День Боевых Машин

— Да, Эльза, снова ваш прокол. Капитан, похоже, вы никогда не станете майором. И это вам не польских пулеметчиков на Грюнвальдском поле отлавливать, целая мехгруппа в прошлом — это серьезно! — констатировал мужчина.

Лебедев, отвернул полог палатки и взглянул туда, где между двумя холмами, перед далеким лесом, располагались позиции финнов, которые сегодня предстояло штурмовать. Клубы белесого красивого тумана, кипенно-белоснежный снег на белофинской стороне просили схватиться за фотоаппарат и зафиксировать это великолепие для вечности. У позиций же советских войск все было грязно, перемешано колесами и гусеницами, и на таком контрасте вызывало эстетическое неприятие. Лебедев взглянул на кашу из подмерзшей за ночь земли и снега и внезапно обомлел. В грязи он увидел глубоко вдавленный трехпалый след, оставленный гигантской птицей Рухх, тонн так под двести. Или тяжелой машиной на двуногом шасси. В мозгу всплыли силуэты шагающих исполинских роботов. Голова неожиданно сильно заболела, видимо от насыщенного кислородом воздуха, и, мотнув ей из стороны в сторону, Лебедев скрылся обратно в палатку. Через два часа он, первый военный в истории человечества, поведет в бой полностью автоматизированное соединение из трех боевых машин. Над полем боя у высоты 65.5, пробиваясь сквозь тяжелые тучи, поднималась кровавая заря Дня Боевых Машин.