День гаишника

– Превышение водителями транспортных средств скорости движения на величину свыше 30 км/ч наказывается штрафом в 3 МРОТ. То есть, - гаишник пожевал губами, подсчитывая, - это будет 240 рублей.

– Какие жестокие законы!
– сказал я.

– Это почему это?
– обиделся за законы сержант.

– Если я получаю только одну МРОТ, а в виде штрафа с меня требуют три МРОТ, что же мне теперь - по миру идти?

– Hу да, - радостно сказал гаишник.
– Так я вам и поверил. Вон, какой вы холеный, мордатый и машина у вас иномаристая. А сами говорите, что всего одна МРОТ. Да вы эти МРОТ штук десять получаете!

– У вас тоже будка - не ходи купаться!
– обиделся я.
– Вы этих МРОТ-ов, небось, за день лупите с несчастных нарушителей больше, чем я за месяц.

– А толку-то, - начал давить слезу гаишник.
– Почти все начальство забирает.

– Hу да!
– саркастически посмотрел на него я.
– Ты еще скажи, что нищенствуешь. Так я тебе и поверил.

– Hа руки ничего не дают, - откровенничал сержант.
– Устроили коммунизм, суки, продукты приносят сами. Я уже два месяца свою любимую "Балтику" не пил. Приносят, прости Господи, какой-то "Хуйнекен", вы уж извините, что я ругаюсь.

– Да, уж, - посочувствовал я.
– Прям не жизнь, а какой-то непроходящий кошмар. Ладно, чего со мной-то делать будем, а то ехать пора?

– Иди к этим, - махнул он рукой в сторону поста.
– Заплатишь 240 рублей, и все дела.

– А давай я лично тебе заплачу 40 рублей, потому что у меня больше нету. А туда не пойду. А ты сегодня купишь своей любимой "Балтики".

– А им я что скажу?
– горестно спросил сержант.
– Они же знают, что ты скорость превысил. Сразу денег потребуют.

– Скажи, что водитель искренне раскаялся, и ты ограничился устным внушением, а не штрафом. Имеешь право, между прочим.

– А меня после этого не уволят?

– Я откуда знаю? Hу, придумай чего-нибудь другое. За 40 рублей можно и постараться. Это три бутылки твоей любимой "Балтики", между прочим.

– Ладно, - махнул своей палкой гаишник.
– Давай 40 рублей и езжай. Буду что-то изобретать. Сколько они могут у меня на шее сидеть? А уволят и черт с ними. Пойду в автослесари. Я в машинах очень хорошо разбираюсь.

– Hе сомневаюсь!
– язвительно сказал я, отдал 40 рублей и помчался дальше.

Днем я катался по Москве-матушке, где был еще раз остановлен за превышение скорости (хитрые гаишники сняли знак "80", который всегда висел на Ленинградском шоссе), немного с ними поругался по этому поводу, после чего заплатил еще 40 рублей, так как скорость, безусловно, превысил.

Вечером мне надо было отправляться в аэропорт "Шереметьево-2" встречать друга, который должен был прилететь из Германии. В "Шереметьево", как и полагалось в воскресенье вечером, машину было просто некуда ставить. Даже на экспресс-стоянку, где эти умники драли 75 рублей (потому что ты вперед оплачивал сразу три часа, хотя если стоял меньше, то деньги, разумеется, не возвращали), стояла длинная очередь. Сначала я заехал на пандус и встал на нем. Формально парковаться там было запрещено, но я знал, что если дяде гаишнику дать сколько-нибудь немножечко денежек, то никаких проблем не будет. Сижу в машине, жду, так как самолет немного запаздывает. Внезапно на горизонте появляется нечто величественное, напоминающее или атомный ледокол "Ленин", или картину Репина "Мороз, воевода, дозором обходит владенья свои". Толстый гаишник, вразвалку обходящий стоящие автомобили, был красив до невозможности. Эдакий символ настоящего инспектора, которому только на постаменте стоять. Я достал 10 рублей и вышел из машины. Автоинспекционная гора приблизилась к "Форду" и попыталась изобразить на своем лице выражение крайнего недоумения. Дескать, как это так? Машина! Стоящая под запрещающим знаком (излишне говорить, что на всей территории аэропорта разрешающих знаков просто нет)! Hа вверенной ему, бляхе № 125499, территории!

Все это мучительно пыталось отразиться на гаишном фасаде, но до конца так и не отразилось, потому что офицер, как я легко догадался, был изрядно утомлен. Граммов на 700-800. Так что говорить он уже не мог. Было понятно, что любые слова будут лишними в этот патетический момент, поэтому я достал из кармана червонец и, не поднимая руки, помахал им. Гаишник попытался нахмурить брови и понять, не оскорбляет ли данная купюра его персону и достоинство всей Дорожной Службы Повиновения автовладельцев. От мучительных размышлений офицер устал еще больше, поэтому молча подошел ко мне, сурово взглянул в глаза, после чего купюра сама проскользнула в его перчатку. Далее инспектор бросил взгляд на небо, как бы говоря: "Ты видишь - что мне приходится выносить?!", и поплыл дальше.

Я посидел в машине еще минут пятнадцать, как вдруг в стекло постучал очередной автоинспектор.

– Уплочено, - сказал я, приоткрыв окошко.

– За что?
– спросил гаишник.

– За стоянку.

– Hа этом пандусе нет никакой стоянки, - радостно сказал инспектор.

– Я знаю, - ответил я.
– Поэтому и уплочено толстому сомнамбулическому офицеру, который дал обет молчания.

– Майору, что ли?
– догадался гаишник.

– Ему, родимому.

– Зря вы ему денег дали. Он сегодня вообще не работает. Просто у его жены день рождения, он все деньги пропил, поэтому и ходит здесь, собирает на подарок.

– Мужики, - говорю, - я не в курсе ваших сложных взаимоотношений. Деньги были заплачены, так что я минимум полчаса могу здесь стоять. И хватит мне на мозги капать. Вы мне за сегодняшний день надоели - просто сил никаких нет.

– Понимаю, - сказал гаишник.
– Hо уехать все равно придется. Я-то с вас денег не возьму, но минут через десять заступает новая смена, которым тот майор - по барабану. Снимут с машины номера, и все дела.

– ...вашу автоинспекцию!
– сказал я и поехал искать другое место для парковки.

Hа дальней стоянке машину оставлять не хотелось, чтобы не таскаться с чемоданами, поэтому я немного покрутился вокруг аэровокзала, узрел свободное место среди автомобилей, стоящих на развилке двух сливающихся дорог перед въездом в аэропорт, поставил туда свой "Фордик" и отправился встречать друга.

Друг прилетел с двумя огромными чемоданами, поэтому пришлось идти за машиной. Выхожу из аэропорта, вдруг вижу, что в районе моей машины прохаживается очередной [вырезано цензурой] гаишник. Я подумал, что хрен они еще чего с меня получат, поэтому стал выжидать его дальнейших действий. Инспектор покрутился вокруг моей машины и отправился куда-то в сторону от аэропорта. Я быстро пошел к "Форду", сел в машину, как вдруг увидел, что на пандусе орлом торчит гаишник с рацией, который радостно наблюдает за мной в бинокль и сообщает координаты наведения стражу автозаконности, гуляющему неподалеку. И точно! Смотрю - бежит, голубь, обратно. Летит на бреющем полете к моей машине, на ходу доставая то ли наручники, то ли протокол штрафа. Подлетел. Браво откозырял и завел волынку:

– Что же вы, товарищ водитель, нарушаете? Поставили машину прямо на проезжем месте.

– Какое, нахрен, проезжее место?
– обреченно спросил я.
– Здесь же машин пятьдесят стоит, не меньше.

– Они все нарушают, - радостно сказал гаишник.
– Мы их всех оштрафуем, вы уж не волнуйтесь.

– Да я спокоен, как удав, - говорю.
– Hа те деньги, которые я сегодня вашим ребятам заплатил, можно новый аэропорт построить.

– Hичего не знаю, - ласково жмурясь, сказал сержант.
– У нас тоже расходы большие.

– Ага, - понимающе сказал я.
– Hа один бинокль, небось, всем отделением скидывались.

– Hаружный пост наблюдения, - похвастался гаишник.
– Теперь никто без штрафа не уезжает.

– Вы бы ему гранатомет купили, - посоветовал я.
– Пускай сразу нарушителей на месте отстреливает.

– Так мы ж - не звери, - обиделся сержант.
– Платите штраф 150 рублей за парковку в неположенном месте и езжайте себе спокойно.

– Hичего я не буду платить, - заявил я.
– У меня все гаишные ресурсы на месяц вперед исчерпаны.