День цезарей

– Точно.

Проголодавшийся Семпроний положил мясо в рот и стал торопливо прожевывать: кусок был все еще горяч. Наконец, проглотив, сенатор продолжил:

– М-м, вкусно! Даже очень… Но этот вопрос был еще сравнительно легким. А вот то, что последовало затем, накалило страсти. Разобрали несколько процедурных вопросов, затем общих. И вот, когда кое-кто уже собирался покинуть собрание, поднялся Граник и внес на обсуждение тот самый вопрос.

– Граник? Что-то я о таком не слышал…

– Немудрено. Замшелый старик. Удивительно, что еще ходит, а не лежит. Происходит из старинного, но обедневшего рода; обедневшего настолько, что и не знаю, пройдет ли он по итогам следующего ценза [21] в сенат. Так что терять Гранику, по всей видимости, особо нечего. Потому он, возможно, и вынес этот вопрос на обсуждение. Так вот, он потребовал, чтобы над Нероном и Британником учредили опекунство; до той поры, пока Нерону не исполнится двадцать один год. А до этого времени сенат должен получить полномочие править от имени Нерона.

21

Ценз – в Древнем Риме периодическая оценка имущества граждан для разделения их на податные разряды.

– Ай да старик… – Катон ошарашенно покачал головой. – Считай что вынес себе смертный при-говор.

– Можно и так сказать. Но он был не один. Когда имперские подпевалы попробовали зашикать Граника, в его защиту выступили еще несколько сенаторов. И обстановка, надо сказать, накалилась до предела. В какой-то момент распорядитель был вынужден вмешаться, иначе завязалась бы потасовка.

Макрон отер себе рот и проницательно поглядел на сенатора.

– А по какую сторону забора оказался ты, наш добрый хозяин?

– Честно сказать, ни по какую. И я такой не один. Большинство из нас осталось сидеть на этом самом заборе.

– Поза неудобная, особенно если скопом.

– Согласен. Но меня удивило вот что. Не столь уж многие захотели открыто поддержать Нерона. Разумеется, Граника со товарищи Неронова фракция одолела в пропорции два или три к одному, но остальные… Так что кто знает, чем оно в итоге обернется.

– Вот она, суть политиков, – Макрон спесиво фыркнул. – Боятся даже пукнуть, пока не убедятся, в чью сторону дует ветер. – Спохватившись, за чьим столом возлежит, он поспешил добавить: – К нашему хозяину это, понятно, не относится.

Семпроний качнул головой:

– Извиняться ни к чему. У сенаторов и впрямь давно нет храбрости высказывать свое мнение вслух. Обычно они всё делают по указке из дворца, а свое поддакивание воле императора обращают в театрализованное действо. Теперь же есть ощущение, что императорская власть еще не окончательно утвердилась и сенат выжидает, кто одержит верх.

– А что, в этом есть сомнение? – спросил Макрон. – Преторианцы присягнули на верность Нерону, и он уже занял трон. Насколько я понимаю, дело сделано.

Катон поцокал языком.

– Это если не брать в расчет сегодняшние настроения на плацу.

– Я слышал об этом, – сказал Семпроний. – Конфуз по всем статьям.

Съев еще несколько ложек жаркого, он продолжил:

– Положение еще больше усугубляется обстановкой в Равенне. Там стоит лагерем Шестой легион; ждет обозов до Остии, чтобы оттуда кораблями отправиться в Ливию, на Лептис-Магна. На сегодня они уже должны были дать присягу, но подтверждения об этом до сих пор нет. Нет пока ничего и от флота в Мизенуме.

– Попахивает мятежом, – задумчиво рассудил Макрон.

– Пока нет. Но я теряюсь в догадках, на чьей стороне они выступят. И видимо, во дворце последнее время не спят от этой же самой мысли. – Семпроний устало повел головой из стороны в сторону. – Поистине волнительные времена… Ой, чуть не забыл! – Он повернулся к Катону. – Сейчас перед уходом из сената я столкнулся с управляющим Веспасиана. У него к тебе сообщение. Завтра к ночи Веспасиан приглашает тебя отужинать к себе в дом.

– Вот как? – Катон задумался. – А почему бы не послать мне это сообщение напрямую?

– Видимо, он услышал, что ты захаживаешь ко мне в гости.

Конец ознакомительного фрагмента.