День Астарты

— Хаген? — уточнил Оскэ.

— Ага.

— Ну… — задумчиво произнесла Флер, — не знаю, надо ли начинать с такой экзотики.

— А то, ты начинала с Простого-Хорошего-Парня-С-Опытом, — съехидничала Люси.

— Вообще-то, — вмешался Оскэ, — Если взять Уфти и Хагена, то Уфти экзотичнее.

— В смысле секса, Уфти просто хороший парень, — возразила Флер, — а вот Хаген…

— Ну, ты супер! — перебил он, — И по дельфинам спец, и по Хагену. Может, он в этом смысле тоже просто хороший парень, а?

Флер мягко погладила его по плечу.

— Ежик, любая женщина почувствует, что Хаген — странный в этом смысле. Так уж мы, женщины, устроены, понимаешь?

— Она права, — негромко сказала Люси, — Он действительно странный, но… Короче, так получилось, что этим он мне и нравится. Наверное, я влюбилась, или типа того.

— Аргумент, — буркнул Оскэ, — Алло, эксперт-дельфиносексолог, что будем делать?

— Не подкалывай, Ежик, — возмутилась Флер, — Тут, ситуация…

— По ходу, первая любовь в моем возрасте, это нормально, — перебила Люси, — Ежик, а Ежик, тебе, как мужчине, виднее: а я ему нравлюсь, как женщина?

Оскэ взъерошил свою фирменную пурпурную стрижку и вытащил из пачки сигарету.

— Ни фига себе, ты поставила вопрос… Ты понимаешь, в твоем переходном возрасте…

— Я тебя не про свой возраст спросила.

— Дай мне договорить. Так вот, в твоем как бы, переходном возрасте, как бы женщина выглядит, как бы, не совсем, как женщина, и поэтому…

— Ежик, не будь говном, ладно? Не надо про ножки-палочки и про дюймовые сиськи.

— …Не перебивай, ОК? Дай договорить.

Люси вздохнула, замолчала и улеглась на живот, подперев ладонями подбородок.

— Так… — задумчиво протянул Оскэ, — А про что я начал?

— Про то, как выглядят женщины, — напомнила Флер.

— Точно! Женщины выглядят, как женщины…

— Какая глубокая мысль!

— Слушай, Флер, если и ты будешь меня перебивать, то я вообще потеряю мысль.

— ОК, я тоже молчу, — сказала она, и улеглась рядом с младшей сестрой, точно так же подперев ладонями подбородок.

— О! — торжественно произнес он, — Я вспомнил главное! Понимаешь, Люси фишка не только в формах. Про формы не беспокойся. У тебя за последнее время задние лапки натренировались, попа стала стереометрической и даже сиськи визуализировались…

Люси слегка толкнула сестру в бок.

— Когда вы с Ежиком познакомились, он тебе говорил такие же комплименты?

— Нет, — Флер погладила Оскэ по колену, — Он мне читал эротичекие хокку.

— Повезло тебе…

— Что вы опять перебиваете? — возмутился он, — Я только-только подошел к главному.

— Молчим-молчим, — хихикнув, сказала Флер.

— Так вот, — продолжил Оскэ, — Женщина, как бы, неявно предполагает, что все особи мужского пола видят в ней эталон сексуальности. И это у нее выражено в движениях.

— Круто, — сказала Люси, — А с чего бы ей так предполагать?

— А просто ей так хочется, и все. Даже если она страшная, как атомный гриб…

— Спасибо, ты тоже очень красив.

— Я не про тебя, я в принципе. Тут дело не во внешности, а во внутреннем убеждении.

— Ага. И откуда оно у меня появится?

— Изнутри, понятное дело. Киту же ты понравилась в сексуальном смысле.

— Так то во сне.

— Ну, и что? Вот, буддисты верят, что вся жизнь — это сон, и никто пока не опроверг.

— Yo-o! — выдохнула Флер, — Ежик, ты здорово придумал! Я от тебя балдею!

Оскэ улыбнулся до ушей и постучал себя кулаками в грудь, подражая жестикуляции самца гориллы, завлекающего самку для спаривания. Флер одним легким и гибким движением вскочила на ноги, предварительно шлепнув Люси по попе.

— Пошли, мелкая, посекретничаем. Я тебе кое-что объясню. А Ежик, может быть, пока присобачит к раме стойку с движком и крепления баллонов. Правда, Ежик?

— Ну, ни фига себе! А кто меня будет развлекать? Я уже молчу про помогать…

— Мы тебе поставим забойную музыку. И вообще: кто у нас великий инженер?

— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — проворчал он, с демонстративной неохотой вставая и надевая защитный фартук, — Вот такая дхарма в этой сансаре.

52

Дата/Время: 12–13.03.24 года Хартии

Место: Хауаити — Ротума.

Маленькая сиреневая моторка, с нарисованной на борту улыбающейся мидией, была похожая на двухместную люльку карусели в Луна-парке. Она медленно отползла от причала, развернулась на пятачке, а потом мгновенно разогналась, поднимаясь над волнами на коротких подводных крыльях, и рванула на юг, к берегу Ротума…

Хаген Клейн, 24 года.

Руни оказалась смелой девушкой. Утром, прежде, чем исчезнуть в тумане, она даже попила со мной какао и, со здоровым аппетитом, слопала яичницу, сделанную мной по специальному секретному рецепту (с сыром и ломтиками кальмаров). Про туман — это эпическая аллегория. Погода ясная, без осадков, ветер умеренный, давление 760 мм, температура 26 С, самочувствие нормальное, настроение — меланхоличное, местами херовое. Эфаик, тахуна клана Атоаэ ротумских утафоа, которые живут на Хауануи, островке через стометровый пролив к северу от моего Хауаити, говорит, что на меня наговорено tapulipo, особое злостное колдунство, отбивающее друзей и женщин. Если представлять ситуацию в его модели мира, то так оно и есть. Замените колдунство на проф-специфику, и получится объяснение в обыкновенной постмодерновой модели.

Почему это так действует на людей — это вопрос академический, т. е. ни хрена еще не изученный. Когда я в 14 лет выбрал в колледже группу дизайна робото-моторики, нас предупреждали: могут быть социо-коммуникативные проблемы. Это уже тогда было известно. Но я, конечно, не поверил — подумал, что ерунда. На 3-м курсе я уже начал понимать, что это не совсем ерунда, но подвернулось «братство», а через 3 года нас нахватили, и мне вклеили робото-саперную каторгу на Хауаити. Проблема этой самой коммуникативности временно отошла на задний план, а потом было поздно. Если бы, допустим, я даже сменил работу, навыки бы все равно остались. В общем — te Paoro. Судьба. Я сижу на краю крыши, болтаю ногами в воздухе, курю сигарету и смотрю на сиреневую моторку, которая уходит на юг, в сторону виднеющегося в полумиле яхт-харбора городка Оинафа. Кстати — милый городок, и люди симпатичные. Женщины, в частности. Если общаться с человеком меньше часа, он ничего такого не замечает. В следующие четыре часа у него начинает нарастать беспокойство, а через сутки, он понимает, что ему дискомфортно находиться рядом со мной. И он (или она) исчезает.