Демоны Вебера

Внезапно, в игристых цветочных нотках затесался хорошо знакомый аромат. Точнее было бы его назвать вонью, ведь мало кто найдет специфический запах керосина приятным. Вмиг широко раскрытые глаза предсказателя принялись хаотичными движениями высматривать источник противного зловония. Долго искать не пришлось, запах отчетливо усиливался по мере приближения к крупной, возвышающейся над всем и вся, кучей добра, сваленной на расчищенной от растительности площадке.

Слезящиеся, мутные от полудремы глаза отказывались показывать Верго четкую картинку, он все никак не мог разглядеть из чего же это, собственно, куча состояла. Когда же взгляд таки сфокусировался, а сокращенное расстояние позволило выцепить детали, Верго чуть было не застыл от удивления.

Девятиметровая куча, скрывающая в своей тени еще несколько кучек поменьше, состояла целиком из самых разных съедобных продуктов. Чего там только ни было: аппетитные груши, мешки, лопающиеся от переизбытка зерен, примятые лотки с ягодами и толстые кукурузные початки. Все что объединяло это обилие съестного, так это растительное происхождение и достаточно помятый вид. Продукты были навалены друг на друге, хаотично смешиваясь. В десяти метрах от первой кучи негодовало целое сборище зевак. Часть из них что-то возмущенно обсуждала, другие безуспешно пытались подобраться к добру поближе, раз за разом будучи отброшенными тяжелыми дубинками охраны, третьи и вовсе, безучастно стояли поодаль, грустным взглядом впившись в раздавленные ягоды, фрукты и злаки. В воздухе помимо явственной вони горючего витало и еще кое-что менее уловимое — обида и… отчаяние?

Взобравшийся на самую вершину кучи одинокий охранник тащил у себя за спиной парочку тяжеленых канистр. Смахнув пот со лба, работяга неспешно снял ношу с уставших плечей, отвинчивая металлическую крышку. Маслянистая пахучая жидкость ринулась вниз, стекая по мешкам и ящикам, пропитывая собой плоды и зерна. Вонь значительно усилилась.

В пол глаза оглянувшись, Верго заметил, что он единственный зажал руками нос. Кажется, на других этот запах так сильно не влиял. Почему-то при виде всей этой картины предсказателю сделалось не по себе. Противный холодок пробежал по его разгоряченной спине, колени едва заметно подкосились. Сам того не заметив, Вебер слегка попятился. Ему казалось, что в гадком, все проедающем запахе таится и нелюбимый завсегдатай его кошмаров — незабываемая вонь мертвечины. Конечно, никакой мертвечины в куче слегка подпортившихся продуктов быть не могло, да и керосин вонял не так уж и невыносимо.

Осознав, что разум сыграл с ним злую шутку, предсказатель поспешил взять себя в руки, придав себе как можно более безмятежный вид.

— К чему это все? Зачем все это сжигать? — нарочито беззаботным тоном поинтересовался предсказатель у приостановившегося Остина.

— А ты спроси у своего дружка. Голдберг тебе доступно все объяснит, а то у меня культурных слов тут не найдется…

— Неужели вы ранее такого не видели, Верго? Я то думал это общемировая практика, — встрял Барон, услышав свое имя.

Предсказатель лишь покачал головой, неотрывно наблюдая за все большим количеством горючего, что выплескивалось на горы съестного.

— Ну что тут сказать? У местных предпринимателей по всей видимости выступил некий переизбыток продукции. Делов-то!

— Предложение превысило спрос? — все никак не мог взять в толк происходящее Верго.

— Ну, не то что бы… Скорее, предложение товаров на рынке превысило платежеспособный спрос, — отчеканил Голдберг, сделав особый акцент на предпоследнем слове.

— Но если всякий кто хотел и мог купить пищу, приобрел ее, зачем уничтожать остаток? Можно же раздать его нуждающимся, пока он не испортился? Ну или продать по более дешевым ценам, на худой конец…

— Ха, скажете тоже! — прыснул со смеху усач. — Если компании будут раздавать свой товар за бесценок, то их клиентам вообще не будет смысла что-либо покупать по нормальным ценам! Зачем тратить деньги на фрукты, если их где-то задаром раздают? Это совершенно невыгодно, подумайте сами! Чистый убыток для любого предприятия.

— То есть затраты на доставку этих товаров сюда, на их охрану от голодных бедолаг и на весь этот керосин, меньше чем убытки что понесут торговцы раздав все это добро? — в недоумении застыл предсказатель, широко раскрытыми от удивления глазами уставившись на Голдберга.

— Совершенно верно, — сухо бросил Барон, безо всякого интереса наблюдая за суетящейся у куч толпой. — Почему это предприниматель что кровью и потом производил свои товары, должен нести убытки из-за кучки голодных лодырей? Пусть лучше уж этот полусгнивший продукт закончит свое существование в пламени, чем достанется этому сброду за так.

Тем временем, закончившая свое непыльное дело охрана вальяжно подожгла провиант, отступая от всепоглощающих языков пламени и жара. Голодные соглядатаи испустили звук подобный вою, с горечью осознавая, что всю эту снедь уже не спасти. Пламя поглощало продукты с чудовищной скоростью, даже быстрее чем оборванцы успевали их поедать полными отчаянья и злобы глазами.

— Все мое детство я жрал один только подножный корм, — прорычал Остин сквозь зубы. — Каждый раз, когда у отца таки появлялись деньги что он умудрялся не пропить и не проиграть, я шел на продуктовый рынок и покупал не то что хотел, не то что было вкусно или же полезно, а то, на что хватало этих копеек. Самое дешевое, самое дерьмовое. Заплесневелые зерна, черствый хлеб, гнилой картофель. Каждый раз я смотрел на наливные яблоки, на румяную выпечку, на сочные сливы, и давился слюной. Я сжимал зубы до скрежета, лишь бы найти в себе силы прожить еще один день, зная, что буду жрать лишь пустую похлебку. И каждые пару месяцев я видел это — как кучка ублюдков притаскивает целую гору слегка утратившей товарный вид жратвы, и сжигает ее. Они ржали, пили свое дешевое пойло из фляг, но никогда и ни за что не подпускали нас к этим обреченным продуктам. Мы были вынуждены смотреть как сгорает наша надежда набить брюхо, и наконец-таки, хотя бы раз за весь год заснуть сытыми. Мои сестры довольствовались вареной крапивой, зная, что на том конце поселка жгут то, о чем они могли только мечтать. Подонкам, видите ли, было жалко возможных убытков. Сильно бы опустели их кошели от того что мы разок бы досыта поели?

— Поели бы досыта вы, пришлось бы кормить и остальных. О каких прибылях тогда можно говорить? А я вам напомню, сама суть любого предприятия в получении прибыли. Это же основы основ! — закатив глаза парировал Голдберг.

— Да, я почти забыл, чем вы торгуете. Мы же для вас лишь мишени на которых ваши клиенты смогут использовать приобретенный товар? Я что-то не припомню, почем нынче жизнь обычного рабочего скота? Хоть пару крат за одного дадут? — огрызнулся нахмурившийся Остин. Его брови сползли на глаза, а лицо налилось кровью. Было видно, что он из последних сил сдерживает закипающий в нем гнев.

Барон в свою очередь ответил что-то не менее едкое, но Веберу не было дела до их ругани. Он неспешно брел, задумчиво наблюдая за чернеющей и оседающей горой съестного. Он смотрел как скукоживаются фрукты, как сухие зерна на глазах обращаются в пепел, как закипающий сок груш брызгает во все стороны, моментально обращаясь в струйки пара. Вместе с тлеющим провиантом мрачнели бедняки, пришедшие следуя зову пустого желудка. Мрачнели их лица и тускнели глаза, пальцы в безвольном отчаянии сами собой сжимались в кулаки. Смрад горящего керосина постепенно полностью вытеснил все другие запахи.

Интересно, если бы чувства можно было выразить подобно весу, что было бы тяжелее: обида обделенных предпринимателей, или тяжесть в пустующих желудках крестьян? И что узнать было бы более интересно — задавался ли Голдберг хоть раз в жизни подобными вопросами?

— Может это не меня окружают сумасшедшие, может просто это я не заметил, как сошел с ума? — неслышно для всех промямлив предсказатель, найдя наконец в себе силы чтобы отвернутся от громадного пепелища.

Приятный теплый ветер одним могучим порывом снес с пути наемников запах гари вместе с немногочисленными фрагментами пепла, долетавшими аж до предсказателя. Сотни маленьких, переливающихся на солнечном свету серебристых точек завертелись в безумном круговороте, разлетаясь по невидимым глазу воздушным завихрениям. Поднявшись высоко в воздух, подобно снегу они начали плавно оседать, покрывая собой волнующиеся на ветру океаны зелени.