День Победы. Международная антология поэзии

Александр Вырвич Великая Победа

Чтоб сказать о Великой Победе,Я из сердца слова достаюИ под звуки ликующей медиИх на память всем вам раздаю.Разве можно отнять у народаДень, которым гордится народ,День сродни ощущенью свободы,Без которой никто не живёт?Разве можно забыть миллионы,Что в сраженьях за жизнь полегли?И хранит земля раненых стоны,Что живыми остаться смогли.Не дождутся враги униженья,Мать-Земля даст Отчизне бойцов,И на смену придут поколенья,Что заменят в сраженьях отцов.Возродится родная Держава,Не ржавеет ведь Невского меч.Наших прадедов грозная славаПомогает нам землю беречь.

Леонид Вьюнник Живи, отец

К ужину, а может быть, к обеду,На неделю иль на пару днейЯ всегда, отец, к тебе приеду –Нет души мне ближе и родней.В человечьей жизни есть пределы.Как трудился! Родине служил!Что бы для тебя такое сделать,Чтобы ты ещё, ещё пожил?…Перекоп. Атаки не дождаться –Бьёт прожектор на передовой…В памяти твоей огни ГражданскойИ огни Отечественной войн.И не раз в боях, от взрывов тёмных,Ты вверялся собственной судьбе.Сами Ворошилов и БудённыйРуку жали храброму тебе.А сейчас беспомощным ребёнком,Молчаливым, строгим, как всегда,Ты лежишь в тени, от нас в сторонке,Ветеран сражений и труда.Но глядишь в глаза ты людям смело –Не жалел для них ни сил, ни жил.Что бы для тебя такое сделать,Чтобы ты, отец, ещё пожил?

Андрей Галамага Связь

Удел связиста – это ли не рай?Удачливей на фронте не найдёте.Наладил связь – сиди и ожидай,Тебе не лезть под пули, как пехоте…Я, устранив на линии обрыв,Ползком открытым полем пробирался.Со всех сторон гремел за взрывом взрыв,А немец будто бы с цепи сорвался.Я цел и невредим дошёл назад.Не то чтоб думал, ждут меня объятья;Но лейтенант лишь бросил беглый взгляд:«Опять обрыв. Давай, ползи обратно».И я пополз второй раз в этот ад.Фашист сплошным ковром по полю стелет,И каждый пролетающий снаряд,Казалось, прямо на меня нацелен.Не буду врать, я страха не скрывал,Но чувствовал нутром, что не погибну;И только непрерывно повторялРассказанную бабкою молитву.Мне не избавиться от этих снов.Но кто однажды видел смерть так близко,Тот навсегда постиг значенье слов:На фронте – не бывает атеистов.

Александр Гирявенко «Что-то нужно забывать, а что-то помнить…»

Что-то нужно забывать, а что-то помнить…Прошлое со мной уселось рядом.Уши сжав, бежит покой из комнат,Слыша голоса визжащие снарядов.Вижу: на далёком полустанкеПлачет, бьётся мать над телом сына.Кладбища-кресты на башнях танков.Чёрные кресты и над Россией.Прорывая взглядом толщу лет,Где разрывы землю злобно грызли,Я опомнился, увидел на столеПепельницу из зелёной гильзы.Безмятежный сигаретный дым.Мрак исчез. Ни грохота, ни воя.Жив отец. Я тоже невредим.Тишина. Но что-то нет покоя.

Евгений Глушаков Поход эшелонов

Не отличен от прочих в шеренге.Те же скулы, сведённые в хруст,Те же – через овраг – печенеги,Та же в тяжком беспамятстве Русь.Неустанный поход эшелонов.И знакомой рукою отца:«Черпаками высоких шеломовМы напьёмся воды из Донца.Мы прорвёмся за огненный Одер,Доберёмся до кёльнских святош,Вынося бесноватые ордыНа раскатистом гребне “даёшь!”.И на приступе главной атаки,В километре от вражеских стен,Мы заправим кремлёвские танкиИз баварских клеймёных цистерн.Заозёрье заснеженных Ладог,Самый важный приказ передав,Назовёт нам пароль СталинградаНа стоянках своих переправ.И, приветствуя старт эскадрона,Сквозь морзянок свистящих гудкиПрозвучат на волне шлемофонаПозывные сибирской пурги…»

Валентин Голубев Блокадное

Моей маме Серафиме

От Фонтанки декабрём блокаднымВдоль разрух к Никольскому соборуМать идёт (а я ещё «за кадром»)И несёт подарочек с собою.Семенит, ведь еле держат ноги,По Сенной, над нею снега зёрна,С хлебушком, чтоб дать потом убогим,Бережно в кармане припасённым.Между артобстрелами затишьеОт врага, мол, малость пожируйте…А в каморке дворницкой детишкиЖдут у остывающей «буржуйки».Батюшка скорбит от аналояНа прореху в стенке: «Помоги нам,Господи… Осталось только троеПевчих, остальные – по могилам…»Я в конце сороковых явлюсь здесьСорванцом, хотя ещё младенцем,Матерью гордясь, мол, полюбуйтесьНа сиё молитвенное действо!Выживут и брат мой, и сестрёнка,Тешась кипяточком с сухарями,И отец живым вернётся с фронта.Знать, Любовь какая-то над нами.

Иван Гришанов Огневые дальние налёты…

Огневые дальние налёты –Сокращённо – безобидно – ДОН.Попадёшь в такие переплёты,Если вдруг прольётся с неба он.Дыбом встанут рощица и поле,Небосклон крутнётся, как волчок…А когда-то, было это в школе,Вдоль по Дону плавал я, сморчок.Песни пел, удил штанами рыбу,Доставал на глуби ила твердьИ не знал, что ДОН – стальная глыбаИ несёт осколки, кровь и смерть.Но и всё ж в тугих разрывах ДОНаЯ сквозь гибель честно проходил,Чтоб на речке мирной возле домаМальчик пел и окуней удил.

Алла Губанова Память

Войну я знаю не по кинофильмам –По летописи маминых тревог,По братским обихоженным могиламДа обелискам строгим вдоль дорог.И мне война оставила в наследствоОдну лишь фотографию отца,Голодное и латаное детствоСо строгостью недетского лица.Склоняюсь я и горестно и святоПред памятью погибших на войне.Осколок, что отца убил когда-то, –Навечно он остался и во мне…

Борис Гучков Послевоенная пора

А земля залечивала раны.Мать гасила, экономя, свет.В тёмном доме кончилось так раноДетство без игрушек и конфет.Я носил отцов пиджак с заплатками,Мать вздыхала горестно: «Война…»Поднимала на ноги несладкая,Золотая каша из пшена!

Елена Данилова Берёзе Пруссии

Нашему деду, Герою Советского Союза

Ткаченко И.Ф., командиру разведроты,

в течение 11 часов вызывавшему огонь

на себя в бою под Бартанштейном, посвящается

Ну, здравствуй, дерево. Узнаешь ли меня?Касаясь изувеченной коры,Шепчу: «Спасибо. Ты защитой мне была,Берёза страшно-огненной поры».Ты помнишь, милая, уселись под тобойРазведчики, устало гомоня.Как символ Родины, безмолвной, дорогой,Там, в Пруссии, краса твоя была.Нас только четверо, а Бартанштейн, гляди,Врагами полон, техникой набит.Февраль по-здешнему купается в грязи,Берёзовый лишь сарафан рябит.Летит снаряд! Минуты счастья сочтены.Огонь вокруг взъерошился стеной.И через час на высоте в живых лишь мы:Я с рацией, да скорбный шелест твой.И, корректируя огонь до хрипоты,Я в штаб координаты диктовал.Я глох, стонал, но, не давая здесь пройти,Кричал: «Огонь!..» На нас залп направлял.В тот жутко трудный день я выжил лишь один.Одиннадцать часов бесился бой.Я явно чувствовал, от взрывов защищёнБыл ветками, как маминой рукой.Пришла пора, уходим вновь тропой войны.Последний раз стою перед тобой.Мы породнились, за сравнение прости,Как ствол, стал крепок, как кора, седой.

Николай Дмитриев «В пятидесятых рождены…»

В пятидесятых рождены,Войны не знаем мы, и всё жеВ какой-то мере все мы тожеВернувшиеся с той войны.Летела пуля, знала дело,Летела тридцать лет подряд,Вот в этот дом, вот в это тело,Вот в это солнце, в этот сад.С отцом я вместе выполз, выжил,А то в каких бы жил мирах,Когда бы снайпер батьку выждалВ чехословацких клеверах.