День Благодарения

– Наверное, этот комплект недешево стоил.

– Обошелся мне в пятьдесят долларов. Библиотечная распродажа. Решили обновить фонды и понятия не имели, сколько она стоила. А мне так или иначе нужно было проехать через Карсон за дровами для печки. Езжу раз в год в Национальный парк на тот берег озера Тахо. Нахожу парочку упавших стволов, распиливаю на чурбаки циркулярной пилой и загружаю лебедкой в прицеп. А здесь раскалываю на полешки и укладываю в поленницы. Как раз хватает на всю зиму.

– Но ведь это же незаконно?

– Меня еще ни разу не изловили. Полицейских тут маловато, ну и участки у них огромные. Так что валяйте, пейте под завязку. Здесь вас никто не остановит за управление машиной в состоянии алкогольного опьянения.

Тут он снова сел, скрестил ноги и посмотрел прямо на меня. В первый раз, осознал я теперь. До этого момента взгляды были мимолетными, искоса и поддразнивающими. А теперь была конфронтация. Разминка кончилась, и вот-вот должна была начаться игра.

– Так вы сказали, что хотите поговорить о ребятишках. Да, кстати, как они там, милые очаровашки? Трудно поддерживать связь, когда надо ехать в какой-нибудь бар, чтобы позвонить, ну и вообще. Последнее, что я слышал, – муж Клер сбежал с другой бабой, а ей оставил на память малыша. Как его там?

– Дэниэл.

– А Фрэнк вроде на ходу подметки рвет. Как всегда. Весь в меня. С ним все будет в порядке.

Он отхлебнул виски и посмотрел на меня:

– Так чего вам надо, Тон? Или мне называть вас Тони? Мы же все знаем, какие вы, англичане, тонные. То есть любите воображать себя такими. Нет, Тон, по-моему, звучит в самый раз. Так что, Тон?

– Кстати, о том, что звучит в самый раз. Может, вы перестанете сыпать словечками вроде «на ходу подметки рвет» и остальными в том же духе. Вы ведь имеете диплом университета Беркли, Люси мне говорила. Не играйте со мной в кукурузного деревенщину.

– Извините, пожалуйста. Только живя тут среди тех, которые живут тут, как-то приспосабливаешься к их манере выражаться.

Он встал и шагнул ко мне. И тут свет потускнел.

– Ветер, – объяснил Аллен, нависая надо мной. – Когда он стихает, напряжение падает. Ну-ка, разрешите снять с вас плащ. Здесь жарко жуть. Жутко жарко, хотел я сказать. Страшно жарко. Ужасно жарко. Гнетуще жарко. Ну и прочее дерьмо.

– Спасибо, нет.

– Поверьте, вам без него будет лучше.

– Мне вполне хорошо.

Он молча помедлил, потом вернулся в свое кресло.

– Кстати, для справки, я ни в каких университетах не обучался. Остался, как говорится, за бортом средней школы.

– От Люси я слышал другое, – сказал я, а свет снова стал ярким.

– Вполне понятно, потому что я ей этого не говорил. Но я ведь старался залезть к ней под юбку, понимаете? А первое правило торговли – «не охаивай товар». Если покупательнице по вкусу то, что она видит – и позвольте сказать вам, так оно и было, – то ваша обязанность как продавца поддержать ее решение. Заверьте ее, что она сделала правильный выбор. Что я и сделал, хотя, может быть, и использовал некоторую гиперболу. Вы когда-нибудь видели гипербол, Тон? Это похлеще бейсбола.

– Не могли бы мы вернуться к теме?

– Это к какой же?

– Завещание.

– Что еще за завещание?

– Я обсуждал с детьми, как нам следует распорядиться наследством.

– Люси оставила завещание? Чтоб мне! Вот уж не думал, что она выберет время для этого. Полагаю, она оставила все ребятишкам.

– «Все» практически сводится к дому. Им обоим по трети, остальное мне.

– Вот как? Неплохо для вас. Он же теперь должен стоить четверть миллиона, не меньше. Когда мы его купили, он был, как говорится, бросовым. Но демографическая обстановка с тех пор немножко изменилась.

Мы с Люси несколько месяцев назад оценили дом. Риэлтер сказал, что нам следует запросить за него двести семьдесят и рассчитывать продать его минимум за двести пятьдесят.

– Вы, видимо, хорошо осведомлены.

– Недвижимость – еще одно мое маленькое хобби. Однако, насколько я понял, мне не причитается ни цента, так при чем тут я?

– При том, что Клер, Фрэнк и я должны решить, продавать ли дом сейчас, обналичить его или нет, из чего, разумеется, следует, что мне надо немедленно подыскать другое жилье… или пока подождать. И тут играет роль, что именно они могут ожидать от вас, или же вообще ничего.

– Как так – ожидать?

– Что ваши дети получат по вашему завещанию?

Даррил Боб Аллен лениво потянулся.

– Ну, сказать вам правду, у меня все как-то руки до завещания не доходят. Я планирую пока еще поболтаться здесь.

– Естественно. Это мы все планируем. Но факт остается фактом: вы можете умереть в любую минуту. Даже сегодня ночью. Вам это знать не дано.

– Вы имеете в виду – человеку?

– Какому человеку?

– Человеку знать не дано? Или мне, лично, конкретно знать не дано?

– Я просто пытаюсь установить, на что могут рассчитывать дети. Ведь мы оба хотим для них самого лучшего, Даррил?

– О, конечно!

Он вздохнул и повел рукой вокруг:

– Вот, собственно, все, что у меня есть. Если им это требуется, то бога ради. Я хочу сказать, ведь никого другого не имеется и они получат все и без всякого завещания.

– Других наследников у вас нет?

Он качнул головой – краткое исчерпывающее движение, которое жутковато напомнило мне Люси. Наверное, она переняла это движение у него. Или он – у нее.

– И все? – спросил он.

– Что – все?

– Вы проделали весь путь сюда ради этого? Черт, мы могли бы выяснить все это, когда я позвонил вам из города.

Он наполнил свою стопку.

– Но на самом-то деле вы приехали по другой причине, верно?

– А какая другая может быть у меня причина?

Он осиял меня улыбкой сквозь бороду лесоруба.

– Вы приехали посмотреть на меня.

– И зачем же это мне?

– Не спорю, тут я строю догадки. Но вы только что потеряли жену, так? Я ее тоже потерял, но довольно давно. И у меня было время свыкнуться с этим. К тому же я имел ее дольше и в лучшей форме. Но ваше горе еще свежее, как говорится, и знали вы ее всего несколько лет. Так что кусочек ее, который вы знали, был вроде верхушкой айсберга. А теперь айсберг утонул. Помните бородатый анекдот? «Титаник» столкнулся с айсбергом. Айсберг не пострадал». О чем бишь я?

– Вы спросили, почему я приехал сюда сам. Ну, в частности, для передышки. Последние недели были очень напряженными.

– Могу себе представить. Послушайте, я искренне сожалею, что не выбрался на похороны.

– Похорон не было. Для них необходимо тело.

– Ну, так на заупокойную службу или как там. Но мне показалось, что вышло бы неловко.

– Очень тактично с вашей стороны.

– Ну и конечно, вопрос о деньгах. Бензин я тут понемножку продаю. Единственная бензоколонка на восемьдесят миль в одну сторону и на шестьдесят в другую. Беда в том, что движения по этой дороге почти никакого нет. Ну, иногда подрабатываю на каком-нибудь строительстве в Вегасе. Вот это место стоит посмотреть. Стоишь там и видишь, как оно растет прямо у тебя на глазах. Уйдешь на обед – и уже новых полквартала выросло.