День Венеры

– Не могу...

– Старичок, потерпи. Надо охладить скафандры.

"Все, - подумал Ломов.
– Сейчас увижу Галилея". Он чувствовал, что плывет в зеленых волнах, и те его покачивают, поглаживают, убаюкивают. Это было не страшно, это было сладостно, как в детстве...

– Разрядник!
– рявкнул Гал.
– Включи разрядник!

Назойливый голос мешал покачиваться и плыть. Чтобы избавиться от него, Ломов ткнул пальцем в кнопку. И опять блаженная ухмылка поползла по лицу...

В лицо ударил холодный воздух. Пот высох, тело взяло ознобом. Сладостное покачивание прошло, напрасно Ломов пытался удержать его. Зато пришло другое ощущение, будто он лежит на колючем песке и безудержно пьет шипучую ледяную воду, которая хлещет в рот, мимо рта, на шею, на грудь... Он окончательно пришел в себя. "Блуза" была поднята, яркий свет плафонов резал глаза. Гал откручивал болты входного люка. Обернулся.

– Жив, Микель?
– Нос его был заострен, глаза запали.

Ломов, кряхтя, выбрался из "колготок". Шатнуло. Чтобы не упасть, опустился на корточки.

– Полезай, - сказал Галин, оттягивая массивную крышку.

Ломов на карачках подполз к люку, со стоном перевалил через высокое ребро. В рубке хотел подняться, но недостало сил. Повалился на бок, сразу уснул...

Его разбудил зудящий звук электробритвы. Ломов открыл глаза и перевернулся на спину, раскинув руки. Блаженно зевнул.

– Доброе утро, - приветствовал Гал.

Планетолог успел переодеться в голубой комбинезон и вышагивал по рубке, насколько хватало шнура. Бритва ездила по широкому лицу, словно хлебоуборочный комбайн. Галин корчил рожи, вертел головой. Весело было глядеть на него.

– Связь?
– спросил Ломов.

– Связи нет. Киан тоже отмалчивается.

– Сейчас я его разговорю. Научу уважать людей.

– Сперва приведи себя в порядок. Стыдно смотреть - зарос, неумыт, валяется на полу. Не космонавт, а бродяга.

Пока Ломов занимался туалетом, Галин на скорую руку собрал поесть. Давненько они не сидели за столом...

– Однако, - пробормотал Ломов.
– Никогда не думал, что можно так проголодаться.

– Еще парочка переходов, и ты вырастешь из штанишек юнги.

Ломов хотел сострить, но слова и кусок лепешки застряли в горле. Рубку наполнил вибрирующий голос:

– Ломов! Ты слышишь, Ломов?

Бионетик торопливо сглотнул. Зачем-то придал лицу приторно-сладкое выражение.

– Слышу, Кианушка, слышу. Как ты...

– Заявление. Необходимо обменяться информацией.

Ломов посмотрел на Гала, пожал плечами.

– Согласен.

– Предложение. Исследуй содержимое контейнера шесть.

Галин прошел к блоку контейнеров, извлек шестой ящик, в котором обычно лежала микропленка. Ломов поспешно сдвинул остатки еды.

– Тяжеловат что-то, - шепнул Галин.
– Это не кассеты.

Контейнер сверху прикрывала пористая прокладка. Из-под нее в глаза полыхнуло серебристое сияние, переливчатое, как солнечные лучи на снегу. Красные, оранжевые, желтые тончайшие лучики кололи глаза почти до болевого ощущения. Покалывание распространялось даже на переносицу и лоб.

– Вах!
– сказал по-татарски Галин.
– Бриллианты.

– Брось... Откуда?

Гал погрузил ладони в контейнер, и они наполнились вспышками света. Словно камни беззвучно вскрикивали. На общем серебристом фоне отчетливо выделялись удлиненные желтоватые кристаллы, покрытые странными письменами; усеченные многогранные пирамидки голубоватого цвета; синие овалы, ограненные мелкими треугольными фацетами; ярко-зеленые камни каплевидной формы; янтарно-желтые квадраты. Лучи света, исходящие из кристаллов, сплетались в прозрачную невесомую ткань, которая струилась и трепетала. Размеры некоторых камней достигали пяти-шести сантиметров.

Ломов таращил глаза, Галин осторожно брал кристаллы, разглядывал со всех сторон, возвращал на место.

– Не просто бриллианты, - сказал он наконец.
– Исторические алмазы. Вот эти два с арабскими письменами называются "Шах". Дико держать в руках сразу два "Шаха"... А вот еще один! Хм... А это, пожалуй, "Звезда Африки". Она получена при огранке "Куллинана", самого крупного алмаза. Смотри-ка, даже "Регент" есть. Раз, два... шесть "Регентов". Его нашли в Южной Индии, огранили в Амстердаме. Он украшал корону какого-то из Людовиков. Наполеон закладывал его ростовщикам, чтобы обеспечить военные походы... А вот этот один из самых древних. Украден мародером с трупа Карла Смелого, через сотни лет попал к Демидову. Входил в регалии английских и французских корон, оценен в миллион франков. Пропадал и появлялся в самых неожиданных местах. Называется "Санси"...

– Ясно, - оборвал Ломов.
– Никакие это не исторические камни. Обыкновенный углерод из венерианской атмосферы, продукт жизнедеятельности Киана.

– Не скромничай. Самые настоящие бриллианты - уж ты поверь. В молодости я специально занимался историческими алмазами.
– Галин не мог оторваться от драгоценной груды.
– Я начинаю уважать бионетику. Это фирма! Мало того что Киан выдал на-гора алмазы, он еще сотворил уникальные бриллианты. Полагаю, они не отличаются от оригиналов. Может быть, даже на атомарном уровне. Цвет, структура поверхности, надписи на "Шахе"... Поистине фирма веники не вяжет!

– Ты серьезно?

– То есть серьезнее некуда!.. Как же Киан смог? Впрочем, понятно температура и давление на Венере соответствуют нижним пределам перехода графита в алмаз. А расплавленный свинец использован в качестве растворителя. Очень остроумно! Конечно, есть какие-то тонкости. Какие-то ваши бионетические штучки... Надо поспрошать Киана, как он вырастил уникальные копии.

– Ну смотри.
– Ломов откинулся и сказал в пространство: - Киан! Информация принята и усвоена.

– Предложение, - завибрировал голос.
– Дай оценку.

– Просто великолепно!
– воскликнул Галин.
– Ты сделал то, чего люди добиваются сотни лет!

– Ломов, не слышу тебя, не слышу, не слышу...

– Информация оценена положительно.

Послышались быстрые хлопки, будто из десятка бутылок последовательно вылетели пробки.

– Предложение. Ты берешь полированные кристаллы. Ты меня не рубишь.

– Не понял.
– Ломов нервно усмехнулся.
– Почему ты решил, что тебя срубят? Это чепуха!

– Ты человек, я береза. Человек сажает березу. Человек рубит березу. Информация достоверна.

– Какой дурак наболтал?

– Информация во мне. Была всегда. Заблокирована.

– Генная память!
– вспомнил наконец Ломов.
– Гал, это плохо. Мы не договоримся.

Галин пожал плечами. Бионетик задумался, потирая продолговатую голову. Решительно хлопнул по колену.

– Надо начистоту, без всякой политики... Киан, прошу рассказать все, что тебе приснилось. Если можешь, конечно.

– Даю дополнительную информацию, - пророкотал Киан.

...Лето выдалось жаркое, засушливое, и Береза целыми днями дремала. Чтобы увлажнить листья, хватало утренней росы, а мощные разветвленные корни уходили глубоко в торфянистую почву, собирая толику воды. Солнце - вот без чего она не жилица. Солнце кружило вокруг, ненадолго прячась за дальний лес, согревало каждый листок. Она тянулась к Солнцу, словно к жениху, и надеялась через несколько лет обвить рыжую голову зелеными ветвями.