День Астарты
Шрифт:
Над столом пронесся печальный хоровой вздох экипажа.
— У них были с собой секс-рабыни, — заметил Хеден.
— Да, — Кауф кивнул, — Но какой смысл? Это как ехать в Папуа со своими кокосами. Вообще, какой смысл для нормального мужчины покупать рабыню?
— А я читал, что, у них в Европе так принято, — заметил кто-то из бойцов, — Типа, со свободной женщиной они неуверенно себя чувствуют, и у них не встает хер.
— А я читал, что в Европе это запрещено, — возразил другой.
— Как можно запретить, чтобы хер вставал? — удивился первый.
— Блин! Не хер запрещен, а рабыни.
— Это по-европейски, — заметил Хеден, — там запрещают, чтобы потом брать взятки.
— Четкий бизнес, — прокомментировал Отман.
Кауф поднял вверх кулак, жестом боксера — победителя финала олимпиады.
— Вот! Я же говорю: извращенцы.
— У! — воскликнул мичман Рунк, прибавляя звук, — Глядите, какую хреновину подвесили над Гренландией! Второе Солнце! Называется: «Лабысло»!
— Чего ты гонишь? — недоверчиво переспросил морпех Бруиз.
— Ты на экран смотри, — посоветовал Рунк.
31.03.
Хелги Сонстром, прямой репортаж.
Упернавик. Солнце и Лабысло.
Остров Упернавик похож на обгрызенный скалистый ромб, длинная двухмильная диагональ которого ориентирована на норд-ост-норд. Самый большой надкус — юго-западная бухта, с южной стороны которой полукольцами располагаются типичные гренландские коттеджи — домики с простыми двускатными крышами, и однотонно-покрашенными в желтый, синий, зеленый или оранжевый цвет стенами. Сооружения порта еще проще: цилиндрические топливные емкости и прямоугольные склады.
К западу от городка, в середине ромба устроена насыпь с 800-метровой ВПП, вполне способной принимать небольшие грузопассажирские самолеты. К северо-востоку от аэродрома расположены три маленьких мелководных озера, соединенных узенькими каналами-протоками, последняя из которых выходит в море, и по ней в озера можно подняться на эскимосском каяке или надувной лодке. Дальше к северу — дикая часть острова с несколькими фиордами, как будто прорубленными топором в скалах.
На юге, в обжитой части Упернавика, есть маленький фиорд — он служит гаванью для мелких рыбацких судов. Через узкую протоку около южного мыса лежит островок, похожий на четырехсотметровую каменную варежку, небрежно брошенную в море. С трех сторон (севера, востока и юга) Упернавик окружен необитаемыми островами, а с запада находится трехсотмильный пролив, за которым канадская Баффинова земля.
С ноября по март в узких местах проливы между островами часто оказываются забиты льдом, так что Упернавик, как бы, разрастается за полярную ночь, а потом будто тает. Сейчас он имеет обычные, естественные размеры… День уже стал длиннее ночи, но полярное солнце еще не прогрело скалы достаточно, чтобы с них сошел снег и лед. До настоящей весны, когда здесь появится немного зеленой растительности… Впрочем, с сегодняшнего дня… Вернее, вечера, поскольку время к закату… Все будет иначе. Не случайно почти все население сейчас на улице… Около тысячи людей, одетых в яркие полярные куртки, то и дело смотрят то на небо, то на часы. Погода ясная, идет слабый снег, вернее отдельные снежинки крутятся в воздухе… До «момента — ноль» остаются считанные минуты… От солнца осталась только узкая алая полоска на западе. На небе появляются пока еще бледные звезды. Возможно, здесь они видны в последний раз…
Так… Я направляю камеру чуть выше и правее яркой звезды Арктур, альфы созвездия Волопаса. Это одна из самых ярких звезд северного неба… А рядом с ней… Так, одну минуту, это уже не звезда, потому что она очень быстро разгорается… Так, я хочу вам сказать, что наступил «момент — ноль»… Сейчас вы видите, как звезды стремительно меркнут, потому что разворачивается космическое зеркало на высоте около трехсот километров… Вам лучше будет послушать комментарий специалиста… Я немного отвожу камеру в сторону, потому что ничего не видно, зеркало уже слишком яркое… Видите, небо светлеет и становится бледно-голубым… А теперь — что происходит на улице. Сотрудник мэрии кричит в мегафон, чтобы люди не смотрели на лабысло без темных очков… Напомню: лабысло — это сленговое название космического зеркала.
Вот, я показываю небо через камеру со светофильтром. Вы видите: лабысло имеет вытянутую форму. Оно собрано из секций, ориентированных так, чтобы отражать солнечный свет именно на остров… Черт! Черт! Какое оно огромное! Кажется, оно больше Луны… Когда взойдет Луна надо проверить… Нет, можно не проверять. Как сказал комментатор, видимый размер у лабысла действительно больше, чем у Луны.
Так… Я показываю два термометра. Первый затенен, а второй на солнце. Точнее, на лабысле… Затененный термометр показывает минус 9 Цельсия… Столбик второго термометра ползет вверх прямо на глазах… Сейчас он перелез через ноль… Вот, я показываю публику. Некоторые уже сняли куртки и остались в свитерах… А это я направила микрофон в сторону людей… Так, я прошу прощения у зрителей, которые знают датский, эскимосский… Или какой-либо скандинавский язык. Тут немного ненормативная лексика… Очень ненормативная… Смысл реплик… В общем, люди находят происходящее удивительным. Они не вполне верят своим глазам. Почему-то повторяют слово «снег»… О, черт! Я поняла! Снег начал таять на крышах домов. Я показываю ближайший дом, вы видите, с крыши течет вода… Так, я снимаю куртку.
Скалди, подержи камеру… Направь куда угодно… Извините, я попросила друга подержать камеру. О! Кстати, покажи меня… Видите, я осталась в свитере, тут на солнце… На лабысле… Уже не холодно… Скалди, что ты снимаешь?! Черт! Черт! Немедленно отдай камеру. Как маленький, честное слово… Так… Я хочу сказать: девушка, которая сейчас была в кадре topless, не показатель. Тут не настолько тепло, чтобы загорать, хотя… Вот термометр, который на лабысле, на нем почти плюс 20.
Напоминаю, что сейчас, вообще-то, уже ночь, в смысле — вечер после заката. Мне не верится… Окружающим, по-моему, тоже. Люди смотрят на часы, на небо, и снова на часы… О! Столбик второго термометра сдвинулся. Сейчас уже минус 7. Я направила объектив на камни, вы видите — снег на них тоже начал таять… Минутку, я не могу понять, куда все показывают пальцами… Скалди, ты что-нибудь понимаешь? Что? О, черт! Действительно, туман… Полоса тумана над морем… Так, минутку… Скалди, повтори в микрофон, а то я перепутаю…
Э… Гм… Всем привет, это Скалди Турсен, из Кюджаллек-дистрикт. Кольцо тумана, которое
образовалось на некоторой высоте, над морем вокруг острова объясняется простым физическим эффектом. Теплый воздух с Упернавика имеет более высокую влажность. Он поднимается за счет конвекции, и образует краевые завихрения уже в холодной зоне, где температура около минус девяти. Там влажность этого воздуха оказывается выше равновесной, и выпадает роса, точнее, туман из кристаллов льда.Спасибо, Скалди! Итак, мы наблюдаем красивое физическое явление… Можно даже заметить маленькие радуги… Так, местные школьники, кажется, решили провести эксперимент с линзой… А, мне подсказывают, что это будет фейерверк, а бикфордов шнур вот этой ракеты зажгут линзой от лучей лабысла… Почти как на олимпийских играх… Смотрим что получится… О! Загорелся! Смотрим на ракету… Ох, ни х… В смысле, я хотела сказать, что ракета оказалась мощная… На этой позитивной ноте, я завершаю репортаж с заполярного гренландского острова Упернавик, где заработало космическое зеркало, которое создаст здесь климат близким к субтропическому.
Прошло три дня, и разговор о Гренландии зашел по совсем другому поводу, в совсем другой компании, в трех тысячах миль к востоку от маврикийского острова Родригес. Компания состояла из сержанта Нтая, пилота Бритт, стрелка Тигриса, еще одного сотрудника INDEMI, который представился просто как обер-лейтенант, и одного математика — Кватро Чинкла (оперативный псевдоним — Диггер). Их рабочая встреча проходила после полудня, 3-го марта, на плавучем атолле Хат-Хат, прямо на крыше административного корпуса 04-CD, под солнцезащитным навесом.
Кватро Чинкл, несколько манерно начал свой доклад с общенаучных данных.
— Гренландия. Величайший остров на планете. Площадь в четыре раза больше, чем у Франции, но население — в восемь раз меньше, чем у маленького острова Гваделупа (карибской колонии той же Франции). Вот такая смешная география-демография. В первой четверти нашего века, она плавно отделилась от европейской Дании, чьей колонией являлась несколько веков, и заняла выгодное буферное геополитическое положение между Евросоюзом, Канадой, США, и Океанийским содружеством, к которому присоединилась по линии интернационального транс-полярного сервиса.
— Мы в курсе геополитики, док Диггер, — заметил обер-лейтенант.
— Рад за вас, — сказал Кватро, — Итак, несмотря на сегодняшнее буферное положение, Гренландия, по историческим причинам, сохраняет ассоциацию с Евросоюзом, но не подчиняется европейским оффи-властям. Это позволяет реализовать наш алгоритм. Сейчас обратите внимание на схему движения псевдо-денег. Она на экране.
Обер-лейтенант повернулся так, чтобы видеть одновременно и докладчика, и экран ноутбука, и спросил:
— А почему приставка «псевдо»?
— Потому, что перемещаются не эквиваленты реальной стоимости, а номинальные долговые обязательства, априори не имеющие никакого материального покрытия. Я заостряю на этом внимание, чтобы было ясно, почему наши… гм… гости так легко собрали значительную сумму, номинально равную 300 миллионам US-долларов. В действительности, эта сумма представляет собой лишь набор цифр, произвольно дорисованных к прочим обязательствам Европейского Инвестиционного банка по субсидированию тех или иных проектов и обслуживанию предыдущих долгов.
— А сколько всего этих обязательств? — поинтересовалась Шейла Бритт.
— Примерно 15 триллионов долларов.
— Какая-то херня… — задумчиво произнесла она, — Значит, по бухгалтерии, каждый европеец, включая грудных детей, в среднем должен примерно 20 тысяч долларов.
— Да, а что тебя тут удивляет? В странах условного Запада, организованный обмен реальных ценностей помимо банков запрещен, и банки налагают на коллектив экономически-активных жителей номинальный долг, равный сумме: совокупный общественный продукт, плюс цена политических амбиций оффи-клана, плюс цена административно-принудительного поддержания этой нелепой системы.
— Но Рорхбаум, Нейдлиц и Фелклинг обещали рэкетирам реальные деньги, так?
Математик широко улыбнулся и утвердительно кивнул.
— Да, Шейла, в этом главный фокус. Система тщательно следит, чтобы номинальные деньги, фактически, обеспеченные менее, чем на треть, обменивались на реальные ценности только в очень ограниченном объеме. Это — защита от банкротства. Она на западном сленге называется: «государственный контроль за финансами и кредитом». Разумеется, наши гости, с учетом их веса в оффи-клане, могут отчасти обходить этот контроль. В нашем случае, они смогли вытащить эти 300 миллионов US-долларов из финансового оборота в торговый, и сформировать из них аккредитив, выставленный Гренландским филиалом банка Люксембург-Коммерс против договорной поставки полутора миллионов карманных компьютеров «Clip-Cat» из Колумбии.
— Сделка явно кривая, — заметил Лауа Нтай, — Откуда в Колумбии, даже теоретически, могут взяться эти компьютеры в таком количестве?
— Сделка и должна быть кривая до ужаса, в этом вся фишка, — ответил Кватро, — Давай рассмотрим скелет операции. Евроинвестбанк по соглашению с ЮНЕСКО, выдал ряд кредитов на компьютеризацию отсталых стран Азии и Африки. Псевдо-деньги через несколько промежуточных стадий пришли к дилеру — подставной мальтийской фирме, имеющей счет в банке Люксембург-Коммерс. Она подписала контракт на поставку компьютеров «Clip-Cat» с подставной колумбийской фирмой, которая принадлежит покойнику. Он погиб в кокаиновых разборках, а его ID используют. Там это принято.
— А кому принадлежит мальтийская фирма? — спросил Тигрис.
— 18-летней девушке, возможно — симпатичной, но понятия не имеющей ни о каком бизнесе. Мальтийский обычай: как ребенку исполнилось 18, так на него открывают множество фирм, и по секрету отдают фирмы всяким субъектам. Этим и живут.
Стрелок-инструктор Тигрис задумчиво почесал кончик носа.
— Извини, док, но я не врубился. Аккредитив же раскрывается продавцу, когда тот предъявит товар, готовый к передаче покупателю. Так в справочнике.