День гнева

— Обязательно. — Она уже повернулась, чтобы уйти, но он окликнул ее:

— Лена, а когда все кончится, мы поужинаем?

Она невесело улыбнулась:

— Думаю, да. Теперь я ваша должница. — Суслова вышла, увидела Руднева и Дронго и подошла к ним.

— Он не поедет в Белый дом. Ему разрешили. В Центр отправимся через час.

— С кем он говорил?

— С премьер-министром. А до этого, кажется, позвонила его жена. Он обменялся с ней несколькими словами и отключил телефон. Встреча с американским послом отложена.

— Остается конференция в Торговом центре, — сказал Руднев. — До завтра им его уже не достать.

— Пожалуй, — согласился Дронго. — Но они попытаются использовать свой последний шанс сегодня.

День третий. Москва 14 часов 25 минут

В третий раз он позвонил генералу Скороденко, уехав довольно далеко от дома, где жил. Набрав нужный номер и ожидая ответа, то и дело оглядывался по сторонам.

— Опять ты? — услышал он голос Скороденко. — Я уже знаю, что из автоматов звонишь только ты.

— Тогда не будем тянуть время. Деньги перевели?

— Можешь проверить, — прохрипел Скороденко, — но учти, если ты меня обманул…

Вдруг разговор прервался, что-то щелкнуло, и Слепнев услышал незнакомый голос:

— Полковник, не кладите трубку, мы не пытаемся засечь место, откуда вы говорите.

— Что вам нужно? Кто вы такие?

— Те, кто нанял Скороденко. Нас не устраивает его работа. Генерал постарел. Деньги в указанный вами банк действительно переведены. Вы гарантируете выполнение заказа?

— Да. Все готово.

— Когда?

— Завтра.

— Но завтра…

— Знаю. Можете не беспокоиться, я все просчитал.

— Тогда договорились.

— Зачем вы пытались меня подставить?

— Это не мы. Это ваш друг-пенсионер. — Говоривший дал понять, что все разговоры Скороденко прослушивались.

— Я так и думал, — сказал Слепнев.

— Если все пройдет нормально, не теряйте с нами связи, полковник. И не беспокойтесь, наш разговор невозможно подслушать.

— Как мне вас найти?

— Запоминайте телефон. — Говоривший продиктовал номер и сказал: — Не промахнитесь, полковник. До свидания.

— До свидания. — Слепнев положил трубку.

Он вернулся в машину, где на заднем сиденье сидел Харчиков.

— Все нормально, — сказал Слепнев. — Значит, ты считаешь, что у гаражей была засада?

— Конечно. Я немного походил там, во дворе. Все в один голос говорят об убитых жильцах. Одна старушка видела, как выносили Марека. Потом я пошел к гаражам. Там попался болтливый автолюбитель, который мне все рассказал. Трупы нашли вчера утром.

— Это Скороденко, — сказал Слепнев, — вот сукин сын. Это он решил нас подставить.

— И ты спустишь ему такое предательство?

— С этим надо повременить. Есть более важные проблемы, о которых стоит подумать.

— В колонии такую подлянку не прощали, — сказал Харчиков. — Сука, она и есть сука и человеком никогда не станет. Никогда. Ты еще будешь звонить этому генералу?

— Нет. Больше нет. Похоже, он выработал свой ресурс. Поехали домой. Нам еще нужно подготовиться.

— Ты так уверен в успехе, что мне даже завидно, — сказал Арнольд Григорьевич.

— Я все рассчитал, — ответил Слепнев, — и знаешь, на что я завтра надеюсь?

— На свою уверенность?

— Нет. На страх. Обычный человеческий страх. Я все рассчитал, основываясь именно на этом чувстве. И моим помощником, сам того не подозревая, стал этот генерал. Поэтому пусть живет, мы еще до него доберемся. За Марека и Майю я ему голову сверну.

День третий. Москва 14 часов 50 минут

Полковник Корниенко вернулся в управление в подавленном состоянии. После разговора с Дронго ему было не по себе. Даже убежденность в собственной правоте не могла поднять настроение. Педант, всегда придерживающийся буквы закона, он тем не менее хорошо понимал, что рассуждения Дронго не лишены здравого смысла. В своем стремлении к абсолютной истине полковник оказался морально несостоятелен. И теперь, сидя у себя в кабинете, погрузился в размышления, не зная, как поступить.

Он не сразу ответил на телефонный звонок, а когда снял трубку, услышал голос Демидова.

— Добрый день, Олег Викторович, как дела? Нашли что-нибудь?

— Работаем. Просмотрел некоторые материалы по нашему общему другу. Пока ничего определенного. — Он не стал говорить о Сусловой. В конце концов, существует корпоративная этика, сор из избы одного ведомства не принято выносить в другое.

— Я тоже со вчерашнего дня сижу над документами, — сказал Демидов. — Мы ведь тогда очень плотно занимались Слепневым, и в нашем ведомстве кое-что сохранилось. Самого Слепнева и его уголовное дело передали в ваше ведомство, но в процессе поисков у нас были некоторые наработки, которые наши сотрудники заносили в собственную базу данных. У нас в МУРе, конечно, нет такой техники, как у вас в ФСБ, но несколько компьютеров все же имеется.

— Ничего. Недостаток компьютеров пополняется вашими мозгами.

— Спасибо на добром слове. Мы собираемся отправить вам список лиц, косвенно проходивших по делу Слепнева. Может, найдете там кого-нибудь из знакомых. Мы тогда проделали большую работу, весь город на ноги подняли. Контейнеры с деньгами уже были готовы к погрузке, когда мы на летном поле взяли Слепнева и его людей. Нам повезло, он там не смог оказать сопротивления.

— А потом сняли нашего директора, — вспомнил Корниенко, — я слышал эту историю от сотрудников.

— Посмотрите список, — повторил Демидов, — а сейчас я вам сообщу самое главное. Так сказать, мой личный сюрприз для вас, Олег Викторович. Насчет убитого в Министерстве финансов террориста, на которого тоже был запрос. Мы проверяли несколько раз. По данным нашего информационного центра он не проходит. Таких отпечатков пальцев у нас не зафиксировано. Но я попросил ребят пошуровать, поискать какие-нибудь зацепки. У него ведь татуировка была, она в объективе отражена, помните?

— Да, — занервничав, сказал Корниенко, — помню, конечно.

— Так вот, — торжественно сказал Демидов, — нашли мы вашего «моряка». И знаете, кто им оказался?

Корниенко замер. Он не мог поверить в такую удачу. После трех дней унизительных провалов и постоянных неудач наконец появился свет в конце туннеля.

— Бывший сотрудник милиции. Андрей Пашков. Работал в линейном отделе водной милиции, несколько лет назад был уволен за злоупотребление служебным положением. Хотели даже передать его дело в прокуратуру, но потом скандал замяли. Мы проверили по нашим данным, все совпало. Можете считать, что вы наш должник.