День справедливости
Шрифт:
– Я могу это сделать. Сама за себя постоять. Я хочу, чтобы ко мне относились как к обычному человеку, как и к тебе, пойми. Чтобы не делали скидок на мои увечья, и хочу, чтобы все это понимали. Не надо меня жалеть. Ненавижу, когда мне напоминают о том, что я калека. Неполноценная. А ты напомнил. Не делай так больше.
Боб искренне не понимает, о чем идет речь.
– Как? Ну, хорошо, я не буду больше бить Петю.
– Ты совсем тупой.
Татьяна улыбается сквозь слезы.
Выпускной
– Можно?
– Я не умею танцевать.
– Я тоже.
Оба смеются. Медленно танцуют. Боб вдыхает аромат духов Татьяны. Их взгляды встречаются. Улыбаются.
– У тебя улыбка дурацкая, Боб! И у меня тоже.
Эйфория Боба. Он ничего не видит вокруг, кроме лица девушки. Музыка заканчивается. Они возвращаются. Татьяна строит лукавую гримаску.
– Почему ты пригласил меня? Признавайся?
– Это несправедливо, когда такая красивая девчонка, как ты, одна.
Улыбка гаснет на лице Татьяны.
– Значит, вот в чем дело. Ты меня пожалел? Ну, как же, калека, на которую никто не обращает внимания, а тут появляется рыцарь и спасает даму от одиночества. Как благородно! Только я не нуждаюсь в этом, понял!
Татьяна почти кричит, но в общем шуме слышит ее только один Боб. Он оправдывается.
– Извини, я не то хотел сказать… совсем наоборот… это не так.
– Ты все испортил. Уйди, Боб.
– Хорошо.
Уходит напролом через толпу.
Школьное крыльцо. Одноклассники Боба пьют портвейн. Он перехватывает бутылку из рук приятеля и пьет прямо из нее. Говорит вслух.
– Никогда не оправдывайся.
– Ты о чем, Боб?
Боб внезапно хватает приятеля за ворот рубашки.
– Никогда не оправдывайся, твою мать! Понял!
– Боб, ты чего?!
– Извини.
Боб отпускает рубашку приятеля.
– Наливай.
Домой Боб приходит совершенно пьяным.
Боб поступает в университет физкультуры. Татьяна в академию культуры. Боб дожидается ее у входа в академию.
– Привет.
– Привет.
Татьяна отвечает сухо. Лицо печально. Боб пытается взять ее за руку. Она выдергивает руку.
– Не надо, Боб.
– Почему?
– В твоем присутствии я чувствую себя какой – то ущербной, что ли. Ты такой сильный, а я … Ты же видишь.
– Но
это же не так.– Тебе нужна другая девушка, такая же сильная и красивая, как и ты. Здоровая. А у меня другая жизнь, Боб. Боюсь, ты испугаешься, если узнаешь ее обратную сторону.
– Ты меня совсем не знаешь, если так говоришь.
Татьяна поднимает руку и прикладывает пальчик к его губам.
– Пожалуйста, Боб. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Ты скорее умрешь, чем выдашь свою слабость. Вот в этом твоя слабость. Я знаю, ты хочешь защитить меня, но я не нуждаюсь в защите. Пойми , Боб, мы должны быть на равных.
Они несколько секунд смотрят друг другу в глаза. Потом Татьяна уходит. Боб мрачнеет. Говорит вслух.
– Ну и пусть. Никогда не оправдывайся, оправдываются слабаки.
Квартира Деда. Он приготовил ужин, но Боб отказывается есть. Дед понимает, что с внуком что-то происходит. Пытается его разговорить.
– Боб, что-то ты не такой как всегда. Может, что случилось?
– Нет.
– Неприятности в клубе?
– Нет.
– Понятно. С девушкой. И эту девушку я видел. Необычная девушка.
– Что б ты понимал в девушках.
– А я могу хоть сейчас рассказать, что произошло. У тебя же все на лице написано.
– Ты что, ясновидец?
– Нет. Но я так понимаю, что тебя отшили.
– Дед! Не лезь, и так тошно.
– Рассказывай.
Помявшись, Боб начинает рассказывать. Он передает весь разговор с Татьяной возле входа в академию. Дед молча слушает до конца.
– Она мудрая девушка, твоя Татьяна. Не по годам. Она смотрит вперед, и боится, что ты не выдержишь жизни с инвалидом, и уйдешь. А для таких ранимых людей это вдвойне больно. Оставь ее в покое.
– Она нужна мне.
– Ты уверен в себе.
– Не знаю.
– Вот то-то же.
Университет физкультуры. Поздний осенний вечер. Окончание занятий. Боб с приятелем возвращаются домой. Идут через двор дома, где на первом этаже ресторан. Видят драку. Шесть человек избивают двоих. Они кидаются на выручку. Вчетвером заставляют нападавших ретироваться. В одном из пострадавших Боб с изумлением узнает Испанца. Он сильно избит и с трудом может говорить.
– Испанец?! Как ты сюда попал?
– Из ресторана. Поссорились по пьянке с какими – то чертями. А ты чего вписался?
– Вообще – то это несправедливо, когда вшестером на двоих.
– Справедливость, мать ее. Ты все такой же Боб. Когда поумнеешь? Когда поймешь, что никакой справедливости в жизни нет?
Испанец хрипло смеется.
– Какой есть.
– Ладно. Оставим это. Я твой должник, Боб, хотя ты мне никогда не нравился. А долги я всегда плачу.