День, когда он сошел с ума

Он прекрасно владел ораторским искусством и хорошо знал человеческие страхи, а еще умело пользовался своим положением, чтобы с выгодой для себя управлять сотрудниками.

Директор остановился и посмотрел в глаза заключенному, который, все так же улыбаясь и не моргая, тоже не отводил от него взгляда. Вдруг пленник улыбнулся еще шире. Его улыбка с идеальными белыми зубами удивила директора. В некоторой степени, несмотря на бледный вид, он был красив. Он напомнил директору Тома, его бывшего однокурсника, с которым они часто сидели за одной партой. В годы учебы на факультете психологии они делились всем: конспектами, вечеринками, женщинами. Директора удивляла та легкость, с которой Том добивался свиданий со студентками. Его улыбка, взгляд, умение быть дерзким и наглым помогали ему флиртовать с девушками, а спустя пару минут после знакомства он возвращался с листком бумаги, где были написаны имя и номер телефона.

Под ногтями заключенного скопились остатки земли, костяшки пальцев были сбиты. Лицо и руки покрыты царапинами. Директор снова пристально посмотрел ему в глаза. «Что за человек может отрезать голову другому и спокойно прогуливаться по улице?» – подумал он. Взгляд заключенного сбил его с толку.

– Вставай, – приказал он.

Заключенный медленно поднялся, не отводя глаз от посетителя.

– Вот твое дело, – сказал директор. – Более ста пятидесяти страниц. Следственный департамент составил полное описание двенадцати последующих часов после твоего задержания. Было опрошено более тридцати человек, которые видели, как в двенадцать часов дня ты бродил по улице голый. Первый звонок в полицию поступил в 12:01 от одного продавца с Ирвинг-стрит. В 12:03 было принято семнадцать звонков от видевших тебя людей, – продолжал он. – В течение последних двух дней все только о тебе и говорят. В новостях, телевизионных эфирах, газетах, даже в социальных сетях. За два дня ты стал самой актуальной темой в «Твиттере» по всему миру. Ты вызвал большой переполох. И все задаются одним и тем же вопросом: кто же такой «обезглавливатель»? Меня же, наоборот, интересует лишь один вопрос, который действительно требует ответа: за что ты убил и обезглавил эту женщину?

Заключенный ничуть не смутился категоричностью этих слов. Он выпрямился, внимательно посмотрел на директора и улыбнулся.

– Мне уже сообщили, что за двенадцать часов допроса ты не произнес ни слова. Полиция перетасовывает две гипотезы: первая – что ты немой и не можешь говорить. Эту теорию я отбрасываю сразу же. В ином случае ты бы уже ответил письменно или подал какой-то знак, чтобы тебе дали письменные принадлежности. Вторая – ты умнее, чем кажешься, и хочешь поиграть со всем отделом полиции.

Заключенный улыбнулся.

– Судя по тому, что я вижу, даже после двух дней заключения в изоляторе первого уровня ты не изменил своего решения и говорить не собираешься. Думаю, еще пару дней, на этот раз без еды, помогут тебе вернуть дар речи.

Лицо заключенного изменилось и стало абсолютно серьезным. Директор подумал, что его слова возымели должный эффект. Через несколько часов можно будет начинать психологическую экспертизу.

– Думаю, мы найдем общий язык. Я здесь, чтобы помочь тебе и сделать твое пребывание в нашей клинике настолько комфортным, насколько это возможно. Если ты пойдешь мне навстречу и поможешь понять, что произошло и почему, все разрешится.

В течение многих лет работы психологом в различных психиатрических клиниках страны он, обращаясь к душевнобольным, использовал одну и ту же фразу. В первый год работы в одном медицинском центре в Алабаме его пациенткой стала девушка с шизофренией, которая пыталась утопить своего малыша в раковине. Доктора думали, что она слышала голоса, которые приказывали ей это делать. Девушка начала лечение от шизофрении на шестом месяце беременности и в день, когда ребенку исполнился год, погрузила его с головой в раковину на кухне. Муж услышал плач и прибежал на помощь. Спустя неделю в клинике и всего лишь три сессии доктор Дженкинс понял, что женщина симулировала шизофрению, чтобы избавиться от младенца и мужа и сбежать с любовником. Он как талантливый психолог не остался незамеченным судьями и прокурорами. Вскоре доктор Дженкинс приобрел солидную репутацию, благодаря чему его назначили на пост директора небольшого психиатрического центра на юге штата Вашингтон. Спустя три года, накопив профессиональный и довольно успешный опыт работы, он получил место директора психиатрической клиники в Бостоне, самой престижной во всей стране.

– Не хочешь говорить? – спросил директор.

Он надеялся, что ему удалось наполнить пространство одиночной комнаты страхом.

Неожиданно заключенный снова улыбнулся.

Глава 3

13 июня 1996 года.

Солт-Лейк-Сити

Солт-Лейк-Сити был излюбленным местом проведения летних каникул для сотен семей. За последние годы рекламная кампания под руководством мэра города и капиталы, вложенные в облагораживание прибрежной зоны вокруг озера, привлекли к этому месту внимание среднего класса из восточной части страны. Многие семьи приобрели второе жилье в новом районе Солт-Лейк-Сити, растянувшемся на два километра вдоль озера от центра города. Несмотря на обновленный вид, Солт-Лейк-Сити не был самым популярным туристическим направлением, однако было в его воздухе нечто чарующее, что напоминало Новый Орлеан пятидесятых годов. Владельцы больших частных домов с широкими окнами и облицовкой из белых досок в течение летних месяцев сдавали их в аренду за три тысячи долларов в неделю, что вдвое превышало месячную зарплату плотника или ремонтника ковровых покрытий. Это спровоцировало бум строительства жилья в новых кварталах и реконструкции самых старых домов, стоящих неподалеку от озера.

К востоку от одноименного озера Солт-Лейк-Сити расширялся в форме буквы «С». В центре, на главной площади, стояла небольшая колокольня, где в летние месяцы обычно разворачивался небольшой рынок подержанных вещей. Две параллельные улицы соединяли центральную площадь с пристанью на озере. Обогнув площадь, можно было выйти на улицу Уилфрид – новый торговый район города, похожий на муравейник с множеством мелких магазинчиков одежды, мебели и антиквариата, между которыми то тут, то там стояли передвижные ларьки с едой.

Длинная деревянная пристань сохраняла первоначальный вид и служила местом швартовки для нескольких десятков маленьких прогулочных судов. Ночью она освещалась старыми, до сих пор работавшими фонарями, и под их тусклым светом гуляли многочисленные пары влюбленных.

Семья Аманды уже несколько лет приезжала в Солт-Лейк-Сити на лето. Здесь они находили спокойствие, которое крала у них суматоха Нью-Йорка, где ее отец работал адвокатом в одном из самых авторитетных бюро города. В этом году он получил повышение до статуса партнера, и в качестве премии летний отпуск ему был предоставлен в июне: раньше, чем в предыдущие годы. Стивен Маслоу стал самым успешным адвокатом бюро благодаря череде выигранных дел. Он защищал преступников самых разных рангов: от воров ювелирных украшений и грабителей банков до убийц и политиков, замешанных в сексуальных скандалах. Как адвокат, он прекрасно разбирался в людях и с удивительной легкостью умел использовать их в своих интересах. В семейной жизни он был строгим отцом, который верил в пользу дисциплины и усердного труда. Однако, несмотря на строгость, он обожал своих дочерей: Аманду и Карлу.

Аманда была шестнадцатилетней девушкой с медно-каштановыми волосами и глазами цвета меда, такими же как у ее матери. Когда девушка улыбалась, на ее щеках появлялись милые ямочки. Ее семилетняя сестра Карла, с темными волнистыми волосами до плеч, всегда предупреждала ее, чтобы она не улыбалась так широко, а то сквозь ямочки будет видно язык. И Аманда, широко улыбаясь, всегда отвечала сестре:

– Так мне того и надо!

В такси, которое они поймали на маленьком железнодорожном вокзале Солт-Лейк-Сити, сидели Аманда, Карла, их отец Стивен и мать Кейт.

Кейт была женщиной сорока одного года со светло-каштановыми волосами и точно такими же, как у двух ее дочерей, глазами ярко-медового цвета. На ее лице выделялись три родинки, и Стивену они напоминали пояс Ориона. Кейт обожала играть с Карлой, как прежде и с Амандой, но в последнее время ее старшую дочь, казалось, больше интересовало что-то другое, нежели игры с матерью и сестрой.

Такси проезжало по бульвару Сен-Луи, старинному французскому кварталу, где еще сохранилось несколько винных магазинов. Стивену нравилось покупать здесь изысканные напитки на подарки судьям, прокурорам и коллегам. Бульвар заканчивался въездом в новую часть города, огибающую озеро, где стояли только что построенные дома.

– Номер тридцать пять? – уточнил водитель.

– Тридцать шесть, – поправил его Стивен.

– Точно, тридцать шесть. Я просто хотел вас проверить, – пошутил таксист.

– Улыбайся, улыбайся! – закричала Карла, увидев, что отец не смеется, и принялась двумя пальцами растягивать его губы в улыбку.

– Карла, прошу тебя, успокойся, – отмахнулся отец.

– Я просто хотела, чтобы ты улыбнулся, папочка, – ответила она.

– Карла, милая, ты же знаешь, что папа не очень любит шутить, – объяснила мать.