День их возвращения

Янг, который сохранял состояние торжественности дольше, чем Рихо Меа, продолжал:

–  Наша раса, как и ваша, имеет меньше дара для всего чан - понимания - чем многоголовый народ Утренней звезды. Однако, когда Старые Шен вернутся, человечество обретет то же бессмертное единство и вернет себе силы, которые мы вынуждены сейчас тратить для того, чтобы выдержать одиночество в наших умах.

–  Вы тоже?
– рявкнул Эраннат.
– Неужели все на Аэнеасе ждут этих менторов и спасителей?

–  Мы все больше и больше, - сказала Меа.
– По Юн Коу идет слово.

Ивар, подошедший в этот момент, был поражен как от удара молнии. До него вдруг дошло: "Это не простые легкомысленные, практичные моряки. Мне следовало бы увидеть это раньше. Тот гроб… и то, что они отправились в это опасное путешествие, чтобы почтить как своих предков, так и потомков… а теперь это… нет, они так же глубоко верят в конец света и мессию, как всякий йомен с Библией… и бластером.

–  Слово об освобождении?
– воскликнул он.

–  Да, хотя это только начало, - ответила Меа. Янг кивнул.

Вдруг Меа сказала:

–  Не хотели бы вы поговорить об этом… Рольф Маринер? Я приготовлю выпивку и сигары в каюте.

Пульс его зачастил.

–  Вы тоже, хороший друг и мудрый человек, - услышал он ее предложение Янгу.

–  Тогда, я желаю вам спокойной ночи, - сказал Эраннат.

Капеллан поклонился ему:

–  Простите нам нашу конфиденциальность.

–  Может быть, мы должны пригласить и вас, - сказала Меа.
– Послушайте, вы ведь не просто ученый, каким хотите казаться. Вы иттрианский секретный агент, собирающий информацию о ключевой человеческой планете, не так ли?
– Когда он промолчал, она засмеялась.
– Не обращайте внимания. Дело в том, что у нас и у вас один враг, земная Империя. По крайней мере, Иттри не будут против, если Империя потеряет эту территорию.

–  Однако, - пробормотал Янг.
– Не уверен, что плотоядная душа может адаптироваться к просвещению, которое принесут Старые Шен.

Лунный свет превратил перья Эранната в серебро, а глаза в ртуть.

–  Вы смотрите на свой народ, как на избранный?
– сказал он ровным тихим голосом. Когда-нибудь он, должно быть, будет сожалеть о своем импульсе, но он продолжал:

–  Ваши интриги меня не касаются. И меня не интересует также и то, считаете ли вы меня наблюдателем, или чем-то больше. Если вы против оккупационных властей, можно предположить, что вы не выдадите меня им. Я хочу продолжить ночную охоту. Да сопутствует вам удача.

Крылья распрямились от реи до реи. Поднялся ветер от стремительного подъема и тотчас затих. Некоторое время силуэт Эранната был виден на небе, а затем затерялся среди звезд.

Меа повела Янга и Нвара в свои комнаты. Бе муж приветствовал их и на этот раз остался с гостями: яркий и решительный молодой человек, в котором явно жила мечта о свободе.

Когда дверь была закрыта, капитан сказала:

–  Ахоа, Ивар Фридериксон, Первенец Илиона.

–  Откуда вы знаете?
– прошептал Ивар. Она усмехнулась и пошла за сигаретой.

–  Догадаться не трудно. И уж конечно, этот Иттрианин тоже подозревает. Зачем еще стал бы он заботиться о человеческом бродяге? Для него люди так чужды… кажутся на одно лицо. К счастью, являясь шпионом, он не мог никуда обратиться, чтобы проверить свою догадку. А что касается меня, я вспомнила некоторые захватывающие выпуски новостей. Я просмотрела общественные файлы Нова Рома, попросила фотографии и… О-о, не бойтесь. Я сама коммерсант, я знаю, как скрывать свои настоящие намерения.

–  Бы… вы поможете мне?
– спросил Ивар, заикаясь.

Они собрались поближе вокруг Ивара, молодой человек, старик, капитан.

–   Вы поможете нам, - сказал Янг.
– Бы, Первенец, наш истинный вождь, за которым может следовать каждый аэнеанец - выбросите этих душителей умов, землян, и готовьтесь к Пришествию, которое обещано… Что мы можем сделать для вас, лорд?

* * *

Чандербан Десаи прервал связь и сидел некоторое время уставясь перед собой. Вернулась выходившая из комнаты жена и спросила, что произошло.

–  Питер Еветт умер, - сказал он ей.

–  О-о, нет.

Обе семьи очень сдружились в последнее время.

–  Убит.

–  Что?
– Жалость на ее лице уступила место ужасу.

–  Сепаратисты, - вздохнул он.
– Должно быть так. Не оставлено никаких мелодраматических посланий. Он был убит пулей из ружья, когда уходил из офиса. Но кто еще ненавидел его?

В поисках утешения жена прислонилась к его руке. Десаи пожал ей руку.

–  Значит существует настоящее подполье?
– спросила она.
– Я не верила.

–  Я тоже, до сегодняшнего дня. О-о, я получал донесения от внедренных агентов, из подслушивающих устройств… всех обычных средств наблюдения. Что-то назревало, что-то организовывалось. Все же, я не ожидал откровенного террора так скоро… или вообще когда-либо.

–  Безнадежность - не лучший стимул для безумных поступков. Какие у них шансы?

Десаи встал со стула. Бок о бок они подошли к окну. Окно выходило в сад маленького дома, который они арендовали в пригороде. Чужие растения произрастали под чужими звездами и лунами. Лунный свет играл на замерзшем шлеме охранника-моряка.

–  Я не знаю, - сказал Десаи. Несмотря на низкую гравитацию, он сутулился, как от тяжелой ноши.
– Наверное, у них должны быть какие-то шансы. Те, кто не имеет надежды, восстают; те, кто думают, что увидят конец выдуманного туннеля - становятся нетерпимыми.

–  Ты же дал им надежду, дорогой.

–  Ну… я приехал сюда, думая, что они воспримут военное поражение и будут работать со мной как здравомыслящие люди, чтобы снова интегрировать их планету в Империю. В конце концов, за исключением эпизода со Снелундом, Аэнеас получил больше выгоды от Империи. В общем то и мы пытались установить меры предосторожности против еще одного Снелунда. Питер согласился. Поэтому они убили его. Кто следующий?

Ее пальцы сжались на его руке.

–  Бедная Ольга, бедные дети. Мне следует позвонить ей ночью…

Десаи оставался в плену своих мыслей.

–  А еще слухи о посланце… не просто политическом освободителе, но о пророке… любая раса имеет пророков - вот что движет культурой. И не только здесь. Разными путями все они ждут апокалипсиса.

–  Кто проповедует это? Десаи печально усмехнулся.

–  Если бы я знал, я бы мог приказать арестовать его. Или, что лучше, попытаться подкупить. Его или их. Но мои агенты ничего не слышали, кроме смутных слухов. Никогда не забывай, как нас ужасно мало, как мы заметны в этом мире… Мы определили, что центр слухов приходится на территорию Оркана. Мы исследовали. Мы шли вслепую, но, по крайней мере, собирая любые доказательства о нелегальной деятельности. Местное общество, его верования, всегда были основаны на колоссальных доисторических руинах. Это и служило почвой для выдвижения бесчисленных пророков. Нашему народу всегда надо было делать более срочные дела, чем борьба с языком, этносом некоторых поверженных в бедность жителей на дне мертвого моря.
– Голос его стал громче: - Хотя, если бы у меня был для этого персонал, я бы действительно попытался что-то предпринять. Такое ведь уже бывало, чтобы безумный глас из пустыни поверг народы в сумасшествие.