, и время от времени собирает свою жертвенную дань. Были случаи, когда пьяные туристы срывались, или подростки пытались спуститься прямо по скале. Здесь же практически отвесная стена… Ну вот мы уже почти у цели…
Балашов на четвереньках выбрался на маленькую площадку и подал руку матери Анисье. Здесь, обдуваемые всеми ветрами, стояли руины Дозорной башни. С одной стороны, насколько хватало глаз, расстилалось безбрежное море, а с другой – горы и притихший в ложбине поселок.
– Вам повезло, – сказал Балашов, отдышавшись, – что вы встретили именно меня. Потому как именно я возглавлял последнюю комиссию по инвентаризации исторических реликвий Генуэзской крепости… Дайте мне только собраться с мыслями, и я вспомню… Признайтесь, что ничего более величественного вы в своей жизни еще не видели! Вот как раз под нами недавно отреставрированная башня Бальдо Гуарко. Чуть правее – башня Джованни Марионе… А вот сейчас обратите внимание на те пышные сады за крепостной стеной… Видите черепичную крышу и старинную кладку? Там находится наш местный выставочный зал… Опаньки!