День без смерти (сборник)

Дональд разминал сведенные судорогой мышцы тела. Что же его так напугало? Конечно, работу Стива никак нельзя назвать профессиональной. Но было тут что-то еще, что-то очень нехорошее…

Ну вот, парень в порядке. Займемся девушкой. Сильнейший сердечный приступ. Срочно нужны врачи! Значит, времени в обрез.

Откуда-то снизу раздался тихий стон. Дональд подобрал фонарь, валявшийся тут же, на площадке, посветил. Вот это новость! У самой стены, на краю сохранившегося остатка перекрытия второго этажа, лежал лицом вниз еще один человек. Сорвался, бедолага. Отсюда видна выгнутая под неестественным углом рука — явный перелом. Но жив, если стонет. Есть надежда. Крепись, парень, все будет в порядке, уберемся. Дональд поднялся с колен, осмотрелся, прикидывая варианты спасения. Он здесь единственный кто может выбраться и вызвать помощь, лучше сего пожарных. Пожалуй, стоит попробовать эту балку. Два легких, скользящих шага и длинный прыжок до стены. Вполне реально. Вперед и побыстрее — люди ждать не могут!..

Морис Биком не вмешивался, но было ясно, что он согласен со всем, что Дональд говорил сейчас Стиву. Тот стоял понурившись, уставившись в пол, и совсем не походил на того потомка викингов, который появился два дня назад в комнате дежурных.

— Дело ведь не в том, — говорил Дональд, — что ты не смог подавить сознание клиента сразу после перехода. Это в общем-то ерунда, этому можно научиться. Так ведь, Морис? — Биком кивнул. — Дело в методах, которыми ты воспользовался, чтобы спасти клиента. Он бы, может быть, и не сопротивлялся тебе. Но чисто по-человечески не захотел молчать, когда сам почувствовал, какой ценой ты его спасаешь. Есть такое неписаное правило у сейверов — никогда не помогать клиенту за счет других людей. Я не буду говорить о гуманности нашей профессии. Это все банальные слова, да и поздно тебе говорить об этом. Но мой тебе совет — подыскивай другую работу. Любую другую: с танками, бульдозерами, автомобилями. Только не с людьми. Нельзя тебе с людьми работать. Опасно!

ПИДОРЕНКО Игорь Викторович.

Родился в 1953 году. Окончил Пятигорский институт иностранных языков. Работает редактором Ставропольского книжного издательства. Публиковался в сборниках. Участник IX Всесоюзного совещания молодых писателей в 1989 г. в Москве.

Михаил Пухов Разветвление

Повесть

1. На седьмом небе

— Как правило, мне везло, — сказал Роооз, обращаясь к наставнику. — Даже когда я едва не лишился будущего.

— То есть чуть не погиб? — уточнил наставник, склонный к мудрой простоте древних. — Но ведь ты, как и все мы, бессмертен!

Роооз снисходительно посмотрел на собеседника. Старики умны, но они не знают достижений современной науки.

— Биологи предполагают, что бессмертие первого рода прерывается под воздействием высоких температур. При определенной температуре разрыв становится бесконечным.

— Ну и что?

— Меня сносило в звезду, — объяснил Роооз.

Наставник задумчиво покачал объемистым кубическим черепом.

— Биологи ошибаются. Ты здесь — разве это не доказательство?

— Нет, — возразил Роооз. — Меня спасли. Это сделал туземец.

Красивое плоское лицо наставника стало серьезным.

— Ты раскрыл свое происхождение?

— У меня не было другого выхода. Но я сделал так, что он все забыл.

— А благодарность? Древние учили платить за услугу.

Роооз колебался недолго.

— Я дал ему бессмертие, — сказал он, но, взглянув на изменившееся лицо наставника, быстро добавил: — Бессмертие второго рода: приставил к нему хранителя.

— Я недостаточно хорошо разбираюсь в современных научных течениях, — сказал наставник. — g чем суть бессмертия второго рода?

— Хранитель постоянно следит за подопечным, — объяснил Роооз. — Когда тому угрожает опасность, предупреждает его по телепатическим каналам. Разумеется, подопечный ни о чем не догадывается.

— Но хранитель не робот, — с сомнением сказал наставник. — Он спит, ест и так далее. Что, если несчастье случится с подопечным в его отсутствие?

— В случае смерти подопечного хранитель пускает время вспять. Потом он делает предупреждение, и подопечный избегает гибели.

Некоторое время наставник сосредоточенно размышлял.

— Насколько я понимаю, это не бессмертие, а просто страховка от несчастных случаев. И у вас получается точка ветвления, удвоения реальности со всеми вытекающими отсюда парадоксами.

— Верно, — согласился Роооз. — Чтобы их избежать, хранитель переносит дубликат подальше от оригинала. Раздвоения личности не происходит из-за смерти подопечного в одной из ветвей, и создается иллюзия непрерывности.

— Звучит неплохо, — сказал наставник. — Но древние рекомендовали остерегаться иллюзий. Даже если они приносят плоды…

2. Перед рейсом

Наконец мне это опротивело.

— Знаешь, — говорю, — надоели вы мне все как не знаю кто. Осточертели. Суете везде свой длинный нос, лезете со своими советами, когда ваши советы вовсе не требуются. Чихать я хотел на ваши советы. Я иду в рейс, остальное меня не колышет. Я сам Знаю, что это не сахар, но уж гораздо лучше, чем работать здесь помощником диспетчера.

Он, естественно, тоже обиделся.

— Ну и не надо, — говорит. — Раз не хочешь слушать, что друзья тебе советуют.

— Это ты-то мне друг? — спрашиваю.

— А то кто же?

— Не знаю, — говорю я ему. — Еще не разобрался.

А сам поворачиваюсь к нему спиной, слезаю с табурета, чтобы не видеть его опрокинутой физиономии в зеркале над стойкой, и иду себе спокойно к выходу.

Он остается сидеть, где сидел. Вот и прекрасно думаю, еще с одним поссорился на всю жизнь. Так и до привычки недалеко.

А небо сегодня чистое, погода великолепная, так и сияет поле, одетое в бетон до самого горизонта — лишь изредка из него торчат решетчатые скелеты стартовых башен. И вдруг гляжу — по этому полированному, вылизанному, лучшему в мире полю шагают прямо в космических комбинезонах какие-то новички, оскверняя своим видом всю идею старика Циолковского. Представляете себе — в город чуть ли не в скафандрах! Не успел я их мысленно осудить, гляжу — среди них, в качестве исключения в нормальной одежде, в том же направлении движется Степан Рюмкин, мой старый приятель еще по институту, с которым жили мы в одной комнате.

Дальше дело пошло, естественно, по шаблону.

— А, Саша, — говорит он мне. — Привет! Сколько лет, сколько лун!

— Привет, — говорю, — дядя Степа. Я тебя тоже давно не встречал.

А новички остановились и стоят, ждут моего Степана Рюмкина, чтобы, стало быть, вместе идти в город и там, на его фоне, играть старых космических марсиан.

— Ну, как живешь? — спрашиваю.

— Нормально. — Работаешь?

— Да, — говорит Степан Рюмкин. — Геологов вожу в астероиды. Познакомься.